– Мог и передумать, к примеру, – не задержалась ведьма.
Кивком подтвердив, Светлан добавил:
– Пока мог, я информировал Гийома о здешних делах. А он – мальчик взрослый, давно все решает сам.
– Безотцовщина, – жалостливо вздохнула Мишка. – К тому ж и маменька у него… спасибо «святой церкви». Зато с устоями тип-топ, да? Все ходят строем и причесанными… кто выжил, понятно. И кому не дано летать.
– Оставь, – буркнул богатырь. – Все равно ж без толку.
– Хорошо, – уступил Луи. – Тогда поговорим о Рауле. Про этого своего сына я тоже не знал. А без тебя мог бы не узнать вовсе.
– О сколько нам открытий чудных… – прошелестела девочка. – Так это ты – «просвещенья дух»?
В ответ Светлан покачал головой, предупреждая: повремени с этим. Пока наше величество в таком раздрае, его лучше не дразнить.
– Правда, первый мой сын ныне далеко, – продолжил король, – а второй – недужен.
– Это ко мне претензии? – поинтересовался богатырь.
– Скорее – к судьбе.
– На нее без толку сетовать, – не удержалась Мишка. – С ней можно лишь драться.
– Не у всех на это довольно силы, – возразил Луи, все же соизволив ее услышать. – И не всем подходит драка. Большинству проще подладиться под условия… Кстати, не пробовал? – посмотрел он на Светлана. – Против ветра можно плыть, применяя его же силу.
– Не мне, – ответил тот. – Куда бы я ни сворачивал, ветер дует в лицо. Возможно, это свойство богатырей.
– «Как будто в буре есть покой», – пробормотала девочка. – Парус ты наш… надорванный.
Бросив на нее пристальный взгляд, король произнес:
– Я хочу знать: можно ли вылечить Рауля? И кого нужно для этого призвать?
– Лучше его сейчас не трогать, – сказал Светлан. – Ни лекари, ни здешние маги тут не справятся – поверь мне. Худо-бедно, но ситуацию мы стабилизировали, а большего пока не сделать никому.
– Остается уповать на Бога, да?
Помолчав, Луи прибавил:
– Говорят, истинный монарх, как и настоящий святой, должен исцелять прикосновением. Кстати, у Инессы така способность есть – я сам видел, как отшельница…
– Здесь Инесса не поможет, – прервал Светлан. – Это даже не вполне болезнь тела или психики – тут затронута… э-э… душа.
– И у меня ничего не вышло, – признался король. – Мои касания лишь раздражают малыша – в нем будто просыпается бес!..
– Значит, ты не вполне помазанник.
– Недомазали его, точно, – поддержала Мишка. – А может, мазали не тем? И теперь фиг отмажешь…
– Так, это уже любопытно, – произнес Луи, сразу принимая оборонительную стойку. – Ставите под сомнение мое право на престол?
– Дело-то не в тебе, – сказал богатырь. – Но у вас тут малость сместили понятия…
– Совсем чуть-чуть, ага, – подыграла ведьма. – С ног перевернули на голову.
– Вам будет странно слышать, но это короли для народа, а не наоборот – так затевалось изначально. Вот тогда монарх обретает свойства святого и может наделять подданных жизнесилой, черпая у них же, – это как распределение налогов.
– Справедливое распределение, – подчеркнула Мишка. – А не игра в одни ворота. И «налоги» должны взиматься по доброй воле, а не отбираться силой.
– Да где вы сыщете народ, который сам бы платил дань? Каковы подданные, таковы и правители. А не станет принуждения – государство рухнет.
– А ты пробовал? – спросил Светлан. – Еще неизвестно, что здесь курица, а что – яйцо.
– А курица с яйцами – случаем, не петух? – спросила ведьма, хихикнув. – Смешные мы! Это ж разговор в пользу бедных, и затевать его с богачом…
– Глупо, да, – признал богатырь. – Будем считать: разминку закончили, – сказал он королю. – Переходим к главному пункту повестки. Зачем я понадобился тебе так срочно?
– Чё стряслось-то? – добавила Мишка конкретности. – Ну давай, дядя, хватит тянуть!
Но Луи еще не набрал нужную инерцию. В некотором замешательстве он оглянулся на де Круста.
– Серия убийств, – коротко информировал тот. – Очень странных, необъяснимых. Пока известно о трех. Жертвы – важные особы с титулом не ниже барона и приближенные к трону.
– Еще бы, – буркнула ведьма. – Иначе величество и чесаться б не стал.
– С кого начнем? – сказал Светлан. – Будем следовать хронологии или двинемся по значимости?
Бросив взгляд на хозяина, де Круст не дождался отклика и выбрал сам.
– Первым погиб граф де Гну, командир столичных кирасиров, – доложил он. – Случилось это прошлой ночью и особых подозрений не вызвало. Граф упал с вершины крепостной башни… или его сбросили. Но поскольку перед этим он крепко выпил, а никаких подтверждений убийства не обнаружилось… Короче, посчитали несчастным случаем.
– И бог с ним, – бросила Мишка. – Дальше.
– Вторым стал граф де Грез, королевский постельничий.
– И впрямь важная должность, – проворчала она. – Случаем, не производственная травма?
– Как же его-то угораздило? – спросил богатырь.
Теперь вступил Луи, наконец дозрев:
– У славного де Греза была… гм… особенность. Он питал слабость к простым девушкам… имею в виду простолюдинок.
– Красивым?
– Ну разумеется.
– И что тут странного? У меня, например, та же… гм… особенность.
Не говоря уж… Но не будем показывать пальцами.
– Ну, у тебя! – покривил губы король. – Но дело, собственно, не в предпочтениях – в поступках. Де Грез имел обыкновение усаживать приглянувшихся девиц в свою карету и прямо с улицы увозить к себе.
– Против воли?
– Полагаю, графа не интересовали их желания.
– А-а, – протянул Светлан. – Это и называется у вас «питать слабость»?
– А морда от такой кормежки не треснет? – прибавила девочка.
– Этим вечером де Грез как раз принимал одну из таких… э-э… гостий, запершись в своей спальне. Но вскоре после заката из комнаты раздались вопли, вовсе не похожие на женские… да и на человечьи, сказывают, не особенно. Сбежавшиеся на них слуги после понятных сомнений все же решились взломать дверь, обнаружив в спальне перепуганную девицу и то, что осталось от их хозяина… попросту говоря, месиво.
Светлан и Мишка одновременно посмотрели на де Круста.
– Девушка утверждает, что третьего в комнате не было, – ответил тот. – Она даже не слышала никого. Все случилось при отсутствии посторонних и закрытых окнах… что наводит на мысль об использовании магии.
Но богатырь с ведьмой продолжали на него пялиться.
– Разумеется, ее допрашивали без пыток, – прибавил полицейский, уступая силе. – Собственно, и нужды не было – по всему видно: она не лжет.
Не говоря о том, что ему вовсе не хотелось затем объясняться с гостями короля, не желавшими
