– Так в чем же здесь дело? – спросила Роза. – Почему вы ищете Марию?
– Мой брат пропал, и мы думаем, Мария и Билл могут быть вместе.
– На моей яхте, – уточнил Хукер.
– И что они собираются делать на твоей яхте? – хотела знать Роза.
– Они украли ее, – заявил он.
Я поджала губы.
– Одолжили ее.
Розе это понравилось.
– Без шуток?
– В газетной статье не было ее адреса, – напомнила я.
– Я знаю ее адрес! – заявила Роза. – Могу показать вам. Я могла бы поехать с вами на «порше». Мне всегда хотелось прокатиться на «порше».
Я посмотрела на других женщин. Они были старше Розы, и их округлость уже перешла в грузность. Они все перестали работать и открыто таращились, ожидая увидеть, что будет дальше.
– А как насчет твоей работы? – поинтересовалась я.
– Уже почти конец дня, – ответила Роза. – Я могу уйти на полчаса раньше.
– Уйдешь на полчаса раньше, и ты уволена, – отозвался одинокий мужчина, наблюдавший за производством.
– Поцелуй мою задницу, – предложила Роза. – Поцелуй его задницу. Поцелуй все их задницы.
Женщины залились смехом и стали издавать чмокающие звуки в сторону наблюдателя.
– Роза Луиза Франческа Флорез, ты оказываешь дурное влияние, – возмутился мужчина.
– Что правда, то правда, – призналась Роза мне и Хукеру. – Я еще та стерва. – Она сгребла свою сумку со стола и сунула сигару в рот. – Хорошо, пошли.
Мы все протолкнулись через дверь и остановились на тротуаре рядом с «порше». Джуди уже был на заднем сидении, прижимая Брайана к груди.
– Короткое сообщение, – сказал Хукер. – Мы не поместимся.
– Кто этот голубой парень с волосатой крысой? – спросила Роза.
– Это Джуди, – пояснила я ей. – Как ты узнала, что он гей?
– Посмотри на его цвет лица, – отозвалась Роза. – Он пользуется скрабом. Я могу убить ради такой кожи. И у него две брови.
Хукер поднял руку, чтобы потрогать свои брови.
– У меня тоже две брови или нет?
– Я не выйду, – сказал Джуди. – Я был здесь первым.
Роза протолкнулась мимо Хукера и меня и залезла в машину на заднее сидение.
– Просто подвинь свою маленькую костлявую гейскую задницу, и мы оба поместимся, – сказала она Джуди.
– Тут мало места, – заявил Джуди. – Ты раздавишь моего Брайана.
– Твоего Брайана? – спросила Роза.
– Мою собаку!
– О Боже, – воскликнула она. – Я-то думала, что ты говорил о своей штуковине. Ты знаешь, как парни постоянно называют свои штуковины.
– Я никогда не давал имя своей штуковине, – признался Хукер. – Я чувствую себя обделенным.
– Очень важно назвать правильным именем, – поучала Роза, пытаясь пристроить свою задницу на сиденье. – У них у всех собственные черты характера.
Джуди пытался сжаться на заднем сиденье.
– Он должен иметь что-то, связанное с НАСКАР.
Я скользнула взглядом по Хукеру.
– Быстрячок?
– Иногда, – подтвердил Хукер.
Роза втиснулась на заднее сиденье, одна ее нога висела снаружи машины, а другая упиралась в панель.
– Я готова, – объявила она. – Вези меня на Саут-Бич.
Мария жила через пару кварталов от Билла на Джефферсон. Здание было похожее, но побольше. Желтовато-коричневая штукатурка. Шесть этажей. У каждой квартиры имелся балкончик. Маленький передний вестибюль с двумя лифтами. Не полностью обветшалый, но дом выглядел как потенциальное убежище для тараканов размером с корову. Вездесущие ящерицы быстро смотались при виде нас, как только мы приблизились к двери вестибюля.
– У Марии есть соседка по комнате, – просветила Роза, нажимая кнопку второго этажа. – Она официантка, работает в обеденную смену, поэтому она должна быть дома, наверно, собирается пойти на работу.
На этаже было шесть квартир. Мария жила в 2B. Роза позвонила в звонок, цепочка соскользнула внутри, и дверь открылась.
Соседка Марии была молоденькой. Может быть, лет двадцати. У нее были длинные прямые белокурые волосы и губы, сильно накаченные коллагеном. Я отступила назад на случай, если они взорвутся. У нее была тонкая талия, маленький носик и большая грудь с большими сосками, выпирающими из крошечной белой футболки. Была она до боли хорошенькой, словно сделаной на фабрике.
– Роза! – воскликнула она. – О боже, это же не плохие новости? Не говори мне, что ее нашли мертвой. Она в порядке, правда?
– Никто ничего о ней не слышал, – сказала Роза.
– Это хорошо. То есть, по крайней мере, она не мертва или искалечена. Я имею в виду, что мы не узнали ни о чем таком плохом.
– Это мои друзья, – сказала Роза. – Мы все ищем ее. И это Барби, – сказала Роза, знакомя нас.
Барби. Джуди, Хукер и я потеряли дар речи.
Глаза Барби широко распахнулись при виде Брайана.
– Посмотрите на эту милую собачку. И привет красавчику, – сказала она Хукеру.
– Я красавчик, – заявил Джуди.
– Да, но у тебя безупречный цвет лица, ты идеально побрит, и у тебя две брови. Гей, гей, гей.
Хукер еще раз потрогал брови.
– Меня и в самом деле начинает беспокоить, что это там с бровями.
– Мы все надеялись, что у тебя есть соображения по поводу Марии, – сказала Роза Барби. – Вы вместе тусовались в клубах в ту ночь, когда она пропала?
– Да, что-то вроде того. Мы пришли вместе, но потом разошлись. Вы знаете, как это бывает. Я пробиваюсь в модельный бизнес, потому пытаюсь завязать нужные знакомства.
– Думаешь, она пересеклась с кем-то?
– Не знаю. Я потеряла ее из виду. Она позвонила мне на мобильный и сказала, что уходит. Это было около двенадцати. Мы только что туда пришли.
– А что до этого? – спросила я. – Говорила ли она об отъезде? Была ли расстроена? Напугана? Взволнована?
– Нет, нет и нет. И да, что-то типа того. Она работала над каким-то проектом. Что-то с погружением. Я ничего не знаю про дайвинг. Черт возьми. Да кого это волнует. Скукотища. Но Мария была увлечена этой фигней. У нее было множество карт в ее комнате. Водных карт.
– Морских карт? – сказал Хукер.
– Да. Морских карт. Но их украли. Или она их забрала. Или кто-то забрал Марию и морские карты. Квартира была разгромлена в ночь, когда она пропала, и, насколько я могу судить, пропали только морские карты из ее комнаты. И я знаю, что это действительно странно, но квартиру взломали и разгромили во второй раз, двумя днями позже. Как вам такое дерьмовое везенье?
– Не возражаешь, если мы посмотрим на ее комнату? – спросила я.
– Чувствуйте себя как дома. Мне нужно собираться на работу. Обслуживаю столики, пока не прорвусь
