себе пронзительный взгляд господина директора, отложил папку в сторону.
— Теперь перейдем к сути дела, — произнес Ноксмур, удовлетворенный произведенным эффектом. — Ваша задача, Агент, будет состоять не столько в том, чтобы сохранить для нас, ваших нанимателей, материальные ценности, которых мы можем лишиться. Вы должны помочь нам спасти нечто большее.
Господин директор сосредоточенно заглянул в глаза Агента, проверяя, доходит ли сокровенный смысл его слов до собеседника. Ким подобрался в кресле и — в знак внимания — склонил голову набок.
— Речь идет о репутации Ваганты как надежного гаранта капиталовложений для любого из предпринимателей Обитаемого Космоса! — твердо выговаривая слова, произнес директор.
— М-м… И что же угрожает этой репутации? — поинтересовался Ким, выдержав достаточную, как ему показалось, паузу.
— Ей угрожает то, — все так же четко выговаривая слова, объяснил директор, — что сейфы наших банков перестали быть надежными хранилищами для доверенных нам ценностей.
— Как я понимаю, — попробовал уточнить ситуацию Агент на Контракте, — на Ваганте или, по крайней мере, в Старом Форте начала орудовать банда взломщиков?
Господин директор кисло улыбнулся:
— Это почти что так. Если не считать того, что ни один из сейфов, из которых произошла пропажа, не был взломан. И ни на кого, кто имел доступ к содержимому этих сейфов, пока что не легло серьезное подозрение. Хотя, как вы сами понимаете, простор для фантазии в этом направлении — широчайший.
Киму потребовался почти десяток секунд, чтобы переварить эту информацию.
— Что же именно исчезло из сейфов вашего «Торгового дома»? — осведомился Ким.
— До сегодняшнего дня — ничего, — сухо ответил директор. — Пока что я обладаю конфиденциальной информацией только о чужих неприятностях. Двенадцать пропаж в пяти крупных банках. База данных, в которой такая информация накапливается, будет в вашем полном распоряжении. На условиях полной секретности, разумеется. Мы предпочитаем работать на опережение. Лучше схватить виновников за руку, прежде чем очередь дойдет до нас.
— И много таких пропаж произошло? — спросил наконец Ким. — Что пропадало? Просто деньги или какие-то документы?
— Ценности, — оборвал цепь его догадок господин Ноксмур. — Драгоценные изделия и все в таком роде… В основном такие предметы, наличие которых их хозяева не стремились афишировать. И само существование этих ценностей, и свое обладание ими… Заранее обращаю ваше внимание на это обстоятельство. Вам нелегко будет отслеживать маршруты этих вещей на «черном рынке».
— Если мне будет позволено полюбопытствовать… — откашлявшись, поинтересовался Ким, — то не объясните ли вы мне, почему вы не воспользовались услугами местных специалистов? Я должен сразу предупредить вас о том, что…
— Что вы не смыслите в здешних делах ни ухом ни рылом? — грубовато перебил его Ноксмур. — Это быстро пройдет.
Он замолк на секунду-другую, нервно поглаживая клавиатуру своего настольного компа, сработанного под старину.
— Конечно, я бы мог привести вам кучу второстепенных причин, почему мы выбрали именно вашу кандидатуру, — продолжил он после паузы. — Ну, например, ценность свежего взгляда во всяком трудном расследовании. Непредвзятость вашего взгляда со стороны… Веским аргументом являются и рекомендации, которые вам дают Управление расследований и контрразведка. Существенно то, что вас характеризуют как человека, умеющего хранить конфиденциальную информацию. Но… не буду вас вводить в заблуждение. Назову вещи своими именами, хотя особого удовольствия это не доставит ни вам, ни мне.
Ким выпрямился в кресле и принял как можно более серьезный вид.
— Должен признаться вам, — сказал директор, — дело просто в том, что ни один из коренных жителей Ваганты не подходит для того расследования, которое вам предстоит. Мы не можем довериться никому из своих. Даже себе я не могу доверять в полной мере. Скоро вы перестанете удивляться этому.
— Чем же вы все отличаетесь от меня? — озадачился Ким.
— Собственно, это вы отличаетесь от нас, — усмехнулся господин директор. — Тем, что вы никогда не слышали сказок о гномах.
За многие миллионы километров от кабинета господина директора Ноксмура, в палате клиники Полицейского Департамента комиссар Жан Роше сидел у койки, на краешке которой сгорбилась пострадавшая в «инциденте на Эрроу-сквер» Фернанда Мартинес.
— Да, вы все правильно записали, — вздохнула рыжая секретарша. — Я честно постаралась вспомнить даже мельчайшие подробности всего этого… кошмара. Довспоминалась до головной боли, но ничего нового не припомнила. Так что мне нечем вас порадовать.
Радоваться Роше было и впрямь нечему. Несмотря на то что физиономия преступника предстала перед Фернан-лой в момент эмоционального стресса, вспомнить ее — физиономии этой — характерные черты она решительно не могла. Поработав с компьютерной программой, конструирующей фотороботы, под руководством хорошо подкованного специалиста, она выдала в результате добрую дюжину совершенно не похожих друг на друга портретов. От других свидетелей было не больше пользы. Надеяться приходилось только на то, что опознают Бернарда Штерна или рыжебородого верзилу: первый, скорее всего, «работал» без маски, второй отличался уж слишком характерными габаритами и телосложением.
— Право же, не стоило так напрягаться, — вздохнул комиссар, складывая разложенные на коленях распечатки в папку. — Как-никак, сотрясение мозга — это не такая пустяковая травма…
— Да черт с ними, с мозгами! — сокрушенно махнула рукой Фернанда. — Это в жизни не главное! Но вот перелом носа! Боже мой, как я буду появляться на людях? Так и без работы остаться — раз плюнуть! Боже мой, боже мой!..
Она бережно прикоснулась к повязке, закрывавшей ей пол-лица.
— Это — настоящая катастрофа! — вздохнула она. — На то, чтобы оплатить операцию у порядочного хирурга, уйдет вся моя страховка! Если вообще я ее получу! Вы даже не представляете, какие крючкотворы сидят на этом деле!
— Не огорчайтесь, — утешил ее комиссар. — Ваш шеф заверил меня, что его фонд оплатит пластическую операцию в лучшей клинике столицы. После нее вы станете окончательно неотразимы.
Фернанда презрительно фыркнула и тут же ухватилась за свой пострадавший орган дыхания.
— О боже мой! — простонала она. — Дождусь ли я от этого скряги хотя бы процентов десять от стоимости самой плохонькой операции? Жалко только, что я не выцарапала этой сволочи его разноцветные гляделки!
— Разве у вашего шефа глаза разноцветные? — устало поразился комиссар. — По-моему…
— Это я — не про шефа! — досадливо перебила его Фернанда. — Я про этого нахала, который отобрал у меня ключи! У него-то как раз и были глаза разноцветные. Левый — зеленый, а правый — карий, темный. Или — наоборот. Это, кстати, признак того, что он сын ведьмы. Или внук… А у шефа с глазами все в порядке. Только я, хоть убейте, не помню, какие у него цвета…
— Стоп-стоп-стоп! — вскинул руки, останавливая ее, комиссар. — По-моему, вы нигде не упоминали об этой примете бандита…
— Разве?! — поразилась Фернанда. — Мне казалось, что все это заметили… Так что я и не…
«И в этом — все женщины, — подумал Роше. — Именно те вещи, что лежат на поверхности, кажутся им настолько очевидными, что даже недостойны упоминания!»
— А специалисту… — растерянно спросил он, — специалисту по фотороботам вы разве не сказали об этом?
Фернанда недоуменно пожала плечами. У нее был вид женщины, к которой пристают с докучливым вопросом, ответ на который исходно ясен всем и каждому.
— Он ткнул курсором в правый, по-моему, глаз и спросил: «Такой»? Получился вроде карий. Я сказала: «Такой». И больше он меня не спрашивал.
— Ладно. — Роше подавил приступ бешенства. — Отдыхайте, собирайтесь с мыслями…
