т. е. до полного завершения боев в окружении.
Формирование бригады началось в конце 1941 г. в селе Дергачи Саратовской области. Руководить формированием довелось мне, так как командир бригады и начальник штаба прибыли в нее только в 20-х числах декабря, за день-два до отправления в действующую армию.
На должность командира бригады был назначен подполковник Черник. До этого он работал в аппарате военного атташе в Китае и, как оказалось, не был способен управлять войсками в бою, да еще в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Его военная неграмотность плюс болезненное самолюбие обернулись лишними потерями в первом же бою на рубеже р. Волхов в районе Бор — Костылево — Арефино и особенно в районе Мясного Бора, где он потерял всякий контроль за боевыми действиями и был отстранен от должности.
О начальнике штаба майоре Старцеве рассказать много не могу, поскольку в боях за Мясной Бор и Спасскую Полисть он получил ранение, и пути наши разошлись. Исключительно хорошо зарекомендовал себя комиссар штаба бригады старший политрук Петр Есюткин. Долгое время он был и комиссаром, и начштаба и с успехом справлялся со своими обязанностями.
Начальником политотдела был назначен батальонный комиссар И. А. Канащенко — добросовестный, ответственный партийный работник. Из состава политотдела помню только И. П. Панькова — блестящего политпропагандиста.
В эшелоне, который отправлялся со ст. Алтата на фронт последним, находился и я. Во время остановки на ст. Саратов к нашему эшелону был прицеплен еще один вагон, в котором разместились прокуратура, военный трибунал во главе с председателем Абрамовым, особый отдел, которым руководил А. Н. Синев. В пути, на одной из остановок, я познакомился с «пассажирами» нового вагона. Хорошо запомнил воспитанного, интеллигентного военюриста Абрамова и его следователя Зиновьева. Потом я узнал, что они трагически погибли в ночь с 21 на 22 июня 1942 г. Помню, тогда насторожил меня бесцеремонностью и надменностью начальник особого Отдела Синев, а вот его заместитель И. И. Дмитрохин сразу расположил к себе своей добротой, скромностью и, я бы сказал, застенчивостью. В отличие от своего начальника Иван Иванович обладал исключительным трудолюбием и мужеством. Его часто видели в боевых частях на переднем крае.
Среди других я запомнил командира медсанроты Лысенко, комиссара роты Тодрина, заведующую аптекой Тельнову, врачей Е. А. Кузьмину, Копайгородскую, Любовь Семеновну Фельджер, сестер Серую, Пилецкую.
К сожалению, командный состав, в том числе командиры частей и подразделений и политработники, в большинстве своем были призваны из запаса, не имели боевого опыта, а времени на учебу не было. Только в последний день перед отправлением первого эшелона мы попытались провести единственное учение бригады на тему «Марш и встречный бой» в совершенно открытой степи. Однако завершить его не удалось — внезапно поднялся буран со снежной вьюгой, обморозившей много людей. Личный состав оказался плохо обмундирован, не было даже теплого белья.
При формировании были проблемы с поступлением вооружения и материальной части. Так, пушки и минометы, часть требуемого количества винтовок и немного автоматов мы получили только в Ярославле, в последних числах декабря 1941 г., когда поступили в состав 2-й ударной. Тогда же получили теплое белье, ватники и стеганые брюки.
Эшелоны продвигались крайне медленно. Первый эшелон прибыл на ст. Неболчи на рассвете 31 декабря. Здесь мы получили первое боевое крещение: три истребителя немецкой авиации обстреляли нас и сбросили мелкие бомбы. К счастью, жертв не было. Пешими, по глубоким снежным заносам, расчищая путь транспорту и боевой технике, части двинулись вдоль р. Меты к Малой Вишере и далее по маршруту наступления передовых частей 2-й УА.
Кажется, 11 января 1942 г. нас с командиром бригады Черником встретил в горящей деревне Некрасове представитель оперативной группы 2-й ударной и пригласил в один из уцелевших домов для доклада командующему. Войдя в дом, мы было начали представляться Г. Г. Соколову, однако он указал на другого генерала, находящегося здесь же. Это был генерал-лейтенант Н. К. Клыков — новый командующий, которому мы и доложили о составе и месте сосредоточения бригады. Тогда же получили указание о дальнейшем пути следования и пункте сосредоточения. Им оказалась глубокая лесная балка — долина, открытая всем ветрам, которые еще больше усиливали и без того лютые морозы.
Однако, получив боевое распоряжение, части бригады без какой-либо передышки после ночных изнурительных маршей сразу же заняли исходное положение во втором эшелоне армии, чтобы с утра грядущего дня принять участие в предполагавшемся прорыве. 13 января 1942 г. началось наступление, а уже 14 января нашей бригаде была поставлена задача: через боевые порядки 327-й сд войти в прорыв на рубеже деревень Бор — Костылево — Арефино и, действуя по тылам немцев, выйти ко второму эшелону их обороны на линии Мясной Бор — Спасская Полисть, перерезать железную дорогу Новгород — Чудово и с ходу овладеть этими пунктами.
Следует отметить, что командир и штаб бригады не имели даже светлого времени для того, чтобы провести рекогносцировку, поставить конкретные задачи командирам частей, определить направление проведения столь сложной боевой операции, организовать взаимодействие.
С рассветом 14 января, развернув боевые порядки по фронту, бригада начала движение. Предстояло преодолеть Волхов и его широкую долину. Деревни на противоположном берегу реки были охвачены пожарами. При продвижении частей бригады по льду реки наши боевые порядки подверглись сильному воздействию огнем противника, особенно артиллерии. Со своего НП на крутом берегу Волхова мы с горечью наблюдали, как после каждого выстрела на снегу оставались лежать убитые и раненые. Был убит командир первого батальона Каравацкий. Но, несмотря на потери, к середине дня бригада достигла рубежа обороны немцев на Волхове и, втянувшись в прорыв, заняла деревни Костылево, Арефино, Бор.
Поздно вечером, свернув боевые порядки, колоннами начали движение по намеченному маршруту, организовав разведку и приняв меры боевого охранения. Идти пришлось по бездорожью, при глубоких снежных заносах и в основном под покровом ночи. Если не считать двух налетов вражеской авиации, какого-либо сопротивления со стороны неприятеля мы не встречали до рубежа Мясного Бора, это и понятно: ведь кругом густой лес, а немцы в таких условиях рубежи не создавали.
Сейчас уже не могу вспомнить, какого числа части бригады подошли к подступам Мясного Бора и сосредоточились в густом лесу. Была ночь, мороз — около 40°. Но костры для обогрева не разводили, чтобы нас не заметили, а если в крайних случаях и зажигали огонь, то его тщательно прикрывали сверху шалашами или плащ-палатками. Люди были изнурены до предела, многие падали и тут же засыпали, отчего около десятка человек замерзли.
В темноте, не имея разведданных о противнике, системе огня, характере оборонительных рубежей на переднем крае и глубине обороны врага, командир бригады Черник с командирами частей поспешно провели рекогносцировку, поставили задачу частям, а в это время поисковые группы вели усиленную разведку на переднем крае.
С рассветом части бригады перешли в наступление. Продвижение бригады после ввода ее в прорыв было обнаружено авиацией противника, и внезапности нашего наступления не получилось. Немцы встретили нас сильным и, надо сказать, умело организованным огнем. Верно определив, что силы наступающих невелики (ведь первой подошла к рубежу и начала наступление только 59-я осбр), противник осмелел и, используя открытые фланги наступающих подразделений, выбросил в наши тылы группы автоматчиков.
Командир бригады Черник в этой сложной обстановке потерял управление. Связь работала нечетко и часто прерывалась. В части пришлось направить офицеров штаба и политотдела. Положение удалось восстановить, но ценой значительных потерь: были убиты начальник оперативного отдела штаба Носов — боевой и опытный офицер, начальник разведки бригады, комиссар Барсуков, ранен комиссар минометного батальона и другие. Я тоже был ранен осколком мины в ногу, но остался в строю. Рана мне показалась пустяковой.
Нашей бригаде кое-где удалось потеснить противника, но перерезать железную дорогу и овладеть Мясным Бором мы не смогли. Сил и средств оказалось явно недостаточно.
В дальнейшем усилиями подошедших частей и нашей бригады оборона немцев была прорвана, захвачен ряд опорных пунктов, в том числе и Мясной Бор, перерезана железная дорога Новгород — Чудово,
