Светозаров. А он утвердил в первую очередь пуленепробиваемый сюртук с полным набором всей вычислительной и сопроводительной аппаратуры. И уже толь-ко одно его деяние в этом направлении можно было назвать геройским: заказ в техническом мире Ситулгайна сюртука по меркам, снятым с великана трех с половиной метров ростом. Александра сама видела расширившиеся глаза директора уникального пошивочного заведения для военных, который после долгого бормотания по поводу всегдашней срочности вдруг рассмотрел поданные ему на листке размеры.
— Да вы шутите?! — вскричал он. — Или желаете закамуфлировать в уникальную ткань боевого робота-андроида межпланетной разведки?! Да сюда тканей и оборудования уйдет втрое больше обычного!
— Я тоже утраиваю оплату заказа, — спокойно ответил Торговец, что вызвало у директора только новое рычание:
— Все вы, господин советник, меряете деньгами! — Но тон уже стал вполне умеренным. — А ведь у меня не рабы работают, а люди.
— Сколько конкретно будет участвовать работников в пошиве и создании сюртука?
— Ммм… Да человек пятнадцать.
— Тогда при расчете я доставлю еще пятнадцать вот таких сувениров. — И Дмитрий выложил на стол переливающуюся перламутром ракушку. — Так сказать, в виде поощрения. Она живая, питается влагой из воздуха и, самое удивительное, напевает частенько немыслимые, фантастические мелодии. Надо только ее погладить по верхней кромке.
С настороженным лицом директор ателье произвел манипуляции пальцами и с детским восторгом слушал, в общем-то, незатейливую мелодию. Зато потом его глаза блеснули странной заинтересованностью:
— И где такие волшебные игрушки произрастают?
Покупатель ответил доброй улыбкой и вопросом:
— Я ведь у вас не выпытываю производственные тайны вашего пошивочного клана?
В общем, с сюртуком все сложилось, как никогда, прекрасно, и уже завтра его следовало забирать, а пока Светозаров стоял сзади великана, поглядывал из-под локтя на площадь и готовился в случае любой непредвиденной угрозы убрать своего коллегу в безопасное место.
Но все прошло, как и планировалось. После длительной и продолжительной речи на древнего героя посыпались вопросы. После идеально отточенных подсказками наставника ответов народ, вполне естественно, стал интересоваться: что делать, куда идти, что менять?
На что с балкона слетел строжайший запрет на ведение боевых действий с добрейшими туюсками и призыв-совет немедленно выбрать в новый совет старейшин самых честных, миролюбивых и достойных граждан. Напоследок местный Торговец провозгласил:
— Трудности еще продолжаются! Война с подлым Крафой еще не окончена. Поэтому на короткое время я вынужден буду вас покинуть. Но учтите, если вернусь, а все еще будет здесь по-старому, то и новый состав совета старейшин окажется на перевоспитании в ином мире.
В том, что пленными пока занимаются пушистики, решили не признаваться. Иначе могли произойти политические трения и накладки. «Вроде воевать нельзя, а туюски наших пленных не отпускают?» Именно такие провокационные вопросы могли бы задать сторонники и родственники прежних старейшин. А так нет продажных стариканов — нет проблем. А когда вернутся, колесо прогресса повернуть вспять уже не удастся.
Эффект прыжка в межмирское пространство тоже работал на рекламную кампанию. Пусть народ видит, что перед ним не аферист или дешевый фокусник балагана, а истинный, добрый, могучий и справедливый Торговец. Ведь именно так утверждалось в каждой листовке.
В итоге, вернувшись всей группой в Свирепую долину, Светозаров позволил себе расслабиться и закатить торжественный ужин. А потом и одну ночь отоспаться как следует. Перед финалом затеянной операции на Земле еще оставались одни сутки.
— Дамы и господа! Короткий отдых мы заслужили. Ну а потом… покой нам только снится!
Глава тридцать третья
НЕИЗВЕСТНЫЕ ВОДОФОРМЫ
На следующее утро в графские апартаменты кто-то стал ломиться с напористостью танка ни свет ни заря. Пришлось Дмитрию с невероятным усилием отрываться от любимого тела своей разомлевшей женушки, надевать халат и тащиться к двери:
— Кто там и чего надо?
— Граф, прошу меня простить, — раздался бас великана. — Но во время сна ко мне вернулась память сразу за три с половиной года, и я теперь себя помню в возрасте двадцати с половиной лет.
Хозяину замка очень хотелось вернуться к теплой супруге, поэтому он выдавил из себя с некоторой безысходностью:
— Я рад за тебя, но, может, еще пару часиков вздремнешь? А уже тогда за все выигранное у склероза время сразу и отчитаешься.
— Да мне все равно уже не спится. — Великан, видимо, и к старости не станет отличаться деликатностью. — Тем более что я вспомнил две личные встречи с Крафой. И кое-что по Свингу Реальностей.
Тотчас дверь раскрылась нараспашку.
— Заходи. — Глядя, как гигант, согнувшись, вошел в дверь, граф постарался его сразу усадить на широкую скамью, косясь на свою великолепную люстру в гостиной, и предложил: — Что будешь завтракать?
Шу'эс Лав не только возвращал себе после каждого сна по году памяти как минимум, но и удваивал свой аппетит. Видимо, пытался наверстать удовольствие, упущенное за полторы тысячи лет медвежьей спячки. Поэтому никогда не отказывался от любого угощения. И сейчас, оценивающе рассматривая великана внешне, Светозаров похвалил себя за предусмотрительность: ведь он заказал сюртук на два размера больше.
По внутренней связи он попросил доставить из кухни самый обильный завтрак человек на восемь и уселся напротив.
— Рассказывай!
А по звукам из спальни догадался, что его любимое тело в кровати уже не ждет в неге и покое, а интенсивно облачается, чтобы тоже присутствовать при рассказе. На это оставалось только незаметно вздохнуть и уже в который раз мысленно пообещать себе свадебное путешествие на необитаемый остров.
Пришлось слушать со всем вниманием.
Период возвращенных во сне воспоминаний включал в себя две довольно продолжительные встречи Шу'эс Лава с пресловутым Крафой. И начал он рассказ с описания внешности злого гения:
— Как по мне, то все вы смотритесь несколько… мелковатыми. Но вот ваши женщины всегда считали Крафу неописуемым, неотразимым красавцем. Какие только сплетни о его амурных похождениях не рассказывали! Порой даже мне, в моем двадцатилетнем возрасте, было то стыдно за великого ученого, то жутко завидно. Он умел произвести впечатление: красивый, ухоженный, лощеный и вежливый. Умел складно говорить, поражал ораторским искусством и вовсю использовал свои таланты психологического манипулирования любым разумным созданием. Кажется, его любили в то время все: и наши баюнги, и люди-птицы, и люди-парители. Вернее, сейзуны. А увидел я его…
Первый раз с Крафой тогда еще ничем не прославленный воин встретился и, можно сказать, познакомился в Свинге Реальностей, куда он впервые в девятнадцатилетнем возрасте был удостоен лично доставить младшего племянника на месячные каникулы. Как раз проходил некий научный симпозиум среди
