придерживал скакуна, стараясь не мчаться чересчур быстро, чтобы преследователи не остались слишком далеко позади, и ждал, пока подтянутся отставшие. Выманить ложным отступлением всадников было бы проще. Они неслись бы поодиночке, обезумевшие в стремлении пролить кровь врага.
Однако, когда над равниной снова протрубил горн, Хачиун затаил дыхание от неожиданности. Сигнал был чужим. К изумлению Хачиуна, мусульмане остановились и повернули назад.
Какой-то наглец в царском обличье посмел протрубить в рог, и воины в тот же миг прекратили преследование. Хачиун уже приметил точку, в которой он развернул бы коня и разорвал бы их на куски вдали от так ловко устроенных ими укрытий. Но вместо этого мусульмане отошли к прежним позициям, а монголы остались стоять в отчаянии посреди голой равнины, отдуваясь и истекая кровью.
Лишь немногие мусульмане прекратили преследование врага не сразу и были убиты монголами. Остальные стояли плотными рядами, выкрикивали оскорбления и потрясали саблями и щитами, словно нарочно поддразнивая монголов. На Хасаре лица не было, когда братья встретились вновь в полумиле от места сражения.
– Джелал ад-Дин, – начал Хасар, задыхаясь. – Этот сукин сын слишком хорошо нас знает.
Хачиун сердито кивнул. Принц видел, как монголы проделывали трюк с отступлением во время войны с шахом, и был готов к этому. Монголы, должно быть, выглядели глупо, когда бросились в бегство, и Хачиун едва нашел силы обрести столь необходимое ему хладнокровие.
За время битвы солнце подвинулось к самому горизонту, и предзакатная тень упала на землю, когда Хачиун слез с коня и приложил к губам бурдюк с водой. Оставалось время для новой атаки, но Джелал ад- Дин предугадывал каждый его шаг, и вера Хачиуна в свои силы пошатнулась. Хасар чувствовал замешательство брата и заговорил снова, пытаясь заставить его думать.
– А если занять позицию перед лагерем ночью и обстрелять их? Может, удастся оттеснить их от гор, которые прикрывают их со спины?
– Одними стрелами их не напугаешь, – покачал головой Хачиун. – Они просто укроются щитами. Только стрелы пустим на ветер.
– И что теперь, брат? Дать им выйти победителями? – возмутился Хасар. Его глаза округлились еще больше, когда Хачиун не ответил. – Ты позволишь этим землекопам выиграть схватку?
– Если только у тебя не появится идея получше, – огрызнулся Хачиун.
Хасар изумленно взглянул на брата, и оба с облегчением подняли глаза на подъехавшего к ним Джелме. Пыль покрывала темника с головы до ног.
– По крайней мере, они отрезаны от реки, – сказал он. – Как бы ни были велики их запасы воды, в конце концов они закончатся. Можно подождать их у реки.
Хасару идея как будто не приглянулась.
– Жаль, с нами нет Субудая, – ответил он. – С ним нам не пришлось бы ждать, пока враги умрут от жажды или состарятся.
Хачиун скривил лицо, хотя был такого же мнения.
– В общем, так, – сказал он. – Никаких уловок и маневров. Остаются только мечи и луки против вдвое превосходящих сил противника.
– Это все, что ты можешь предложить? – недоверчиво спросил Хасар. – Да за такой план Чингис тебе башку оторвет. Мы же потеряем половину наших людей.
– Хасар, мы никогда не сталкивались с таким противником, как этот, но мы
Когда заговорил Хасар, в его голосе не было привычной усмешки.
– Брат, ты должен отправить людей к Чингису. Пусть приведет подкрепление.
– Хасар, он доберется сюда не раньше чем через полмесяца.
– А мы подождем! Подождем и поглядим, как эти крестьяне будут сохнуть от жажды, пока мы пьем воду из их реки.
Джелме прочистил горло, и оба брата с облегчением вздохнули оттого, что третье лицо вновь разрядило возникшее между ними напряжение.
– Наши потери будут меньше, если мы будем беречь оставшихся у нас людей.
Хачиун понимал, что это дельный совет, хотя всем своим нутром жаждал возобновления битвы. Он просто не помнил случая, когда оказывался в таком положении, и мучительно переживал, не зная, как поступить. Оттягивая время, Хачиун выругался на трех языках.
– Чтоб черт их побрал! Ладно, я отправлю гонцов к Чингису.
Хасар знал, что такое решение ущемляло гордый нрав его брата, поэтому предпочел не ехидничать, а просто похлопал его по плечу.
– Смысл войны в том, чтобы побеждать, Хачиун. И неважно, как мы это сделаем и сколько времени это займет. Когда приедет Чингис, эти землекопы высохнут без воды, как цыплята на солнце. Вот тогда поглядим, как они запоют.
На другой день, едва солнце начало заливать Панджшерскую долину бледным утренним светом, монголы медленно пробуждались после короткого сна. Накануне они встали лагерем на другом берегу реки, чтобы обезопасить себя от ночной атаки. Хачиун понял не сразу, почему кричали дозорные. Ночь была холодной, и он укрылся халатом поверх доспехов, засунув руки в теплые рукава. Услышав голоса бегущих к нему разведчиков, Хачиун вынул правую руку из рукава и машинально схватился за меч.
– На нас напали? – спросил он, все еще соловея ото сна и немея от холода.
Разведчик выглядел очень взволнованным, явно не зная, как сообщить свою новость.
– Нет, генерал. За ночь враги исчезли. На равнине никого нет.
Хачиун тупо вытаращил глаза. За Панджшерской долиной начинался запутанный лабиринт ущелий и перевалов. Проводники Джелал ад-Дина, несомненно, знали их как свои пять пальцев.
Мысли Хачиуна вернулись к гонцам, которых он отправил к Чингису вечером накануне. Хачиун не имел успеха в Панджшерской долине, а теперь придется снова отправить людей, чтобы обо всем доложить Чингису. Хуже того, Джелал ад-Дин ушел в горы, захватив с собой очередную победу, и Хачиун боялся доложить о ней. В этих землях трудно найти след переходящего с места на место врага. Перспектива поисков неприятеля в лабиринте скал и ущелий, которые образовывали эту часть мира, могла привести только в бешенство. Не так уж важно, что большинство войска удалось сохранить. Враг видел их бегство. Хачиун больно сглотнул, осознав, что выпустил из этой долины искорку, которая способна зажечь весь мир. Весть о том, что монголов можно разбить, разойдется по свету. Хотел Хачиун этого или нет, но Чингис должен был об этом узнать.
– Отправь разведчиков по следу, – резко велел он. – Придется их догонять.
Глава 35
Ветер кружил снежные хлопья, но Субудай радовался морозам. Он родился в таких же краях, и природа этих мест как нельзя лучше подходила апатии, с которой он не расставался с тех пор, как согласился исполнить поручение хана. Холод сковал лицо, верхнюю губу облепил тонкий лед, и сколько Субудай ни оттирал его, теплый воздух на выдохе замерзал снова и снова.
Ведя за собой десять тысяч всадников, он даже не пытался остаться незамеченным. Джучи не дурак, и Субудай подозревал, что ему точно известно местонахождение тумена. Субудай не исключал возможности того, что он обнаружит лишь покинутый лагерь, и тогда придется вести охоту за ханским сыном на бескрайних просторах заснеженной, замерзшей земли. Субудай следил за тем, чтобы его стяги – длинные, узкие полоски ярко-желтого шелка – были высоко подняты. Тогда их заметят с расстояния в несколько миль. Джучи поймет, что тумен ищет его, но будет знать, что туменом командует Субудай.
