В эту ночь в светлых и чистых дубравах Полночной Империи внимательный взгляд мог бы заприметить чудесное зрелище. Исполненный грозной силы молодой волшебник в черном плаще прогуливался с запросто идущей с ним под ручку миловидной женщиной. И хотя облик ее был слегка сокрыт и затуманен особым заклинанием навроде вуали, тот, кто назвал бы даму красавицей, ничуть не погрешил бы против истины, даже невзирая на заметно округлившийся животик, делающий женщину мягко привлекательной, с каким-то неуловимым шармом.
Следом за парочкой по лесу скользила увитая жемчужными переливами сероволосая, коротко стриженая под пажа магичка, часто спотыкаясь о корни и сквозь зубы ворча нечто нелестное о любителях ночных прогулок.
Напоследок Эстрелла, поколебавшись, даже выложила другу свои сомнения и весьма некрасивые относительно него мысли.
– Знаешь, Эстрелла, - улыбнулся Valle. - А вполне возможно, что это был бы наилучший выход.
Донья вздохнула, осторожно впившись в надежную руку друга коготками на манер слегка рассерженной кошки. Затем, оглядевшись, она только изобразила намерение присесть отдохнуть на ствол дерева, отчего- то забытый здесь лесорубами, как на кору оказался тотчас же заботливо постелен черный кожаный плащ, а спутник ее легонько поддержал находящуюся в положении даму.
Эстрелла, чей взгляд приобрел небывалую зоркость благодаря не столько заклинанию истинного зрения, сколь житейской мудрости, что только прибывает в нас с годами, внимательно взглянула в лицо присевшего перед ней на корточки чернокнижника.
– Ты правда не дуешься? Я ведь повела тогда себя как последняя сучк… - она не успела договорить, не стесняясь в выражениях среди тех, кого она считала действительно своими, но палец друга прикоснулся к ее губкам, запретив сорваться с них грубому слову.
– Правда, Эсти, - шепнул Valle в ответ.
Донья протянула руку и позволила молодому человеку ласково и в то же время без излишней чувственности поцеловать все пальчики и каждое местечко на изящной кисти и даже запястье. Надо же, сколько в тебе нежности и в то же время силы… А вот взгляд у тебя нехороший, дружище - словно у кота Панча, когда Алисия забывает по детской непоседливости его покормить… И донья улыбнулась своим лукавым мыслям.
– Спасибо, - она другой рукой легонько взъерошила его волосы. - Тогда оставь мне свой светильник, найди погодницу… и у вас есть квадранс. Это не приказ, это дружеский совет. А я здесь посижу, подышу воздухом - охрана так лютует, что из дворца без платунга кирасир и пары магов не выбраться, какие уж тут прогулки.
– Так что проваливай пока, ваша темность, и без победы не возвращайся. Да, вот еще что, - в лукавом взгляде доньи Эстреллы мелькнула жесткость. - Накажи ее чуть. Эта коза опять проштрафилась - представляешь, уснула на дежурстве у кроваток моих дочерей!
Чернокнижник легонько нахмурился. Спать на посту? За такое не грех и голову смахнуть! И все же он легонько чмокнул с готовностью подставленную ладошку.
– Хорошо, Эстрелла, я буду строг, но справедлив, - тут он не удержался от улыбки. - И все же, я чуть ли не с нетерпением ожидаю, когда ты станешь Императрицей - ох, мы на троих с Яном покуролесим!
– О-о, - донья в шутливом ужасе закатила глазки. - Я и сама боюсь представить, чего мы натворим! Ладно, ступай…
Глава 30.
Место это не имеет названия. Невозможно и описать, где и даже
Да и трава видом и жесткостью мало отличалась от пыльных пучков стальной проволоки. И вот на эту- то траву чернокнижник безо всякого почтения вытряхнул из кровоточащего мешка за плечами нечто, весьма напоминающее большой ободранный кусок мяса.
Однако внимательный взгляд пришедшего заметил, что в ноше еще упрямо теплится огонек жизни. Усмехнувшись, Valle не стал гасить его - не стоило ради этого тащить останки эльфийки Падший знает куда. Наоборот, наклонившись, он самым внимательным образом рассмотрел… вернее, не то чтобы рассмотрел… но и не ощупал. В общем, исследовал не столько с помощью зрения, сколько доступной ему, но недоступной пониманию прочих магией.
Удовлетворенно кивнув, он быстро и споро начертал вокруг впавшей в беспамятство жертвы небольшую восьмиконечную звезду. Его наставница, приснопамятная Гретта, пришла бы в ужас от небрежности и кривых линий - но именно этого чернокнижник в данном случае и добивался. Заглядывая внутрь себя, он по памяти стал ставить в вершинах доставаемые тут же из сумки ингредиенты. Если одни ровным счетом никаких эмоций не вызывали, то только от вида и мерзкого запаха других еле заметно морщился и он сам.
А все же, внимательный взгляд отметил бы, что одна вершина осталась открытой. Вообще-то, данный казус ни в какие рамки и теории магической науки не лезет - но в данном случае, думается, чернокнижнику виднее - что и как делать.
– Привет из Стигии - так я назову этот обряд, - усмехнулся он, последний раз осмотрев свое творение и мысленно повторив предстоящую последовательность действий. - Смысл как раз в том, чтобы он не удался… но удался в ином.
И в самом деле - если опустить весьма неаппетитные подробности произошедшего потом да заткнуть уши, дабы не слышать завывающих от ужаса невидимых демонов, коим не удалось удрать вовремя - обряд удался и не удался одновременно. Не удался в том, что жертва все-таки осталась жива, с похвальной настойчивостью упрямо цепляясь за жизнь. А удался в том… со слабым, замирающим стоном эльфийское я волшебницы (как же ее звали? А, да теперь неважно) исчезло, распылилось в ничто, не оставив от себя в истерзанном теле даже условных рефлексов.
Гэлронд несказанно изумился, когда на хвойную подстилку перед ним шлепнулось изуродованное кровоточащее нечто, в чем с трудом можно было бы признать человека, вернее - эльфийку. Высвободить волшебницу из кокона ею же созданных заклинаний оказалось делом нелегким и весьма кропотливым. Но к чести волшебников рода человеческого, они все же справились, хотя пристрастный взгляд и отметил, что действовали они порой грубовато и прямолинейно, с бесцеремонной эффективностью, так отличающейся от утонченных построений перворожденных.
– Только не говори мне, ваше чернокнижие, что это ты ее так изуродовал, - проворчал он, по неистребимой целительской привычке приблизившись и сделав первый, предварительный осмотр.
– Не я, - устало кивнул молодой чернокнижник, слегка пошатываясь от бурных событий недавнего прошлого. - Готовила эта тварь ловушку на меня, да сама в нее и попалась. Еле вырвали - местами пришлось рвать по живому. Сможешь привести в божеский вид
Эльф снова проник аурой в искалеченные останки. Некоторое время делал что-то, изучал - отчего у жмурящегося на солнышко Valle проявлялась иной раз легкая приятная почесуха. Затем нахмурился.
– Странно. Я считал, что знаю всех сильный чародеек нашего народа - а эта очень, очень сильная. Но никак не могу признать - аура чистая, словно у младенца. Ни единого отпечатка индивидуальности.
Молодой чернокнижник отвернулся от созерцания безмятежной глади озера за деревьями, и вернулся на поляну.
– Забытье, Гэлронд. От некой д'Ахорне осталось только тело. А душу я разорвал в клочья и мелко-мелко истер в призрачную пыль. И развеял над Мостом Богов, лишив ее посмертия.
Целитель отшатнулся.
– Д'Ахорне, величайшая из волшебниц? Это невозможно, хомо. Твоя сила что трава на ветру перед нею.
