опомнились.
Легин, также одновременно, наотмашь, хлестанул по откормленным рожам тыльной стороной своих тяжеленных ладоней, намеренно попав бандитам по носам. Он знал, что удар этот для здоровья не опасен, но крайне болезненен, и вызывает обильное кровотечение.
Так оно и случилось — бандиты разом охнули, на их черные майки хлынула кровь.
— В прицеп их всех, — коротко скомандовал Легин. А сам вытащил портативную милицейскую радиостанцию.
— Всем Беркутам, я Пустельга, — негромко заговорил он в микрофон, — тридцать второй километр, шоссе М-16, на юго-запад, в направлении Осиновки движется иномарка белого цвета, кажется, «Ауди», задержать и доставить ко мне на тридцать второй километр…
На боковом ответвлении шоссе, спрятавшись за густым кустарником, стоял одинокий милицейский жигуленок. В нем находилось четверо работников милиции, трое из них — с автоматами.
Зашипела и ожила рация в машине.
— Беркут три, я Беркут два, — произнес голос, — объект движется в вашу сторону. Мы его преследуем. Минут через семь будем в вашем районе. Оружие применять только в крайнем случае.
— Беркут два, я Беркут три, — ответил милицейский капитан в бронежилете, — вас понял.
Милиционеры вышли из машины, поправили бронежилеты и автоматы. Водитель, оставшийся в машине, завел двигатель.
Один из оперативников достал из багажника свернутый «еж» и, прячась в придорожной канаве, поставил его в траву на обочине шоссе. Двое других стояли, пригнувшись, с автоматами наизготовку.
Послышался шум подъезжающей автомашины, двигатель которой ревел на высоких оборотах. По черной ленте шоссе неслась белая «Ауди». Преследователей пока видно не было.
Оперативник в канаве нажал на кнопку на подставке «ежа».
— Клац! — выстрелила утыканная острыми шипами лента «ежа» и перекрыла шоссе.
«Ауди» проскочила, не тормозя и, зашипев всеми четырьмя проколотыми шинами, стала вилять в стороны. Через несколько метров машина сползла на обочину и остановилась.
Оперативники с автоматами уже бежали к ней. Из машины вылезли трое парней в джинсах и черных майках и, заметив автоматы, подняли руки.
К месту подъехал милицейский жигуленок и остановился перед «ежом». С боковой дороги вырулил на шоссе второй милицейский жигуленок.
Оперативники защелкнули наручники на запястьях задержанных.
После этого капитан сел в машину, включил рацию и произнес, — Пустельга, я — Беркут два. Мы взяли троих. Движемся к вам.
— Беркут два, я Пустельга — ожила рация, — не надо к нам, ситуация изменилась. Везите их сразу в город…
«Мерседес» с прицепом, обтянутым синим брезентом с белыми надписями «Samsung» стоял уже на обочине шоссе. Красный «БМВ» расположился чуть впереди.
Легин полез в прицеп, где уже в углу, в наручниках, валялись двое налетчиков, еще не пришедших в сознание. Еще двое стояли посреди прицепа на коленях со скованными сзади руками. Рядом стоял плечистый омоновский командир.
— Вам звиздец, ребята, — голос командира омоновцев был доверителен и печален, — одиннадцать дней назад вы укокошили его брата… Мужик он страшно лютый… Передавит, как котят, но, перед этим… Не повезло вам, не позавидуешь вашей смерти, прямо скажу…
Быстротечность схватки, причиненная боль, а, главное, обыденность этих слов и их тон донельзя поразили бандитов. Их лица исказила гримаса страха. Один из них обмочился, джинсы впереди набухли и потемнели.
С него и начал запрыгнувший внутрь прицепа Легин.
— Ну, что, скотина, — заорал он, делая самое зверское лицо, — твоя поганая ручонка… моего братишку… Я ее сейчас оторву, но сначала оторву все, что у тебя есть!
И Легин, делая вид, что изо всей силы, резко рвет ухо скулящего, уже от ужаса, бандита, почти одновременно ткнув большим пальцем в болевую точку внизу ушной раковины. Ухо надорвалось в районе мочки, и бандит завыл неожиданно тонким голосом…
Обмочившийся бандит лежал на обочине рядом с «БМВ» лицом вниз, закрыв голову руками, сцепленными наручниками спереди. По подбородку стекала кровь. Бандит тихо скулил. Легин стоял над ним.
— Машину чужую не хочу тобой пачкать, — глухо процедил он, — тут кончу. Но сначала ты у меня…
— Слышь, капитан, — подошел к ним командир омоновцев, — ты это, кончай мокрые дела разводить. Нам надо сдать его. Все должно быть по закону…
— А он по закону убивал!? — зарычал Легин, — он Федора…
— Это не я, — перебил его бандит, — я его не убивал… Я во второй машине тогда был… Мы только фуру отгоняли…
— А кто? Кто убивал?! Не я… — Легин приподнял за волосы его голову, — Какая разница, начну с твоей поганой рожи… Сначала нос отрежу, потом…
— Не я, — завыл бандит, — это Гек… Он ломиком убил…
— Что еще за Гек, — рассвирепел Легин, — сволочь, издеваешься еще…
— Я правду говорю, — продолжал бандит, подвывая, — в тот раз это был Гек. Обычно они с Чуком убивали… Иногда — Сильвестр… Я не убивал, я шофер…
— Слышать не хочу про всяких чудил…
— Ну, пусть скажет, — вступился омоновец, — никуда он не денется.
И бандит скороговоркой начал рассказывать…
Легин незаметно включил диктофон.
— … Автосервис… — зачастил бандит, — …Но чужие машины не берут… Эти перекрашивают… Номера двигателей, кузовов и шасси перебивают… Изготавливают другие документы… Не знаю… Вроде, концы в ГАИ у них есть… Склады там под землей…
— Кто главный? — перебил его омоновец.
— Сильвестр… Его все боятся… Изверг… высоченный, с длинными руками… Одноглазый… Он любит поизмываться… Я сам не видел, другие рассказывали…
— А Чук с Геком — кто такие? — поинтересовался омоновец.
— Главные подручные… Звери… Я не хотел… Боялся… Гек сказал: отсюда уйдешь только на два метра вниз… Близнецы они — Чук с Геком… Громилы страшенные — низкие лбы и черные бородки, в виде сплюснутой буквы «О» вокруг рта… Они, в основном, убивали… Человек двадцать может, я точно не знаю…
— Сколько всего их на базе, — вступил, наконец, Легин.
— Семеро, — обрадовано затараторил бандит, — нас здесь семь — и там семеро.
— А машины и грузы куда девались?
— Этого не знаю… Ей-богу, не в курсе… Мое дело было пригнать фуру… Про остальное не знаю.
— Ладно, живи, — кивнул Легин, — но, если обманул!?!
— Падлой буду! — стал клясться бандит.
— Падла ты и есть, — не выдержал Легин.
Он отошел с омоновцем в сторону.
— Все, — решил Легин, — мои ребята уже подъезжают, заберут их и доставят в город. А мы поедем дальше работать.
Он достал из кармана спецовки диктофон и выключил его.
— Зачем писал, — заинтересовался омоновец, — так не запомним?
— Да нет, — объяснил Легин, — этот очухается маленько, и память может потерять только так — забыл, мол, не помню ничего… Признательные показания от таких отморозков следаку трудно получить. А
