– Вроде хватает. Да и бездельничать они явно не собираются, ведут самое интенсивное земледелие.
– Отлично! Вот только осталось с ними определиться: как они отнесутся к нам?
– Как бы там ни было, мы можем еще несколько раз за ними подсмотреть, – стал предлагать лейтенант. – А потом уже решить окончательно, посылать к ним наших представителей или нет.
– Конечно, любой союзник для нас теперь дороже всего на свете. А вот что ты заметил опасного для нас?
– Увы, очень много – и такого, о чем вспоминать не хочется! – Даниэль возмущенно фыркнул, в последний момент сдержавшись от грубого ругательства: – На северо-западе, всего в ста километрах от Харди, орудует банда, которая не гнушается питаться человечиной.
Бензик непроизвольно содрогнулся:
– Только этого нам не хватало!
Глава 12
НАШЕ ВРЕМЯ, ЧИНКИС
После тщательного просмотра видеозаписи всей беседы Чинкис окончательно удостоверился, что перед ним совсем недавно предстало материальное тело земной женщины. То есть, руководствуясь логикой, оно в момент посещения являлось смертным. Не больше и не меньше. Из чего следовал вывод, что в случае крайней нужды земную богиню можно уничтожить без особого труда. Во всяком случае, расчетами такого уничтожения и последовавшей после этого предварительной подготовкой знаменитый чистильщик занимался еще несколько часов, попутно при этом размышляя о столь кардинальном шаге.
Приготовить смертельную ловушку на корабле его заставили вбитые за неимоверно долгую жизнь рефлексы истинного уничтожителя неугодного разума. На подсознательном, скорее даже генетическом, уровне все помыслы Чинкиса заставляли сосредоточиться только на одной мысли: уничтожить опасную представительницу приматов. И сделать это так, чтобы не только он сам не пострадал, но и корабль остался цел, что после скрупулезных подсчетов представлялось проблематичным. Но на этот шаг его упорно толкала часть сущности коронованного представителя Аларастрасии.
Зато здравый смысл, уникальная рассудительность и принятые не так давно решения о коренных преобразованиях в жизни цорков отрицали идею приготавливаемой ловушки. Скорее всего, богиню Пеотию уничтожить не удастся, несмотря на всю кажущуюся беззащитность ее слабой плоти. Хоть приборы корабля и подтвердили нахождение в рубке физического тела, Чинкис подозревал, что общался или с немыслимой проекцией астрального тела, или лишь с мизерной частичкой божественной сущности. Ну не могло разумное существо так наивно подставляться под оружие того, кто уже два раза уничтожал цивилизацию на ее родной планете. Никак не могло!
Категорически запрещали уничтожение Пеотии и мысли о грядущей мести от ее сторонников, друзей или родственников. Наверняка она уведомила их о предстоящем визите, да и сейчас, скорее всего, с кем-нибудь общается. Причем вполне может провести общение и во время самого интенсивного секса. Уже только тот факт, что земная богиня общалась со знаменитым чистильщиком на его родном языке и прекрасно знала про его родную галактику, миллионы лет тщательно скрывавшуюся в пылевых туманностях, говорил о многом. Желающие за нее отомстить и самого Чинкиса проигнорируют, они сразу отправятся к звезде Малтри и устроят…
Что они там могут устроить, член Совета аларастрасийской цивилизации во второй раз представлять не стал. Лишний раз себе напомнив, что даже настойчиво возражать таким приматам, как Пеотия, категорически нельзя. Вопрос и в самом деле встал теперь ребром: или измениться окончательно, или быть навсегда уничтоженным.
Такое невероятное совпадение немного настораживало. Ведь не успей Чинкис захватить в дальнюю дорогу кристалл с завещанием великого Фетиуса – сложилась бы совершенно иная ситуация. Да что там кристалл! Чистильщик просто мог не долететь до Земли, мог вообще остаться на Аларастрасии по не зависящим от него обстоятельствам. Мог заболеть в пути. Мог вообще не дожить до этого часа или не стать коронованным представителем Высшего совета. И почти во всех этих случаях цивилизация цорков, такая великая и непобедимая, была бы обречена на полное уничтожение. Следовательно, пугающая определенность во всех последних событиях прослеживалась с неприятной неотвратимостью.
Именно при мысли о нависшем над ним роке Чинкис вдруг отчетливо понял и разгадал самую неразрешимую проблему последних восьмидесяти лет, которая неизвестно откуда свалилась на представителей его вида. Та самая проблема, которую назвали «эффектом ЛАМО» и с которой все научные и военные круги так и не справились. А ответ был прост: приборы Нона улавливали мозговые модуляции от разумного примата в самом сердце цоркской цивилизации именно потому, что те самые приматы спокойно там перемещались и все тщательно высматривали. Все восемьдесят лет непобедимые создания находились в роли исследуемых экспонатов или подопытных кроликов. Все восемьдесят лет такие, как Пеотия, со своих божественных вершин рассматривали копошение гордых последователей вдруг растерявшегося перед самой смертью Фетиуса – и наверняка сравнивали возню цорков с деятельностью какого-нибудь большого муравейника.
Сразу, конечно, возник вопрос: почему они давно не попытались остановить уничтожение других приматов, которое все эти восемьдесят лет не прекращалось ни на минуту. Но тут Чинкис мог только догадываться или предполагать. Скорее всего, причин было только две. Первая: выходцы с Земли просто не сочувствовали себе подобным. Вторая: они только к данному моменту достигли должной вершины своего могущества. Вторую причину косвенно подтверждал и тот факт, что при прежних рейдах по уничтожению своих потомков они никак не дали о себе знать. Хотя и тут могло оказаться множество неучтенных нюансов. Например: Пеотия и ей подобные в те времена находились слишком далеко от этого места. Что лишний раз несколькими словами подтвердила и сама богиня приматов, заявив, что даже она не знает всей Вселенной.
Занятый работой и расчетами, Чинкис никакого успокоительного не принимал. Его организм и так отлично справился с воздействием стоунхейджского джина. Но когда все самые смертоносные средства были окончательно готовы для уничтожения любого незваного гостя, а размышления доведены до логического конца, хозяин корабля тяжело и очень протяжно вздохнул и принялся за… демонтаж тщательно сооруженной ловушки. Ему не хотелось даже случайно вырвавшимся кодовым словом запустить так тщательно созданную систему. Потому что он понимал не только неоправданность такого поступка, но и все гибельные его последствия. Теперь он действительно должен был сохранить свою жизнь любой ценой. И приложить все мыслимые усилия для максимального сотрудничества с Пеотией. И не только с ней, а и с землянами в целом. На данный момент представителю цорков даже маленькие локальные войны на планете могли повредить в складывающихся отношениях. А уж общая ядерная война между приматами могла однозначно стать началом уничтожения родной для цорков галактики.
Значит, следовало поспешить заняться непосредственной опекой проживающих на Земле приматов. За исключением выпадающих из этого списка людей, которых придется устранить для блага остальных представителей вида.
Поэтому Чинкис решительно демонтировал мешающую теперь систему самоуничтожения корабля и вновь с головой окунулся в просмотр поступающих в рубку сообщений. Автоматические разведчики работали не покладая щупалец и антенн, данные мощным потоком стекались в банк информации, а соответственно настроенные программы должным образом раскладывали их по темам и приоритетным направлениям. И некоторые их этих сообщений коронованному представителю Аларастрасии очень не нравились. Требовалось его более интенсивное, чуть ли не немедленное вмешательство.
Поводом для намечающегося вмешательства стали действия тех самых правителей, которые самовольно присвоили себе право судить и наказывать виновных во всем мире. Полицейское государство на данный момент напоминало собой взбешенное, невменяемое существо. Скорее даже кандидата в психиатрическую лечебницу. Потому что раздаваемые во все стороны приказы и распоряжения никак не соответствовали вдумчивому, мудрому правлению.
Началось, конечно же, с того, что президент полицейской державы, которому Чинкис окончательно присвоил прозвище Буратино, после своего сорванного выступления перед всем миром обвинил своих политических противников во всех смертных грехах. И не только в смертных, но и таких, кои не числятся в списках даже наиболее радикальных религий. Хоть Пеотия до сих пор продолжала глушить практически все
