Флотский сержант, зябко кутаясь от холодного морского ветерка в короткий полушубок, недоумевал. Во всаднике, провожатым к которому его назначил комендант верфи, нет-нет, да проскальзывало что-то неуловимо странное. С виду обыкновенный пожилой дворянин на хорошем скакуне, коих иногда встречаешь в пути и тут же забываешь. Но в повороте головы с длинными, по здешней южной моде, бакенбардами, во всей посадке и манере говорить было что-то такое, от чего морячка так и подмывало вытянуться во фрунт и отдать честь.
Нет, армией или родным флотским начальством (глаза бы его пореже видели!) от неизвестного вельможи не веяло. Уж это-то повидавший виды служака почуял бы вмиг. Да и не тайная государева служба - те так явно не светятся. И все же было во всаднике нечто особое, властное и гордое, что невозможно привить или выучить. Повидал сержант всяких - и генералов, и адмиралов, и маркизов. А уж баронов и гордых могучих рыцарей - не счесть. И легче всего бы недоумевающий моряк именно таким представил себе никогда не виданного Императора - властным, жестким словно камень и в то же время немного романтичным.
Но это оказался не Император…
Железный лист протестующе взвизгнул, когда на него обрушилось заклинание, заставляя гневно задрожать этот металл, что так люб сердцу воина и кузнеца. Загореться на миг жаром - и все же покориться, принять в себя толику чужеродной магии.
– Готово, следующий! - устало произнес Valle, распрямляясь и смахивая с лица пот.
Бесполезно - багровая, застящая зрение пелена усталости ни на миг не отпускала. И приходилось смотреть истинным, магическим зрением. Отдохнуть? Вот уж нет - снова нахлынут воспоминания и взгляд матери… о-о, нет сил больше! И потому волшебник встряхнулся всем исходящим на холоде паром телом, и прикрикнул:
– Быстрее шевелитесь, бородатые!
Двое гномов в кожаных фартуках проворно ухватили клещами лист металла, подняли его с массивного, срубленного из дубовых плах помоста и утащили в сторону возвышающегося сбоку полуодетого фрегата.
Третий. Третий горделивый посланец флота Империи скоро сойдет на воду, грозя врагам мощью своих баллист и сияя медью защищенных от магии бортов. И черный маг, с кропотливостью муравья накладывающий на внутренний слой обшивки только ему одному доступную магию, вправе был гордиться. Да, именно гордиться - не столько собой, сколько своей работой. Направленной на укрепление кораблей, флота, а в конечном итоге - всей родной страны.
Но размышления молодого волшебника во время короткой передышки оказались прерваны озабоченной скороговоркой подбежавшего начальника стапеля.
– Куды ж гоните, ваша милость? Пожар, что ли… уж на что мои гномы работяги, а и то - из ушей скоро пар пойдет. Опять же - там высокородный дворянин приехали, вами интересуются.
Valle повернулся на голос, постепенно, медленно ощущая, как нехотя тело и слитно с ним работающая душа выходят из боевого транса, куда он сам себя загнал, повышая темп работы. Спешить и впрямь некуда. Но работать с ленцой? Нет, увольте - такое не для нас.
– Кто таков? - молодой волшебник кашлянул, изгоняя из горла хрипотцу надсадного дыхания.
– Не сказали, - пожал плечами коротышка-гном. - Но с виду гордые, хоть бы и сам Ампаратор.
Призадумавшись, Valle накинул на голые плечи, прямо-таки лоснящиеся от пота, полушубок и вслед за бородачом пошел к выходу из дока. На полпути закурил, коль скоро уж в глазах совсем просветлело. Надо же, хоть бы и сам Ампаратор, хмыкнул он. Ну посмотрим, у кого там желание возникло - пообщаться с чернокнижником…
Выбравшись по дощатой лестнице наверх, волшебник некоторое время озирался вокруг, радуясь с детства знакомым местам в устье Рио-Гранде. Сен-Хок, названный некогда в честь бывшего пирата, а затем одного из самых прославленных флотоводцев Империи, бурно переживал свое второе рождение. Захиревший было порт вновь принял в себя военную эскадру Южного Флота вкупе со втрое большим количеством купеческих посудин. По берегам выделялись новизной и изяществом новостройки хлынувших в эти места работных, торговых и служивых людей. И мягкая красота южных земель расцвела по-особенному, заставляя сладко трепетать сердце.
– Любуешься? - раздался неподалеку такой знакомый и родной голос.
Молодой волшебник обернулся. Дед. Все такой же старый, горделивый и прямой граф, как и ранее. И все так же возглавляющий клан и'Вальдесов - один из некогда грознейших противников Империи.
Встречу деда и внука нельзя было бы назвать ни образчиком радушия, ни верхом чопорности. Но все же Valle в глубине души признавался себе, что да, таким дедом он гордится. Потому-то помог старику выбраться из седла и самолично поддержал сухощавцю фигуру, осторожно опуская на усыпанную мокрыми стружками и щепками землю.
Вызнав новости и сообщив кое-что в ответ, молодой человек заметил, что они в сопровождении коня движутся чуть в сторонку. Подальше от досужих глаз? Это уже интересно…
– Послушай, барон, - чуть хмыкнув, дед начал наконец серьезный разговор. - Знаешь ли ты, что такое враг… нет, противник… великий противник, бой с которым делает великим и тебя?
Дождавшись задумчивого кивка, старый граф продолжил.
– Вот таким противником для меня всю жизнь был нынешний хозяин Империи. Много мы с ним бились, и не всегда победа была за золотым львом на алом фоне. Достойный соперник, и мы втихомолку гордились друг другом. Еще и потому, что мы бились как подобает дворянам - на полях сражений или в личном поединке.
Последняя обмолвочка живо заставила насторожиться почти совсем пришедшего в себя молодого барона. Ощутив вдруг холодный ветер, он зябко повел плечами и плотнее закутался в короткий флотский полушубок.
– Продолжайте, граф, - он сказал именно так, как бы выставляя некую дистанцию между собой и дедом.
– Моя дочь, ставшая потом твоей матерью, предпочла льва. Эстрелла Кейрос тоже. Кто знает, может и правда - пора маленьких государств прошла… Но я не к тому. Никогда ни я, ни Ян не умысливали друг против друга удара кинжалом в переулке или яда в бокале.
Посмотрев на молчаливо пыхкающего дымом внука, старый граф бесцеремонно отобрал у него трубку, сделал с наслаждением пару затяжек и вернул.
– Эх, и чего целители дымить запрещают? Иногда так хочется - аж мочи нет. Не в обиде, что я назвал твоего обожаемого Императора по имени? Просто вышло так, что старый противник вдруг становится ближе и роднее нежели ближайшие друзья. Мы словно нуждались друг в друге… А против молодого Яна я против ничего не имею, даже наоборот.
Valle улыбнулся.
– Не в обиде. Но договаривайте, граф и'Вальдес.
Старый вельможа всмотрелся вдаль, на ту сторону великой реки. Улыбнулся, завидев там что-то, известное только ему, и только потом продолжил.
– Что-то там в столицах заваривается. Видят боги, я не питаю особой любви к своему старому противнику - но подобные методы-изподтишка мне все же претят. И еще…
Граф посмотрел в бесстрастное лицо внука, чуть отодвинувшись из-за дальнозоркости всмотрелся пристальнее, и покачал головой.
– Там к тебе посыльный, чуть ли не с самого верха. Я знаю, какую весть он несет - есть у меня кое- какие связи и способы. Так вот, барон… не сомневаюсь, что ты ни в коем разе не запятнаешь чести нашего рода, но прошу - будь очень, очень осторожен.
Граф славился своим умением сказать между слов куда больше, нежели бы показалось постороннему, но на этот раз он превзошел самого себя. Вместо прощания он сделал нечто вовсе уж неожиданное - шагнув ближе, ласково поцеловал своего внука в лоб, словно благословляя на тяжелую битву. Миг-другой постоял. Но потом только вздохнул и полез в седло.
Молодой барон, сбитый с толку словами деда, подсадил старого графа, придерживая стремя, и долго смотрел вослед.
Беркович налил в чаши подогретого со специями вина и вновь посмотрел на усталого, заляпанного
