Меж двух дюжих молодцов, напоминавших внешностью и статью давешнего кучера, предполагаемый убийца не производил особого впечатления, но, как только слуги отошли на шаг назад, поближе к дверям, вместе с изменением окружения преобразилось и увиденное. Пожалуй, самым справедливым было бы сравнить вошедшую троицу с парой тяжеловозов по бокам от боевого скакуна.
Мужчина, молодой, но, похоже, близкий к размену четвертого десятка лет, действительно вызывал опасения. Правда, вовсе не те, что тревожили хозяйку дома. В бытность свою сопроводителем я, может быть, и осмелился бы бросить вызов этому человеку, но сейчас заранее признавал бесспорное поражение и, странное дело, не чувствовал себя при этом оскорбленным.
Достаточно высокий, с чуть более длинными, чем установлено каноном красоты, руками и ногами, широкоплечий и на зависть многим подтянутый, хотя все в движениях мужчины говорило о том, что как раз в эти минуты он спокоен и расслаблен. Открытое, несмотря на некоторую хищность чуть заостренных черт, лицо тоже выглядело умиротворенным, карие глаза глядели на присутствующих в комнате с заметным искренним интересом. А я в свою очередь смотрел на человека, объявленного убийцей, решая, что же меня больше удивляет в его облике: странный цвет волос, пряди которых разделялись на пепельно-русые, рыжеватые и красновато-черные, или то, что пленник семьи Певено одет только в рубашку и штаны.
– В ваших погребах стоит летняя жара?
Нелин непонимающе нахмурилась:
– Простите?
– Этот человек. Убийца, как вы говорите. Почему он одет так… легко?
– Ах вот вы о чем! – Она выдохнула с чуть большим облегчением, чем требовалось. – Я велела забрать его верхнюю одежду и прочие вещи.
– Во избежание побега? – подсказал Киф.
– Да-да! – радостно согласилась Нелин.
Что ж, звучит правдоподобно. Все, кроме одного. Мужчина выглядит так, что я не понимаю, каким чудом слугам вообще удалось его схватить.
– Велите принести его вещи сюда.
Моя новая просьба доставила хозяйке дома еще меньше удовольствия, но, поскольку не противоречила законам и правилам приличия, была исполнена. Вещей оказалось немного, правда, среди них было то, что чуть не заставило меня снова открыть рот. Поясная перевязь с двумя… скажем, кинжалами, хотя больше они напоминали охотничьи ножи. Судя по ножнам, длина лезвия каждого примерно в полторы ладони. На первый взгляд оружие больше защиты, нежели нападения, но при обстоятельствах, допускающих ближний бой нос к носу… М-да. Я не стал брать их в руки, просто повесил перевязь на спинку кресла за спиной Кифа и спросил:
– Оружие было при нем вчера вечером?
Вообще-то можно было не спрашивать, потому что застежки ножен ясно показывали: либо кинжалами в последнее время не пользовались, либо успели привести их в походное состояние. Впрочем, в последнее верилось с трудом. Ведь если вдуматься, убийца, обладающий подобными вещицами, но почему-то даже не пустивший их в ход, не позволил бы захватить себя, раздеть и связать, если только… К примеру, никого не убивал.
– Нет, – признала Нелин, подтвердив одно из моих предположений.
Значит, он был безоружен, когда встретился с погибшим на лестничной площадке. Уже интересно. Но не настолько, чтобы забыть кое-что важное.
– Развяжите его.
– Вы же не думаете… – попробовала возразить хозяйка дома.
– Мне нужно осмотреть его руки.
Хотя что можно увидеть на запястьях, которые были стянуты волосяной веревкой несколько часов кряду? Ничего интересного. И все же я честно обшарил взглядом натертую путами кожу, попутно убедившись, что других синяков и повреждений на ней нет, а потом протянул мужчине сапоги и куртку:
– Оденьтесь.
– Но…
– Какие-то трудности? – Я повернулся к охнувшим от изумления женщинам.
– Вы не знаете, что это за человек! В его одежде может быть столько всяческих…
– Столько – чего?
– Смертоносных орудий! – выпалила аленна.
– Неужели?
– Он же охотник на демонов!
Я сдвинул брови, приподнял, снова опустил и вопросительно взглянул на Кифа. Тот чуть виновато пожал плечами.
– Что сие означает?
– То и означает, – ответил предзвенник. – Он охотится на демонов.
Прожив на свете тридцать два года, я впервые в жизни слышал подобные речи. Демоны? Откуда? Зачем? Почему? На столичных улицах такому слову места не было. Впрочем, здесь отнюдь не просвещенная Веента, а далекая провинция. Со своими странностями.
– Можно чуть подробнее?
Киф поковырялся ногтем в уголке глаза:
– Есть древнее поверье, что на другой стороне мира живут демоны и что в урочные часы они могут пробираться на нашу сторону, где вселяются в людей, пожирая их души.
Хорошая история. Из тех, что уместно рассказывать темной полночью после обильных возлияний.
– А он, стало быть…
– Ищет тех, в кого вселились демоны. Находит и…
– И?
Предзвенник развел руками:
– Откуда ж я знаю? Я и демона-то никогда в жизни не видел.
– Нахожу и убиваю, – ответил мужчина, неспешно закончивший одеваться.
И ведь ему веришь, каждому слову, как бы нелепо они ни звучали. Демоны какие-то… Вот чушь!
– Каким же образом?
– Будет случай, сами увидите, – пообещал охотник, приглашающе улыбнувшись.
Может быть, он сумасшедший? Но тогда не расхаживал бы с оружием на свободе. Хотя это в больших городах за благоразумием жителей есть кому наблюдать, а здесь от Цепи надзора если и присутствует, то всего несколько мелких Звеньев.
– Оставим другие случаи на потом. Ваше имя?
– Иттан со-Логарен.
А вот на приютского он не похож. Не те повадки, что называется. Не та выучка.
– Имя рода?
– Оно мне не нужно. Я не желаю детям своей жизни.
Что ж, его право. Но если он сам отказался от принадлежности к роду и своего продолжения в потомках, последние слова погибшего могли бы быть сочтены оскорблением, за которое… В простонародье бьют. По лицу, и сильно.
– Вы присутствовали при смерти Корина Певено со-Мейен?
– Да.
Коротко ответил и замолчал. Странно. Наверное, он должен был сказать что-то вроде «я не убивал его».
– Как она наступила?
– Парень упал с лестницы и свернул себе шею.
Это мы и так знаем.
– Почему он упал?
– Не удержался на ногах.
– Вы ему помогли?
