сторонам? При попытках взобраться на стволы они не ломались, а просто гнулись в стороны, проваливаясь между себе подобных. Да и корневая система оказалась не настолько уж глубокой. Попытавшись просто вырвать растение из рыхлой земли, Броди был поражен легкостью этого действа. Корни оказались клубком, размером примерно с большой кочан капусты. Разве что десяток более тонких корешков, весьма тонких и непрочных, уходил вниз. Но прочность самого ствола натолкнула на мысль соорудить некое подобие помоста. Ведь все равно делать нечего, а о сне, из-за бушующего в крови адреналина, можно и не заикаться. Да и неудобно будет спать в этой беспросветной чаще.
Решение принято, значит, пора приступать к его реализации.
Хотя уже при первом осмотре выдернутого ствола пришлось включать мобильный, чтобы рассмотреть странные утолщения, начинающиеся на высоте метра три. Каково же было изумление, когда утолщения оказались массивными, величиной в руку взрослого мужчины, кукурузными початками.
«Вот тебе и розарий! Попал на крестьянское поле каких-то великанов, не иначе. Но и исключать, что оно дикое, не стоит. Слишком уж густо растения стоят, никто их не проредил для лучшей урожайности, и явно сев не проводился сельхозмашинами… Хм! А кукуруза-то молочная! Такую и варить не обязательно, в случае нужды можно и так грызть».
Теперь удалось и длину ствола измерить более точно: около семи метров. Так что помост придется возводить солидный, не менее пяти метров. Что для археолога, который умеет почти все при строительстве временного бивака, большой сложности все равно не составляло.
Листья, переплетенные друг с другом, прекрасно подошли на роль прочных веревок. Четыре группы близко стоящих стволов – для создания главных опорных столбов. Связываемые постепенно к верхушкам в один хлыст, они уже сами по себе имели должную остойчивость да вдобавок со сторон получили мощную поддержку в виде строенных вместе подпорок. Затем на высоте полутора метров была привязана первая платформа, дающая и жесткость всему строению, и первую ступеньку для подъема. На втором этаже жесткость дали и стволы, привязанные по диагонали. И в итоге уже через два часа работы человек взобрался на требуемую высоту и пытался рассмотреть поверх шелестящих верхушек близлежащие окрестности.
Темень продолжала висеть беспросветная, но не это больше всего расстраивало: нигде не мерцало даже жалкого огонька или сполоха пламени!
А из этого напрашивались не совсем приятные выводы. Первое: наших здесь рядом нет, или они еще пока так и находятся в гуще этой дикорастущей кукурузы. Второе: признаков цивилизации вокруг не наблюдается. Что чревато самыми нехорошими последствиями. Если в мире адельванов никого не осталось, то аналогичное бедствие могло произойти и там, куда ведут телепортационные переходы. А значит, шансы разыскать своих и вернуться обратно стремительно падают к нулю.
Ну и третье: в такой вот дикой глуши могли оказаться какие угодно дикие звери. И если Карл Пузин держал при себе пистолет, имея возможность защитить себя и Люссию (почему-то была уверенность, что они провалились вместе в иной мир), Кормилец обладал недюжинной силой, то вот Лариса могла лишь защититься небольшим стандартным ножом, который она на всякий случай носила на поясе.
«И вот спрашивается, – запоздало каялся любящий муж, – почему я ее не заставил вооружиться хотя бы маленьким пистолетом? Да и цорки предлагали довольно миниатюрное, но невероятно действенное оружие. Зачем было от него отказываться?!»
Ответ был прост: Пеотия была против всякого оружия вообще. Восклицала, что там совершенно безопасно, а ношение опасных парализаторов или лазерного оружия может принести вред в первую очередь самим археологам. Тогда все с ней согласились, а вот сейчас у Броди сердце кровью обливалось от переживаний.
Хорошо, что небо на здешнем востоке стало постепенно светлеть, и землянин отвлекся на трепетное ожидание рассвета. Ко всему прочему, его вдруг неожиданно стало изрядно доставать чувство голода и жажды. Ведь ел в последний раз неизвестно когда, буквально на ходу, собирая все нужное в неожиданную и жутко срочную экспедицию. А солидный обед, приготовленный в мире адельванов, так и остался не опробован.
Но грызть заготовленные початки молодой кукурузы Александр тоже не спешил. Все-таки терпеть силы еще были, а вот уверенности, что местная пища окажется нормально усвояема, не было. В любом случае для первого раза не помешало бы найденную кукурузу если уж не проварить, то хотя бы как следует промыть в проточной воде. Другой вопрос: как скоро ту самую воду удастся отыскать?
Тем временем становилось все светлей, и если бы не густой слой облаков по всему небу, уже бы и рассвет наступил, и местное светило можно было бы рассмотреть. Да и ночные сумерки при такой облачности отступали с явной неохотой. А ведь ориентировку по сторонам света следует все-таки начинать с выяснения направления восхода. Ведь одно дело, если находишься на экваторе планеты, а если в южном полушарии?
Именно поэтому, присмотрев наибольшую точку свечения и направив туда обрезок ствола, Александр внимательно сориентировался. Вернее, попытался сориентироваться по медленно проступающим из мрака первым возвышенностям. А тех и оказалось всего две. Как раз со спины, если держать восход по правому боку, проступали две покатые горы – и до них расстояние не превышало одного километра. Зато во все остальные стороны колыхалось, насколько только хватал глаз, кукурузное море.
«Точно поле дикое! – мысленно вздыхал землянин. – Самосев. И хорошо, что я и в самом деле не двинулся в произвольном направлении. И силы бы даром потратил, и сам бы к себе последние крохи уважения потерял. Ладно, теперь присмотримся к холмам. Мне кажется – или там и в самом деле развалины? М-да! Плохо дело!..»
Действительно, обе возвышенности и полого поднимающаяся долина между ними оказались сплошь покрыты явными развалинами какого-то города. Причем ни единого целого здания там не оставалось, и сам тип разрушений сразу давал некое представление о том, что тут произошло. Развалины образовались не от дыхания всесокрушающего времени, а от бомбардировок и разрывов артиллерийских снарядов. Словно перед глазами Александра Константиновича предстали кадры военной кинохроники Второй мировой. Сталинград… Минск… Разбомбленные города Европы… Только тут отчетливо видны смятые, перевернутые коробки автомобилей и даже автобусов.
По крайней мере, так все виделось издалека.
Наихудшим казалось то, что трагические события здесь происходили довольно далеко по времени. Примерно в промежуток от десяти до двадцати лет. Об этом можно было судить по разросшемуся местами кустарнику, выросшим достаточно высоко деревцам и даже по некоторым островкам все той же гигантской кукурузы. На остатках стен городских окраин виднелись многочисленные гнезда, а над ними уже кружились весьма крупные по размерам не то вороны, не то некое подобие ястребов. Хотя последние не бывают такими черными, а вороны – настолько крупными.
На вершине правого холма виднелись стайки птиц помельче и уже белого цвета. Издалека их было рассмотреть трудно, да и крики не доносились, но слишком уж эти пернатые напоминали чаек. И если это так, то, значит, где-то поблизости или море, или как минимум внушительная река. Ну и в самом городе наверняка можно отыскать если не остатки водопровода, то некие старые колодцы. Все-таки как настоящий археолог Броди сразу распознавал эпоху застроек: примерно так на Земле строили в период с десятого по тридцатый год двадцатого столетия. А значит, колодцы или некая их разновидность должны иметь место.
Уходить со своего насеста землянин тоже не спешил. И не только по той причине, что хотелось тщательно осмотреться на предмет движения разумных или следов их недавней деятельности. Как подозревалось, именно под этим самым помостом должен находиться порт телепортации. Ведь не могло человека выбросить куда угодно и чисто спонтанно. А значит, некие устройства в земле остались. Вдруг придется со временем их откапывать и с их помощью искать дорогу обратно? Вот в данном случае и пригодился блокнот с ручками.
Сразу несколько ориентиров на холмах, и линии, проложенные через них, ведут именно к этому месту, где и пересекаются. Надеяться, что помост здесь простоит долго или что здесь не бывает пожаров от удара молнии, – глупо.
Затем ориентировка на местное светило. Оно так пока и не просматривалось, зато уже явно сдвинулось влево и двигалось против часовой стрелки. Южное полушарие. Стороны света заняли должные обозначения
