Утром Крастонов приподнялся на локте, всматриваясь в ее милое, без следов боевой раскраски, маскирующей женские изъяны, лицо. Симпатичненькая. Нормальные, не выщипанные брови. Небольшой, чуть вздернутый носик. Припухшие аккуратные губки.
Веки девушки вздрогнули и Маша раскрыла глаза.
Крастонов улыбнулся, прикрыл девушку полностью одеялом, встал и направился в ванную комнату.
«Хорошенькое приключение, — подумал Крастонов, стоя под душем, — я ведь не ощущаю к этой девушке каких-то особых чувств. А глаза, глаза — просто прекрасные… Как мне теперь с ней себя вести? А никак. Как и прежде. Нормальное дело. Одинокие люди провели вместе ночь. Да еще какую ночь…»
Чтобы не вызывать лишних разговоров, он довез девушку до остановки и сразу забыл о ее существовании, окунувшись в привычную милицейскую жизнь. Тем более что прошедшей ночью кто-то грабанул ювелирный магазин, причем сигнализация не сработала. Предстояло разбираться с этим по горячим следам.
Под вечер он зашел к генералу докладывать по грабежу в ювелирном, и увидел ее на привычном месте. Маша еще не ушла. Она перекладывала какие-то папки, бумаги.
— Привет. У себя? — привычно спросил Крастонов.
Маша кивнула головой, потупив глаза.
— Может, как-то увидимся? — спросил он мимоходом, уже на пороге кабинета.
Девушка улыбнулась в ответ, но так и не подняла глаз.
Крастонов не думал о Маше еще несколько дней, хотя и часто видел ее, ежедневно бывая у генерала. А потом пошло… Он привез ее домой еще раз, и еще, и еще… И, наконец, Маша фактически поселилась в его холостяцком двухкомнатном логове.
В квартире, где раньше всегда царил идеальный порядок, теперь наблюдался заповедник разорения и некоторого бедлама. Отныне взору педантичного полковника открывался образцовый беспорядок. Повсюду валялись баночки, тюбики, флакончики, какие-то штучки. Крастонов не подобрал иного слова, к предметам непонятного назначения. Висели детали женской одежды, в том числе, и весьма интимные. Возле кровати на стульях лежали стопками журналы, всякие «космополитены», «караваны истории», «Лизы», «Насти» и прочее легкое женское чтиво.
При всем этом она всегда была красиво и по-разному причесана, и безукоризненно одета. На юбке не было ни морщинки, непонятно, как она умудрялась сидеть? Косметика использовалась в минимальном количестве. А еще Маша была ужасной чистюлей. Утро она начинала с чистки зубов и чистила их, как минимум, дважды, а то и трижды в день. Затем шел кофе, душ и, иногда, легкий утренний секс с Крастоновым. Он, по-прежнему, подвозил ее лишь к остановке автобуса, не желая афишировать своих отношений. Хотя, похоже, для сослуживцев это было не более чем секретом Полишинеля.
Казалось их счастью и гармонии чувств ничто не угрожает. На красиво сервированном столе стояла бутылка Шампанского и два бокала. Крастонов и Маша ужинали.
— У-у, как вкусно, — похваливал Крастонов, приканчивая большой кусок жареного мяса, политый соусом, — сама готовила?
— Я вообще люблю готовить, — ответила Маша.
— Чего не подождала меня после работы?
— Ну, ты же не хочешь, чтобы в управлении знали о наших отношениях. К тому же ты так часто задерживаешься допоздна… Зато я зашла в магазин, все купила и приготовила ужин… Тебе, правда, нравится?
— У-м-гу, — промычал Крастонов, дожевывая кусок мяса.
— Посмотрим сегодня вместе кино?
— Какое?
— По НТВ будет старый французский фильм «Мужчина и женщина». Я его уже видела. Там такие актеры, и такая обалденная музыка!
— Конечно, посмотрим. С удовольствием.
— Слушай, а ты никогда не был женат? Тебе уже столько лет…
— Сколько? — засмеялся Крастонов, — Что, совсем старик?
— Ну, не совсем. Но, наверное, за тридцать пять.
— Почти угадала. Хочешь еще шампанского?
— Хочу. Но ты не ответил на мой вопрос…
— Я не был женат, — с грустью признался Крастонов, — была у меня в юности любимая девушка, но ее убили подонки.
— Ты им отомстил?
— Нет, они остались полностью безнаказанными… Пока безнаказанными, — с угрозой произнес он.
Лицо его стало очень серьезным, глаза — безжалостными.
— Ну-ну-ну, — обняла его за шею Маша, — Крастонов, я тебя боюсь. Поцелуй меня быстренько… Сегодня наш день… выпьем шампанского!
Она подняла бокал и чокнулась. Пригубив шампанского, Крастонов отставил бокал, схватил ее в охапку и поцеловал.
— Осторожно! — засмеялась Маша, — прямо полярный медведь. Ты помял мне всю юбку…
Крастонов, вначале хмурившийся при виде разбросанных вещей, со временем привык ко всем новым плюсам и минусам, и всегда с удовольствием возвращался домой. Она, как правило, добиралась сама и по причине его обычных задержек на службе, и в силу соблюдаемой ими секретности их отношений.
Идиллия продолжалась более трех месяцев. Вечером медленно, будто в первый раз, будто не существовало в прошлом нескольких десятков ночей, они касались друг друга… И время пропадало для них, исчезало все окружающее, и оставался только жар тел и прерывистое горячее дыхание.
Крастонову казалось, что нет той силы и той причины, которая сможет разъединить их. Но в том то и горе, а, может и счастье человеческое, что существует неумолимая реальность бытия, и Крастонова ждала эта горькая реалия…
Как-то самым обычным вечером Крастонов и Маша лежали в постели, прижавшись друг к другу. Он обнял девушку за плечи, зарылся лицом в ее пышные растрепанные волосы. В ее позе было столько одновременной беззащитности, теплоты и нежности, что Крастонов ясно осознал — другой ему не нужно.
— Знаешь, — произнес вдруг Крастонов, щекоча губами ее ушко, — не завести ли нам настоящую семью… выходи за меня…
И не закончил, потому что почувствовал, как на локтевой сгиб его руки, на которой лежала Машина головка с растрепанными волосами, упала крупная горячая капля. Потом еще одна, и еще. Она разрыдалась, прижав руки к лицу и свернувшись калачиком.
— Что такое?.. — Крастонов ничего не мог понять. — Откуда эти слезы? Я ведь серьезно…
— Я не могу-у-у… — забилась в рыданиях Маша, — он, вообще, вчера запретил с тобой встречаться… Это в последний раз. Сегодня…
— Кто он? — недоуменно спросил Крастонов, — отец, что ли?
Он знал, что ее родители жили где-то на юге страны, в Краснодарском крае:
— Он приехал сюда?
— Он… Генерал… Гречков… — слезы теперь полились беспрерывно. — Я и с ним…
— Когда? — внезапно все понял Крастонов, — до меня?
— Н-е-ет. Всегда…
— И вчера тоже?
— И вчера…
— Но как же это, ведь мы же каждый вечер вместе…
— Днем… У него в кабинете… В комнате отдыха, там диван…
— Как ты могла?!?
— Я боялась, что он меня выгонит с работы…
