Несмотря на свою крайнюю дряхлость, патриарх не только нашел в себе силы стереть пот со лба, но и ответить этаким колоритным тенором:
– Это вам ребятки спасибо! Хотя наши жизни уже и серебрушки не стоят, но, глядя на вашу лихость и удаль, мне легче дышать стало. А то показалось, что после мягуна сразу помру от слабости.
– Так вы его мягуном угостили? Здорово! – радовался массивный парень, с детской непосредственностью встряхивая копной курчавых волос, которые спадали на плечи чуть ли не до лопаток. Причем показал себя еще и знатоком вышеупомянутого вида оружия: – Но ведь мягун розового цвета и раз в пять больше?! К тому же только трехщитные могут его запускать. Правильно?
– Да… Кхе-кхе. Только у меня от старости фиолетовый получается, концентрированный, так сказать, потому и маленький, – пояснил старикан с неким подобием улыбки на морщинистом лице. – Ну а трехщитным я был уже давно, сейчас у меня только одна осьмушка прежних сил осталась.
Не удержался от комментария и всадник в маске:
– Ха! Мне бы такую осьмушку!..
Патриарх не пожадничал на похвалу:
– Вы и так, ребятки, герои. Чувствую, только зря все свои силенки истратил, и без меня бы играючи справились с этими отродьями. Кстати, вы сами со сборкой трофеев управитесь или братья вам помогут?
Сразу стало понятно, что тут путешествует некое братство, поклоняющееся одному из божественных шуйвов. Но, еще раз взглянув на жалкую клячу, опирающуюся на дышло, кудрявый кавалерист хохотнул:
– Да вы со своими трофеями вначале разберитесь. Снимайте со своего людоеда все ценное и коня его для лучшей доли впрягайте в повозку. Мясо павшего коня тоже грузите в повозку. Ну а мы быстренько все остальное соберем.
– А потом куда? – не удержался от вопроса один из братьев.
– Проводим вас к большому лагерю переселенцев, тут недалеко, сразу за небольшим перевалом. Там и вещи наши под присмотром, и пристяжные лошадки.
– А тут чего делали?
– Да вот этот самый отряд людоедский подкарауливали. Они как большое количество воинов увидят, так сразу в горы уходят, а как маленькую группку, от обоза отбившуюся, заметят или заблудится кто, так и нападают. Сволочи!..
Пока его массивный товарищ со злости сплевывал, укрытый маской кавалерист пояснил:
– Вот мы и устроили здесь засаду. Как видите, не прогадали. Самое удобное место: там выемка за валуном, мы в ней и лежали с ночи под нарубленными ветками кустарника, пока свист не раздался.
Больше кавалеристы о себе ничего не рассказали, а принялись проворно и деловито собирать трофеи и грузить их на пару трофейных рыцарских коней. При этом они и конину с погибшего коня помогли братьям с одного «э-эх!» забросить в повозку. Несколько удивили, когда стали интенсивно рубать вонючих кречи и что-то там на их телах выискивать. Но в итоге взяли лишь прочные кожаные сумки из-под камней, которые считались не столь нужной вещью в обиходе, как верным, почетным знаком ликвидатора крылатой нечисти.
Не стали мешкать и братья, общими усилиями обобрав доставшегося им людоеда от доспехов, оружия и запрягая его мощного коня на место их прежней жалкой клячи. Кстати, ее впрягать рядом посчитали издевательством, а просто привязали уздой к тыльному нарожью повозки. После чего все восемь мужчин уселись на телегу, потеснив несколько своего престарелого патриарха. Рыцарский конь еще и не такие повозки тянуть может!
Разве что, когда увеличившийся отряд двинулся к перевалу, наблюдать за еле-еле поспевающей сзади лошаденкой было смешно и жалко. Давненько она так резво не бегала.
Глава вторая
Отступления от дня насущного
Словно кино смотрю, но сам себя в главной роли чувствую.
Причем отрывок фильма слишком уж странный, ни начала, ни концовки. Но зато какой захватывающий.
Вокруг почему-то все в пуху, а моя подруга совершенно голая.
И вроде как это я смотрю на нее и шумно, с явной угрозой вздыхаю. Затем, критически осмотрев Машку, от растрепанной прически на голове до розовых пальчиков на ногах, перехожу к традиционной для моего чувства юмора классификации:
– Землянка стервозная разбалованная капризная одичавшая…
– А в грызло давно не получал? – угрожающе сузила она глаза.
– А достанешь? – Ну да, кончилась ваша власть, о воистину мелкое величество!
– Если на руки возьмешь – то запросто!
– М-да? Ну ладно, прыгай!
А что с ней еще делать?
Она с радостным визгом тут же оказалась у меня на руках, обняла за шею, чмокнула в губы и принялась командовать:
– В грызло получишь чуть позже! И что-нибудь другое менее твердое, чем мой кулак или пятка. А сейчас неси меня в бассейн! Быстренько, быстренько, пока я окончательно не разозлилась.
Вот в этот момент я и проснулся. Непроизвольно облизался, все еще чувствуя на губах сочный, пусть и шаловливый, поцелуй, а руки так и остались слегка напряжены, словно продолжали держать и обнимать женское тело.
Так и не открывая глаз, я приложил титанические усилия, чтобы заснуть опять и просмотреть сон дальше. А затем, чувствуя бесполезность повторного засыпания, дико возжелал вспомнить начало сна. Образы стали приближаться, скрываемые летающим пухом и озвученные басовитым мужским голосом. Кто-то что-то спросил, перед тем как я подхватил Машку, а вернее, еще чуть раньше.
Да только припомнить начало сна так и не удалось. Чей-то иной голос над самым ухом спросил с невероятным ехидством:
– Ты чего это мычишь и облизываешься? Даже во сне на жор пробивает?
Неуловимые образы стали истончаться, таять, и я с раздражением открыл глаза. Но тут же, с непроизвольным вздрагиванием всего тела, закрыл их вновь! На меня с расстояния в метр таращилось жуткое, обезображенное шрамами лицо!
Понятно, что уже в следующее мгновение я вспомнил, кто это, где я, кто я и что творится вокруг нас. Но от осознания действительности и понимания, что сон ни продлить, ни вспомнить не удастся, я зарычал с досады, словно зверь:
– У-у-у! Ленька, ты бессердечная рептилия! Такой сон прервал! О-о-о-о!
Мой друг насмешливо фыркнул.
– Сам просил разбудить! Тем более что мы купаться намеревались. – Но своего интереса к моему сну скрыть не смог. – И что такое вкусненькое снится геройскому барону Цезарю Резкому? Мало тебе было вчера целого сома жареного?
– Ты чего?! – Я резко уселся на расстеленном плаще, оглядываясь по сторонам. – Договорились ведь.
– Спокойно, все под контролем, – заулыбался мой товарищ. – Все наши соседи вон в центре лагеря собрались. С перевала дозорный прискакал, кто-то к нам еще из переселенцев поднимается. Так что свежие новости ожидаются.
Вокруг нас и в самом деле никого не было, так что мои опасения раскрыться всему миру оказались напрасными. Тем не менее я буркнул с недовольством:
– Все равно лучше к новым именам привыкать. Не ровен час ляпнешь при посторонних.
Наши славные имена уже и в этих диких краях были известны. И пожалуй, только младенцы или глухонемые не умели произнести с пафосом и гордостью имена баронов Цезаря Резкого и Льва Копперфилда и рассказать кучу легенд о том, как мы лично порешили императора людоедов, под тысячу премерзких кречей и неисчислимое множество самих зроаков. Причем численность убиенных нами аспидов рода человеческого возрастала не по дням, а по часам. Еще сегодня утром мы слышали о пяти тысячах
