— Не вижу надобности.
— Ты просто не способен ее увидеть.
— Не способен?
Валлор сощурил глаза, от чего их внешние уголки стали казаться не просто опущенными, а совсем сползли вниз.
— Конечно. Ты слишком рано… перестал быть.
Ага, значит, все упирается в мое происхождение. Да, я не добрался до заклинательского совершеннолетия, но почему это должно мне мешать понимать простые вещи? Ришиан не нужен управитель: сама прекрасно справляется с чувствами и мыслями, потому что смысл жизни для нее состоит не в истреблении людей, наделенных даром, а в защите и опеке сестры-близнеца — самого близкого существа, какое только может быть. Управители требовались во времена войн, для указания беспрекословно подчиняющимся убийцам цели. Надо ли говорить, что эту задачу исполняли Заклинатели, поскольку им гаккар ничего не может противопоставить из своего арсенала? Покорность и послушание — вот добродетели, угодные Валлору от женщины, вся вина которой состоит только в появлении на свет. И единственное, что может спасти Ришиан от гибели.
— Слишком рано? Да, наверное. Хочешь сказать, поэтому я не способен отличить необходимость от опасливой чрезмерности?
— Ты должен понимать: она нуждается в присмотре.
— Присмотр и полное подчинение — не одно и то же.
— Не одно. Но только управитель вправе сделать выбор.
— Неужели? У тебя уже есть кто-то на примете?
Заклинатель задумчиво опустил взгляд.
— Пожалуй. И насколько могу судить, он будет справедливым. Хотя жестким и требовательным — тоже.
— Ей не нужны надсмотрщики.
— Но может быть, необходим наставник?
— Она справится сама.
— Я так не думаю, — медленно и отчетливо проговаривая каждое слово, заключил Валлор. — К тому же, если гаккар не получает управителя, единственное, что остается…
— Нет.
В синих глазах мелькнуло досадливое удивление:
— Почему? Другого выхода не нашлось. Поэтому…
— Даже не пытайся.
— Запрещаешь?
— Прошу.
— У тебя нет права голоса.
— И все же. Если отказываешься выполнять просьбу, я…
— Ты?
— Я просто не позволю.
Валлор закинул голову назад, весело переглянувшись с потолком.
— Ты серьезно?
— Я разбужу печать.
— Ее сил не хватит, чтобы справиться со мной.
— А мне и не нужно справляться. Мне нужно всего лишь не пропустить.
— Надеешься справиться?
— Справлюсь, не сомневайся.
Насмешливое движение бровями:
— К тебе вернулась самоуверенность?
— Нет. Я уверен. Просто уверен.
— В себе? Слишком шаткий фундамент.
— Не только. Есть еще…
Рычание, раздавшееся из угла комнаты, где под стулом прятался Хис, прокатилось по стенам дома настоящей дрожью. Стекла окон звякнули почти испуганно, словно хотели убежать подальше от надвигающейся бури, да рамы не пустили. Валлор мгновенно развернулся в сторону новой угрозы, а я с опозданием вспомнил, что не могу приказывать зверушке, стало быть, если она пожелает разорвать Заклинателя на клочки, мне останется только смотреть на кровавую бойню. Аглис подери! Действительно, самоуверен донельзя. По-прежнему. И как быть? Хис почувствовал опасность? Теперь не угомонится, пока не устранит ее источник. Молиться о ниспослании покоя? Это идея. Но только кому?
Вечный и Нетленный, я не хотел! Вернее, хотел, но… Вовремя не одумался. Прости свое неразумное дитя и помоги не доводить начатое до греховного окончания. Я больше не могу ясно слышать тебя, но ведь ты по-прежнему способен проникать в каждое мое чувство! Загляни в душу, некогда бывшую ничтожной частью тебя, загляни и убедись в ее слабости… Я знаю, тебе милы сражения, особенно между Заклинателями, но разве этот поединок будет равным? Прошу, покинь помыслы детей своих! Битва состоится. Когда-нибудь. Только не сегодня. Не сейчас…
Рык умолк, но Хис выбрался из-под стула и доковылял до моих ног. Я присел на корточки, хватаясь пальцами за складки шкуры на загривке. Так и есть, еще рычит, внутри. Можно перевести дыхание? Наверное. Но расслабляться рано.
— Это то, о чем я думаю? — осторожно спросил Валлор.
Я помедлил и, стараясь скрыть внезапно нахлынувшее смущение, ответил:
— Да.
— Как странно… — он всмотрелся в пса, никак не желающего успокаиваться от моей ласки. — Кто бы мог предположить? Но тебе удалось. Браво!
— Все не совсем так, как кажется! Понимаешь, это скорее договоренность, чем…
— Обстоятельства имеют значение только для участников сделки. Для всех прочих довольно видеть и знать: ты одержал победу.
Победу ли? Она только сильнее ограничила свободу моих поступков. Казалось бы, ожидался обратный эффект, а на деле вокруг воздвиглись кольца новых крепостных стен. Конечно, они прежде всего призваны защищать меня, но и я не волен ими пренебрегать.
— Вэл, я не собирался…
— Воспользоваться его услугами? — Заклинатель качнул головой. — Конечно, нет. Ты пожалел о своем страхе раньше, чем отпустил его на волю.
Верно. Но я сам с трудом разобрался в собственных ощущениях, откуда же… Прочитал, гад?
— Какого…
— Извини.
А улыбается так ехидно, что не остается ни малейших сомнений: читал каждое мое чувство. С одной стороны, понимаю: уклоняться от струй Потока, значит, тратить силы на бессмысленные, но трудоемкие действия. Но с другой… Мог бы сделать над собой усилие и не подглядывать в чужую душу! Ненавижу быть открытой книгой. Но увы, изменить положение не могу, потому придется смириться с тем, что Валлор, ухмыляющийся у останков двери, раньше меня узнаёт о переменах в моем настроении. И все же… Гад, он и есть гад.
— Что ж, вопросы по третьему пункту, как мне думается, тоже прояснены.
Кажется, я упустил из рук нить беседы.
— Прояснены? Значит ли это…
Заклинатель подтвердил мои опасения:
— Проблема управителя решена.
— Нет. Только не говори…
Он не промолвил и слова. Только синие глаза лучисто улыбнулись.
— Я не могу!
— Боюсь, доказать свою «немощность» тебе уже не удастся.
