погонах, прокурор во всем их поддерживает и, возможно, сам является оборотнем. Выехать из города ему не дадут. Если он сядет, скажем, в обычный маршрутный автобус, пытаясь смешаться с его пассажирами, то они пожертвуют и всем автобусом. Погибнет несколько десятков человек — обычный несчастный случай, а количество жертв лишь подкрепит его правдоподобие.
Барсентьев снова щелкнул кнопкой пульта дистанционного управления.
— Не повезло инспектору ГИБДД из Тульской области А-ру Кан-ву, — зачастил человек с микрофоном в руке. — Получив на трассе с водителя 1000-рублевую купюру, оборотень в погонах потребовал еще одну. А тот привез ее вместе с операми. Инспектор изловчился и купюру-вещдок съел! Да вот только руки спецкраской испачкал…
«Нашли оборотня, — разозлился Барсентьев. — Если всех берущих деньги гибедедешников записать в оборотни…»
Он не находил себе места и пытался отвлечься с помощью телевизора, переключая с программы на программу.
«Наверное, безопаснее всего мне находиться в номере своей гостиницы, — прикидывал Барсентьев. — Во-первых, в данном помещении труднее создать имитацию несчастного случая. Во-вторых, я под их постоянным наблюдением. Им некуда торопиться, значит, будут ждать подходящего момента. Они ведь не могли засечь мой звонок в Генеральную прокуратуру…»
Внезапно резко зазвонил гостиничный телефон. Барсентьев поспешно схватил трубку.
— Игорь Викторович, — раздался голос Севидова, — я отъезжаю на три дня на Рязанщину. С матерью нелады. Если что понадобится — мой зам на месте. Сейчас вам нужно что-нибудь?
— Нет, спасибо, — глухо ответил Барсентьев, — Хорошей дороги. До свидания.
«Ну, вот, — заключил он про себя, — и прокурор города уезжает специально. Чтобы не быть участником надвигающихся событий. Значит, развязка близка. Может, попроситься с ним на Рязанщину? Нет, это глупо. Этим не спастись. Напротив, случись со мной что-то в тех краях — это сразу отведет подозрение от белокаменских оборотней. Крастонова и Легина я не видел уже два дня. Значит, готовятся. Котел закипает. Скоро в него бросят специи, а затем…
В котле с кипящей водой нет холодного места. Так говорил кто-то из древних китайских мудрецов. А если поискать такое место? Вода тоже не сразу вся закипает. Горячая вода поднимается кверху и вначале начинает закипать там. А немного ближе ко дну, несмотря на близкий огонь, как ни странно, она остается прохладней. То есть, следуя этой мудрой логике, мне сейчас следует быть ближе к Крастонову?»
— …Дик Чейни «закусил» удила. Так, американский вице-президент на Балтийском форуме вновь угрожает России холодной войной… — очередной диктор с очередной страшилкой на экране.
Барсентьев снова раздраженно щелкнул кнопкой пульта.
— …вино раздора. Опять политические страсти бушуют вокруг запрета на продажу некачественных грузинских вин, — заявлял записной аналитик. — Негодуют по этому поводу западные политики. А, спрашивается, с чего? Они же сами всю жизнь этим занимались, непрерывно вводя всякие ограничения и эмбарго, и принимая поправки Джексона-Вэнса, сначала против СССР, а затем и против России. А сейчас обвиняют нас в экономическом шантаже и негодуют, или делают вид…
Барсентьев направился в спальню и еще раз внимательно осмотрелся, прикидывая, где можно занять позицию в случае вторжения непрошенных гостей.
«А почему бы и не Крастонов? — продолжал анализировать Барсентьев. — Пока я буду с Крастоновым, меня не тронут. Получится, что он будет последним, кто видел меня в живых, а это уже вызовет подозрение. Мне необходимо протянуть время. Может, к вечеру попросить его составить мне компанию в ресторане? Ничего удивительного, приезжему москвичу одиноко. А затем и напроситься ночевать в его квартире? Предлог подвыпившему человеку всегда найти несложно. Безопасней всего отсидеться в логове самого зверя. Все, решено. План, вроде, неплох. А, пока, надо отвлечься…»
Барсентьев вновь зашел в зал, прилег на диван и взялся листать газету «АиФ», купленную накануне.
«Несостоявшийся юбилей. 10 мая 2006 года Владиславу Листьеву исполнилось бы 50 лет, а органы предварительного следствия так и не смогли раскрыть это нашумевшее преступление…»
Барсентьев был знаком с этим уголовным делом не понаслышке. Это было одно из первых серьезных заказных убийств. Следствие велось уже одиннадцать лет. Пытались поручить расследовать это дело и Барсентьеву. Он едва отбился. В почти двух сотнях томов этого дела скопилось столько грязи и столько замотанных клубков и невысказанных подозрений, что их хватит разгребать и распутывать еще десятилетие. Вряд ли это дело уже будет раскрыто. Хотя, следствие пользу все же принесло. Встряхнуло этот прогнивший телевизионно-коммерческий мир. И попутно раскрыло еще полтора десятка убийств, в том числе, несколько заказных.
Неясная тревога вновь кольнула виски невидимыми остриями. Барсентьев потер их, встал и опять нервно зашагал по номеру. Затем он зашел в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. Что-то неуловимо изменилось в его облике. Глаза настороженно блестели, щеки впали, лоб прорезали глубокие морщины, которые раньше были незаметны. Даже волосы на голове, казалось, непокорно встопорщились.
«Ну, еще бы! — Барсентьев невесело усмехнулся своему отражению. — Охотник превратился в дичь…»
Вдруг в запертую дверь легонько постучали.
— Кто там? — громко спросил Барсентьев, не выходя из ванной. Он следил за дверью, отозвавшейся стуком, не напрямую, а через зеркало ванной комнаты. Правая рука легла на рукоятку служебного «Макарова», покоящегося пока в наплечной кобуре под левой подмышкой. Большой палец уже отстегивал ее кнопку.
— Простите, — послышался тонкий девичий голос, — я у вас сегодня не убирала, вы все время в номере. Не могли бы вы…
— Сегодня не надо, — перебил горничную Барсентьев, — завтра уберете, у меня еще чисто.
— Ну, хорошо, — девушка замолкла.
Барсентьев постоял еще с полминуты. За дверью было тихо. Он осторожно подошел к окну в кабинете и слегка отодвинул тяжелую штору. Образовавшаяся щелка показала ему большой кусок улицы с обычной шумной городской жизнью. Сновали автомобили, лениво передвигались прохожие, на улице вовсю светло яркое солнце. Обыденная уличная суета…
«Да что это я, совсем… — тихо ругнулся сквозь зубы следователь, — скоро своей тени стану пугаться. Так, дочитываю газету и схожу в ресторан, хоть пообедаю».
Он вновь лег на диван и взял в руки «АиФ».
Ничего любопытного, однако, Барсентьев в газете для себя не нашел. Разве только рубрика под названием «Уголок О. Бендера», где обычно рассказывалось о различных способах обмана наших доверчивых людей. Как правило, это были наивные статейки, не имевшие ничего общего с действительностью. Анонимный автор обычно выдавал на-гора всякие необычные случаи мошенничеств.
Иногда Барсентьев, изумленный вычурностью методов наших искусных жуликов, расписанных в рубрике, звонил своему старому знакомому — начальнику Московского уголовного розыска: «Что, действительно, так бывает?» Тот лишь смеялся в ответ — пускай себе журналисты выдумывают, поднимая бдительность граждан и стращая жулье.
Иной раз, однако, эти статейки содержали настоящие подробные рекомендации по объегориванию населения, и могли служить прекрасным учебным пособием, и не только для начинающих преступников.
В некоторых случаях обыватели, в самом деле, оповещались и предупреждались о наиболее ходовых способах облапошивания простаков, особенно людей пенсионного возраста. Но все эти статьи грешили одним — юридической безграмотностью.
Барсентьев открыл последнюю страницу. Статейка на этот раз называлась «Сбить жулика». Он рассеянно стал ее просматривать, однако мысли заняты были лишь одним. Что делать? Как протянуть время и дождаться помощи из Москвы? Что они отследили с помощью миниатюрной видеокамеры и, возможно, других устройств? Пожалуй, все. Они понимают, что раскрыты. И начнут действовать. Как скоро?
