— Ходють тут всякие… — совершенно случайно вырвалось у меня и озвучилось Рэем.
Толпа настороженно подалась вперёд, и нам пришлось слегка отступить и собраться вместе.
— Похоже, нам тут не рады, — пробормотал дан, отступая к нам.
— Сейчас, я их… — тёмный чуть согнул ноги в коленях, и собрался плести что-то уж очень убойное.
— Не надо, Рэй. Ну их. Давай лучше пойдём отсюда, — мне было не по себе и ужасно не хотелось драться. — Ну, пожалуйста…
— Да что бы я… — возмущённо начал тёмный в голос. Толпа качнулась вперёд и, неожиданно, настороженную тишину разорвал истошный женский вопль:
— Убили!! Дитё убили!
Словно от удара молнии, общая масса людей разделилась на две неравные части, явив нам довольно таки жуткое зрелище.
В пыли дороги на коленях стояла женщина. На её руках лежал ребёнок. Лет семи-восьми. Вся правая сторона его тела была залита кровью. Рядом валялся громадный тесак, запачканный той же жидкостью, и зелёное тело. Видимо, засыпая на бегу, этот зеленокожий упал на ребёнка, и ударил его этим… мечом? Как правильно называлось это железо — я не знаю.
— Рэй! Он же умирает! Ну сделай что-нибудь! — истерически дёрнулась я, судорожно вцепившись в посох.
— Разве что зомби, — виновато пожал плечами он. — Лечение не по моей части. Это к Светлым надо…
— К светлым? — задумчиво протянула я. — Рэй, дай мне тело!
Как ни странно, но тёмный молча повиновался, и я быстро приблизилась к женщине, опустившись рядом на одно колено. Та не заметила, что рядом есть ещё кто-то, продолжая держать ребёнка, уговаривая его не уходить.
— Удержать душу сможешь? — мысленно спросила я затаившегося крылатого.
— Действуй, — отозвался он и свободная, правая, рука протянулась над окровавленной головой ладонью вниз. Под пальцами заструилась темнота, касаясь детского личика и вновь возвращаясь к хозяину.
Это ремонт, это всего лишь ремонт — твердила я себе, водя посохом над телом ребёнка. Всё должно вернуться на свои места, он должен быть здоров, и крови на коже не было, не было, не было…
Навершие Солнышка засияло режущим глаза светом, и вокруг упала оглушающая тишина. Мне некогда было узнавать её причины. С каждым взмахом сквозь меня проходила волна обжигающего жара, но я панически боялась убирать посох.
— Ещё чуть-чуть, осталось совсем немного, — тихо уговаривала я то ли себя, то ли кого-то иного.
Наконец покрывавшая тело кровь полыхнула зеленоватым огнём, и мы увидели абсолютно здорового ребёнка, тихо лежащего на руках у матери.
— Рэй? — это была даже не мысль, а её тень. Настолько я чувствовала себя уставшей…
Тёмный перехватил управление и резко сжал кулак. Безвольное тело дёрнулось, выгнулось дугой и… и на нас посмотрели ярко-голубые глаза.
— Мама? — несмело, робко. А потом громче и радостней. — Мама!
Женщина вскрикнула и прижала ребёнка к себе. На мгновение зажмурила глаза, а потом пронзительно поглядела на нас.
— Чего ты хочешь, господин? — тихим шелестом ветра пронеслось над притихшей толпой.
Райлен невесело усмехнулся, я почувствовала лёгкое касание и услышала его ответ:
— Спать и есть. И много.
А в мыслях быстро прокатилось едва слышимое недовольство «Ох уж мне эти светлые…». Но всё равно, я была ему благодарна за заботу.
— Я забочусь о себе, — тихо пробурчал тёмный мысленно. — Ты думаешь, что так долго удерживать душу — легко? Я тоже еле стою…
— Ой, ой, ой! Так я тебе и поверила… — он сперва обиделся, а потом иронично хмыкнул, и мы в полном согласии отправились за женщиной спать.
Нам выделили довольно широкое ложе за печкой, на которое Рэй упал, словно целый день вагоны грузил, а не прохлаждался на свежем воздухе. И вырубился он тоже первый. А я ещё успела прижать к себе покрепче Солнышко (мало ли кто) и пробормотать стоявшей рядом женщине:
— Дана покормите…
