собранных здесь книг.
Какая гадость! Труды чернокнижников и заклинания вызовов демонов, плоды раздумий бессонных ночей некромантов и даже - о мерзость - трудолюбиво собранные со всего света тайные обряды шаманов сгинувших в веках племён каннибалов и трупоедов.
И всё же, откуда-то из угла словно тянуло тонкой, еле ощутимой струйкой свежести. И поддавшись наитию, Мирдль брезгливо принялась рыться в груде знаний, коим лучше бы никогда и не рождаться на свет.
Со страниц одной вроде как сама собой раскрывшейся толстой чёрной книги на неё зашипела ожившая с рисунка здоровенная змея, и похолодевшая от испуга женщина едва не завизжала изо всех сил. Но тонкий пересвист шевельнувшейся на руке змеюшки - и неведомый гад покорно убрался в с треском захлопнувшийся следом том, оставив после себя облачко приторной вони и древней пыли.
В конце концов Мирдль таки добралась до источника свежести. Им оказался древний том святого писания в рассыпающемся кожаном переплёте с окованными бронзой углами и даже застёжкой-замочком. Поковыряв неподъёмный труд, она не долго думая разломала осыпающуюся зелёными хлопьями полосу и выдрала изнутри неповреждённую книгу, отшвырнув на захламлённый пол громоздкий и уже ненужный чехол.
На столе заполыхало ярче, огонь перекинулся и разыгрался вовсю - то уже загорелись и остальные свитки по соседству, выстреливая с чадным дымом буквы и слова. Некоторые не сгорали сразу, кружили в воздухе диковинными светящимися мотыльками - но Мирдль не стала раздумывать над природой сего необычного явления. От чада и копоти и без того пришлось пригнуться почти к самому полу. И в таком состоянии женщина пробиралась к двери, спотыкаясь и поскальзываясь на книгах и фолиантах. В слезящиеся от едкого дыма глаза бросилась рукоять шпаги, всё ещё мерцающей потусторонним тёмным сиянием, и сама не зная зачем женщина подхватила её. Закашлялась, покачнулась, но упрямо шагнула вперёд.
- Брат мой, Южный Ветер... - нерешительно прошептала Мирдль внезапно пересохшими губами, когда уже выскочила в коридор и обернулась в проём комнаты.
И хотя от поверхности её отделяла добрая сотня шагов дикого камня, он услышал - и отозвался. Взвились как живые белые с прозеленью волосы, погладили кожу лица и шеи шелковистыми прядями. Вихрем взметнулись свитки и тома, вспыхнуло все жарким пламенем, как не бывает даже если полить маслом. Закружился горячим вихрем огненный хоровод, и в языках пламени почудилось зачарованно смотрящей Мирдль улыбнувшееся лицо. Но судя по тому, что этот некто подмигнул, а в сердце откуда-то появилось стойкое ощущение, что эта свалка грязных и запретных знаний будет выжжена дотла - её действия не только одобрили, но даже и поддержали.
Пока женщина испуганной белкой мчалась наверх, внизу завыло, загудело словно в гигантской дымовой трубе - то горячий Южный Ветер нагонял в подземную камеру свежего воздуха, чтобы потом развеять остатки сгоревших бумаг по безжизненным, выжженным солнцем пустыням полудня...
Сестра Стефания не сдерживала слёз. Маленькая озёрная нимфа, которая только в этом году выучилась ласковыми прикосновениями нежных пальчиков уговаривать распускаться лилии да кувшинки, окончательно истаяла ручейком грустных зеленоватых искорок. Утекла меж ладоней целительницы, упрямо вталкивавшей жизнь в изувеченное благостью Хранителя тельце.
- О нет! Как же так... - безнадёжно прошептала жрица и расплакалась от собственного бессилия совсем.
Злое дело умыслили святые братья, одним махом умертвив целый лес и одним только эхом искалечив обитателей близлежащих местностей. Грязное, неразумное - и вот теперь отлучившаяся якобы для сбора трав женщина в меру своих сил облегчала страдания доверившихся ей изувеченных созданий. И обе младшие послушницы, что ещё неуверенно, кое-как призывали Силу Жизни, как по команде тоже залились слезами - ну как можно обижать таких?
Брат Фелер, что рыскал поблизости, карауля нежданых свидетелей и по мере сил помогая и ободряя обгорелым, изуродованным созданиям, уже чувствовал что ещё немного - и он сорвёт с груди блистающий знак Хранителя. Зашвырнёт на середину укромно струящейся по печально притихшему лесу реки. И судя по закаменевшим в ярости лицам, трое молодых паладинов, что патрулировали по сторонам, склонны были бы поступить точно также - и разразиться в адрес Хранителя самыми богохульными и святотатскими словами.
Как ты мог допустить такое?..
Паладин взглянул под копыта и не выдержал. Рывком соскочил с понурого коня, тоже чувствующего разлитую в воздухе беду. Подхватил на руки махонькое тельце лохматого ушастого духа, что на остатке сил едва тащил своё полуобгорелое естество по поникшей траве - и чуть не бегом припустил туда, куда вела того надежда на спасение.
И таки успел - сестра Стефания резко смахнула с чуть опухших глаз слёзы и, поджав скорбно губы, принялась за безобидного духа, ещё вчера мирно присматривавшего за мелкой живностью и букашками на ежевичной поляне. И обе помощницы, с незрячими от слёз и натуги взорами слаженно принялись помогать ей. Малыш пискнул еле слышным шепелявым голоском, расслабился. И до столбом стоящего паладина, что уже едва сдерживал свою ладонь на рукояти верного меча, донеслось легчайшее дуновение облегчения. Удалось. Это создание Леса - удалось спасти.
- А ведь грязное знание принесла сестра Мирдль... - одна из послушниц осторожно подпитала своей благостью расслабившееся в неге от схлынувшей боли существо, бережно напоила свежим берёзовым соком, что неустанно таскала одна из здешних уцелевших нимф.
- Не то говоришь, Карина, - брат Фелер получил успокаивающий знак от своего парня с той стороны реки, и вновь опустил взор. - Сестра Мирдль принесла Силу - это верно. Только вот, воспользовались ею наши братья и сёстры во Хранителе так, как лично мне и в дурном сне не привиделось бы.
Целительница напоследок придирчиво осмотрела задремавшего духа, осторожно погладила его и передала на руки прихрамывающего лесного воителя с залепленной листвяным компрессом боком. Проследила взглядом, как тот шкандыбая отнёс малыша здешней дриаде, и неодобрительно покачала головой.
- И всё же, брат мой - дурное дело сотворили, как ни крути... - Карина устало потянулась, потёрла ноющую поясницу и тут же склонилась над пострадавшей мордашкой потешного лесного дудошника, что даже сейчас не выпускал из лапок свою сопилку и с надеждой смотрел на молодую жрицу пустыми впадинами лопнувших от незримого пламени глазниц.
Брат Фелер вздохнул и помассажировал сестре Стефании плечи - целительница если не собралась загнать себя работой в гроб, то уже весьма и весьма оказалась к тому близка. Но спуску не давала ни своим ученицами, ни тем более себе.
- Ну представь себе, сестра, что кузнец отковал клинок. Он может стать мечом в руках обороняющего землю от орков солдата - или оружием грабителя. Острой сталью в руке паладина, защищающего вдов и сирот - или же кинжалом в руке отцеубийцы. Как кто распорядится... но кузнец тут ни при чём.
- А всё же, она не только догадывалась, к чему могут привести открывшиеся ей таинства Силы Жизни - и даже чуть ли не в открытую подталкивала к тому не слишком разборчивых в средствах адептов, - сестра Стефания замолчала, поджав губы по своей привычке, и осторожно принялась выдавливать гной из обожжённой лапы глухо порыкивающей медведицы. - Потерпи, дорогуша... вот и всё. Теперь компресс из листьев подорожника, и до завтра заживёт. И не вздумай вылизывать - а то я тебя знаю.
От её усталого и тем не менее не потерявшего несомненно ласковые интонации воркования брат Фелер угрюмо улыбнулся. Да, церковь Хранителя уже не та, что раньше - мало осталось среди жрецов и воинов чистых душ. И наверное, права была сестра Мирдль, собираясь выжечь язву калёным железом... о, а вот и она сама, легка на помине.
Тень под притихшей согнутой вербой сгустилась на миг, и из неё шагнула красивая, до сих пор необычного диковатого облика молодая женщина. Не рассчитала чуть, влетела по инерции в сонную воду, разгоняя по ней круги и сонных лягушек.
- А, чтоб твои дети телевизора боялись! - беззлобно ругнулась она и выскочила на берег. Раздосадованно вытрясла из сандалий воду и тину, огляделась. Зашлёпала и зачавкала сюда, на ходу доставая из широкого рукава рясы растрёпанную книгу.
