— Ну, поработаю, — сказал Трифон еще более беспечно. — А то в скоморохи пойду.
— В скоморохах нынче небезопасно, — сказал Вадим, сам не зная, для чего. Ему иногда казалось, что если разбередить рану как следует, поковыряться в ней и так, и эдак, то она скорее заживет. Надоест ей болеть — вот она и затянется свежей розовой кожицей.
— Ну? — изумился опять Трифон. — А я тут шел, скомороха встретил.
— Какого? — насторожился Флор.
— То есть как это — «какого»? — радостно не понял Трифон. — Обычного самого скомороха.
— Как он выглядел? — пояснил свой вопрос Флор.
— Немолодой уже. А, видите! Человек в скоморохах целую жизнь прожил! — с торжеством добавил Трифон. — Смешной человек, добрый. Мы с ним немного вместе прошли, а дальше разошлись.
— Ты в обратную сторону идешь, — сказал Флор.
— Да? — Трифон перевернулся на живот, погрузился в наблюдение за каким-то жучком и молвил восхищенно: — Шустрый, бестия! — А потом поднял голову, встретился с Флором глазами: — Как это, в другую сторону? А в какую я сторону шел?
— Если ты того скомороха встретил, стало быть, ты в сторону Архангельска шагал, — пояснил Флор. — На север, на зиму.
— Ну да! — Трифон попытался поймать жучка в граве, пошерудил там пальцами, потом сел, запустил пятерню себе в волосы. — Стало быть, я назад иду, к Новгороду?
— Именно.
— А, мне ведь все равно…
— Расскажи еще про скомороха, — попросил Флор.
— А что рассказывать… Смешной он. Показал мне, как кошка ловит муху. Потом еще песню спел. Я, говорит, сейчас на свадьбу иду играть.
— Свадьба? — удивился теперь Флор. — Да кто же летом женится?
— Нашлись… Это он так говорит, — поспешно добавил Трифон, видимо, опасаясь, чтобы его не сочли окончательным дурачком. — Мне-то откуда знать? Я, говорит, иду на урочище Пустой Колодец — это за болотом, недалеко отсюда, выходит, — и там будет свадьба.
— Какое еще урочище?
— Ну, там охотничьи угодья боярина Туренина, — пояснил Трифон, опять торопясь выказать свою полную осведомленность о здешних делах. — Туренин, не слыхали? Знатный весьма боярин.
— Слыхали, — сказал Флор. — Ты дальше рассказывай, про скомороха.
— Туренин, стало быть, там держит две или три семьи — егери или как они называются. Ему там и за дичью следят, и за конями, наверное, и чтобы все рога дудели и трубили правильно, если на охоту поехать вздумается… Ну, видать, там чье-то дитя оженить надумали. Им-то что, егерям, они же не сеют не пашут, для них что лето, что осень — все не страда…
— Это тебе кто объяснял? — спросил Флор.
— Да никто, — обиделся Трифон. — Это я сам так рассуждаю… Ты, верно, думаешь, что я дурачок и рассуждать не могу, а я — могу… В общем, скоморох этот так мне говорит: я, говорит, скоморох отменнейший и пел и плясал в хоромине корчемной на дороге, — я до той хоромины не дошел, сразу говорю, — а меня и пригласили люди боярские: иди, говорят, скоморох, на урочище Пустой Колодец, там у моих людей свадьба — тебя наградят…
— Стало быть, кого-то из людей Туренинских скоморох повстречал в корчме? — уточнил Флор.
Вадим давно утратил нить разговора и только мог поражаться тому, как его друг улавливает смысл в бессвязных речах «блаженного».
— А я тебе о чем толкую! — воскликнул Трифон. — Стало быть, в корчме кто-то из слуг Туренина сидел, ел-пил, скомороха слушал… А потом и пригласил того на урочище, к егерям… Понимаешь теперь?
— Да я и раньше все понимал, — сказал Флор. — А дальше что было?
— Да ничего не было, — с досадой сказал Трифон. — Поболтали мы с этим стариком, он на урочище пошел веселиться, а я дальше побрел своей дорогой… Наверное, тогда с пути и сбился.
— Ты с пути сбился, когда избу сжег, — сказал Флор.
— Да ну тебя совсем! — воскликнул Трифон. — Я с тобой по-доброму, а ты меня бранишь. Совсем как мой брат.
— Твой брат с тобой тоже по-доброму разговаривал, — строго молвил Флор. — А ты, дурачок, сейчас возвращайся к нему, пади в ноги и все делай, что он повелит, — тогда, может быть, не пропадешь. В миру тебе делать нечего.
— Меня Бог сохранит, — сказал Трифон.
— Ты хоть Богу-то молишься? — спросил Вадим, тоже изображая строгость.
— Получше твоего! — сказал Трифон и встал. — Обидели вы меня ни за что, добрые люди, Бог вам судья!
Он отошел на несколько шагов, остановился, помедлил, а после разрыдался и бросился бежать.
— Как ты думаешь, вернется он домой? — спросил Вадим у Флора.
Тот пожал плечами.
— Какая разница? Таких и впрямь Бог сохраняет… — Он встал. — Я тебя вот о чем хочу спросить, Вадим… Ты сможешь еще потерпеть без еды?
— Ну, как тебе сказать, — Вадим тоже встал, подбоченился. — Забастовщики, когда зарплату требуют, иной раз по нескольку недель ничего не едят. Их, правда, потом в больницу увозят и все равно денег не платят… То есть, это раньше так было. Сейчас-то все, вроде бы, наладилось…
Флор, естественно, ни слова не понял, но и разбираться не стал, хотя обычно проявлял любопытство и задавал все новые и новые вопросы, пока вся история не становилась ясной, от начала до конца.
Сейчас же Флор только сказал:
— Мы едем в урочище Пустой Колодец.
— Зачем? — удивился Вадим. — На свадьбу? Салатиков на халяву покушать?
— Ты слышал, что этот пустомеля рассказывал? — нетерпеливо перебил Флор.
— Как он избу спалил?
Вадим брякнул и тотчас ощутил собственную глупость.
— Прости, — извинился Вершков. — Плохо соображаю. Он что-то про Недельку сообщил. Что старый скоморох поехал играть на свадьбу в этот самый Пустой Колодец.
— Именно.
— Будем идти по следу?
— Придется, Вадим. Если там люди живут и действительно свадьбу справляют — угостимся. А если нет…
Флор не договорил и направился к своему коню. Вадим побежал за ним следом.
«Как этот… гридень», — вспомнил он подходящее слово. Но сейчас это все было неважно. Славный старик убит, задушен какими-то мерзавцами, и оставлять это просто так нельзя.
Глава 2
Урочище Пустой Колодец
Едва друзья сошли с дороги и двинулись в сторону болота, как леса вокруг них сомкнулись, точно заколдованная стена, и сразу стало темно. Бледнеющее небо искололи черные изломанные ветки старых елок, среди темных стволов заколыхались мутные клочья тумана. Пришлось спешиться и осторожно вести коней за собой, тщательно выбирая дорогу.
