– После того, как он с велика соскочил, ничего.
– Интересно, куда он подевался... – Мне не терпелось показать Мише вещицу, которую я нашла во дворе.
Чайка над морем
Ситуация со Смышем прояснилась довольно скоро: виновник наших пересудов преспокойно прогуливался у входа в галерею «Коломбина». С букетом желтых хризантем и гвоздичкой в петлице он выглядел настоящим денди, о чем я и сообщила ему, радостно чмокнув в щечку.
– Ну, хотя бы это слово ты знаешь, – удовлетворенно кивнул порозовевший хоббит, за что я изящно наступила ему на ногу. А потом сунула в его карман GPS и шепнула:
– Подарок от бандита! Нашла на том месте, где стоял мотоцикл.
Не показывая своего любопытства, Миша едва заметно кивнул. Я не могла не восхититься: все эмоции под контролем, настоящий тайный агент!
– Да, ты зажигаешь, – уважительно произнес Сеня, оглядывая Смыша. – Как будто на прием к президенту собрался.
– Почти, – кивнул Смыш, указывая на подъехавший белый «мерседес», откуда вышел Сергей Пузырев. – Положение обязывает. Надо соответствовать.
После недолгой церемонии знакомств мы все пятеро вошли в галерею, где в это время шло открытие выставки фотографий «Дороги нашей жизни». Сергей обменялся рукопожатием с фотохудожниками Николаем Касаткиным и Стасом Мировским, которым я вручила букет из кленовых листьев.
– Краски осени, – улыбнулся один из художников. – Это будет тема следующей выставки!
Официальная церемония сменилась фуршетом, а Тимы Милана все не было. Пока Сергей общался с фотохудожниками, а Танюсик, стоя рядом, поедала его глазами, мы с парнями осматривали экспозицию. К счастью, выставка оказалась настолько хорошей, что огорчаться и скучать нам было некогда. Солнце и буря, дождь и снег, город и деревня, море и небо, люди и звери, деревья и цветы, цветы, цветы... Дороги жизни фотохудожников оказались наполненными потрясающей красотой и невероятными событиями.
– Классная фотка! – то и дело восклицал Брыкало. – А эта еще круче! А вот эта – полный улет!
Оказалось, он попал на выставку в первый раз в жизни и, сам того не ожидая, увлекся так сильно, что надолго прилип к фотохудожникам, задавая им различные технические вопросы.
Остановившись возле одной из фотографий, мы с Мишей долго рассматривали летящую над морем чайку, когда услышали рядом голос Сергея Пузырева:
– Великолепный ракурс! Думаю, Тима тоже оценит эту фотографию, когда появится.
А дальше началось такое, чему я сама никогда не поверила бы, если бы не стала участницей всего этого.
– Он не появится, – сказал Смыш.
Мы замерли. Вокруг разлилась такая тишина, что стали слышны крики чайки и плеск волн на фотографии.
А потом Сергей спросил:
– И ты знаешь, где он?
– Да, – коротко ответил Фродо, став как будто выше ростом. – Да! Я знаю, где он, и могу отвести вас туда.
Тайны раскрываются
Ах, как бы мне хотелось написать в дневнике: «Мы мчались на белом «мерседесе» по ночным московским улицам, и фонари швыряли в стекла машины яростные молнии!»
Но нет, все было не так: мы не мчались, а едва тащились в пробке, улицы были не ночные, а вечерние, и фонари проплывали за окном так медленно и степенно, что были просто неспособны «швырять яростные молнии».
Вчетвером на заднем сиденье было тесновато, тем более, что зажатый между мной и Танюсиком Миша все время нетерпеливо ерзал и при этом упорно молчал, отказываясь отвечать на вопросы.
Потом отличился Брыкало – его рука, лежавшая на спинке сиденья, вдруг съехала на плечи Танюсика. Подруга с негодованием вывернулась и ткнула соседа локтем в бок. Тот взвыл, пихнул ее в ответ, и, если бы не вмешательство Сергея, наша толкотня разнесла бы автомобиль на запчасти.
– Связался с детским садом, – услышали мы его тихий голос и тут же присмирели.
– Лучше расскажи, что ты знаешь об этом деле, – в который раз попросил Сергей, но Смыш опять уклонился:
– Потом, после. А то вдруг ничего не выйдет...
Сергей посмотрел на часы, повернулся к нам:
– Если он найдется в ближайший час, мы сможем попасть на студию!
– И что тогда? – загорелись мы.
– Последний шанс для почти провалившегося проекта! Успеем – попадем в сетку.
Но вместе с тягучей медлительностью движения этот шанс таял, и Сергей все больше мрачнел. Да и мы, заразившись его волнением, дергались, как на иголках.
– Эх, нам бы мотоцикл, – ворчал Брыкало, старательно отстраняясь от Танюсика. – Или хотя бы велосипед! Эй, глухонемой! – обратился он к Мише. – А может, ты хотя бы скажешь, куда мы едем? Ну, какой у нас конечный пункт назначения?
– Да, – неожиданно легко согласился Смыш, и я поняла, что эта упертая молчаливость связана вовсе не с его вредностью, а с невероятным волнением. – Это за кладбищем, Аникеевский тупик.
– Так бы сразу и сказал! – обрадовался Брыкало. – Я это место хорошо знаю. Мы тут срезать можем, дворами. За десять минут доберемся! Сейчас направо, в арку, а там я покажу, куда...
Он подсказывал шоферу маршрут, тот наносил его на GPS.
– Да я всю Москву на велике исколесил! Если чего надо будет, не стесняйтесь, обращайтесь, я вам такие нитки нарисую...
Благодаря навигаторским способностям Брыкалы мы действительно в считаные минуты объехали пробку и вскоре оказались перед огромным мрачным зданием недостроенной многоэтажной парковки.
– Значит, вот где его спрятали, – пробормотал Смыш, выкатываясь из машины вслед за мной.
Так вот в чем дело!
– А ну давай, выкладывай! – набросились мы на конспиратора, и на этот раз нам удалось-таки расколоть его. Не устояв под шквалом наших вопросов, Смыш сообщил нечто невероятное: всемирно известный певец, любимец миллионов Тима Милан пропал отнюдь не из-за своего легкомыслия и безответственности, а потому, что был похищен, и прятали его именно здесь.
– И ты молчал! – укоризненно произнес Сергей и решительно вытащил мобильник. – Надо было давно вызвать милицию! Говори, куда идти!
– Я не знаю, – Смыш пожал плечами. Он выглядел несчастным и усталым. – Я не думал, что тут стройка. Я думал, это жилой дом.
– Да, дела... – Брыкало резким жестом взъерошил шевелюру. – В этих катакомбах слона спрятать можно, и не одного.
– Не предполагал, что ты знаешь слово «катакомбы», – пробормотал Смыш, за что был удостоен увесистого шлепка.
– Сюда бы Клему, – вздохнула Танюсик. – Если уж она мою сережку с закрытыми глазами нашла, то Милана и подавно отыскала бы.
– Скоро милиция приедет, – сердито сказал Сергей. – С розыскной собакой.
– А мне все-таки кажется, что можно и самим поискать, – пробормотал Миша и вдруг неожиданно сложил руки рупором у рта и гаркнул: – Эй! Есть кто-нибудь? Тима! Милан! Ау-у-у!
Ответом было молчание. Тогда мы все начали орать, прыгать и размахивать руками. Наши крики, усиленные эхом, отскакивали от стен и улетали в пространство, но никто не откликнулся, только стая вспугнутых ворон улетела прочь, недовольно каркая.
– Бесполезняк, – вынес приговор Брыкало. – Зря парились. Пусто. Никого тут нет!
Миша, не ответив ему, склонился к истоптанной земле:
– Ага! Отпечатков не так уж и много. Попробуем проследить, куда они ведут...
Он двинулся в глубь парковки, и я пошла за ним: почему-то мне казалось, что невероятное чутье не
