я один нормален в нем. А иногда, наоборот, приходило вдруг понимание, что я давно спятил. Что невозможно сохранить рассудок в этом постоянно меняющемся мире. Были века одиночества и годы общения.
И снова одиночество. Друзья умирают.
Были женщины…
– Я, кажется, умудрился влюбиться там, представляешь, Олле?
– В человека?
– В эльфийку.
– А она?
– А она – нет.
Как мало, оказывается, вина помещается в кубок. А вообще, хватит уже бездельничать. Пора в столицу. Слово о мобилизации – дело святое. На Ямах Собаки давненько не воевали всерьез.
Эллия. Грэс
Элидор
Я был готов убить любого эллийца, решившего помешать мне. Но им было не до того. Напуганные вестями с северо-востока, эллийцы беспрекословно отдавали мне всех своих солдат и предоставляли моей армии кров и провиант. И ни одна местная собака даже не тявкнула в нашу сторону.
На границе с Румией, точнее, с новыми владениями исманов, моя армия увеличилась чуть ли не вдвое. К нам присоединились все те румийцы и аквитонцы, которые не пожелали жить под властью исманов, готов и Тварей и сумели вырваться в Эллию. Им было наплевать на мою расу и мою религию. Мы собирались воевать с султаном и готским императором. Для них этого было достаточно.
Как раз в те дни появился Шарль. Я нашел его в своем шатре, стоящем в центре лагеря. Шарль валялся на моей походной кровати и курил трубку, набитую каким-то дурно пахнущим табаком. В следующие пятнадцать минут я выслушал много нового и интересного про мою охрану, мою армию и меня лично. Он прибыл ко мне по приказу отца Лукаса с целью всемерно содействовать моей войне. Шарль стал командиром разведки.
За день до перехода границы нас догнал Экспедиционный корпус Айнодора под командованием племянника императора, Эльнара. Император и Совет раскачались-таки на отправку хотя бы корпуса. Я объяснил Эльнару, кто здесь командует. И он, как ни странно, согласился:
– Это твоя война. Тебе и отдавать приказы. А потом мы ворвались в Румию. Западнорумийская армия исманов не уступала нам по численности. А по умению слаженно работать мы ей и в подметки не годились. Они хотели победить. А нам победа была не нужна. Мы хотели убить их. И поэтому ни один исман не ушел из Западной Румии. Мы вырезали всех. И всех румийцев, помогавших исманам.
Эзис. Эрзам – Мерад – Гульрам – Табад
Вперед, вперед и вперед – захватил и нес стремительный поток Войны. И летела Орда, сметая все и всех на своем пути. Непобедимое, непредсказуемое, неудержимое войско.
Бой за боем, удар за ударом, в чистом поле и в городах, на просторах эзисских степей и в маленьких крепостях. И Богом казался Тэмир. И понимал Ахмази, как рождаются легенды. Впрочем, хан говорил, что война еще не началась. Что все самое интересное впереди. Эзис не ожидал удара. Он еще не готов к серьезным сражениям. Но он подготовится.
Государство горело. Горели даже не отдельные города – горела вся страна. Орда шла по Эзису.
Тэмир сидел в своей юрте, поставленной на центральной площади Мерада. Слуги сменили дастархан.
– О чем задумался, визирь?
Ахмази, сидящий напротив, улыбнулся:
– Я не прогадал, приехав к тебе, хан.
Да, он не прогадал. Поначалу это был вынужденный союз. Союз от безысходности. Орда Тэмир-хана должна была стать живым щитом Эннэма. И она стала этим щитом. А потом она стала чем-то большим. По крайней мере, для Ахмази.
Сначала он просто восхищался ханом. Как вождем, как военачальником. Как Ханом. Гораздо позже, уже после первых боев в Эзисе, визирь увидел человека. Не похожего ни на кого из людей. И похожего на очень многих. Похожего по частям, которые никак не хотели складываться в целое. Да и невозможно было, если честно, уместить их в одном человеке. Вот только Тэмир… Вот он, рядом. И Ахмази прекратил попытки разобраться в хане. Он его просто принял. Таким, какой есть. Так же когда-то он принял Эльрика. В юрте стоял полумрак. Хан едва заметно улыбался. Скопец. Он чуть было не отослал его. Если бы не тот взгляд Ахмази.
– У тебя глаза воина, визирь. Тот не понимал:
– Все люди смотрят по-разному. И взгляд людей постоянно меняется. Сейчас он воин, а через секунду глядит как побитая собака.
– Я не о взгляде. Я о глазах. Тех, что не меняются. Такие глаза у моих темников. Такие глаза у Эль-Риха. Они различаются, ты прав. Но различаются они в мелочах, главное остается: только с такими глазами можно стать темником, визирем или ханом.
– Эльрик не хан и не визирь.
– Он – император. А это почти то же самое. Тэмир гибко поднялся с кошмы:
– Пойдем, визирь. Посмотрим, что наши воины выделили в долю хана.
Вести о войске нелюдей принесли разведчики Ахмази.
Сим узнал об этом чуть позже. Было бы странно, если бы он получал новости раньше, чем его хозяин. То есть с кем другим такое, может, и вышло бы, но рисковать, имея дело с Ахмази, Симу не хотелось.. Он однажды имел удовольствие увидеть, как поступает скопец с предателями.
Итак, нелюди, конные лучники, не уступающие, пожалуй, степнякам ни в искусстве верховой езды, ни в стрельбе. Эльфы. Судя по докладам разведки, нелюди шли на Аквитон через Румию, двигаясь навстречу Орде.
Ахмази был озадачен известиями. Он знал, что лет сто назад эльфы воевали против муэлитов на стороне исманов. Может быть, сейчас бессмертные вспомнили старые союзы? С них станется.
Правда, разведка докладывала, что эльфы воюют с исманами. Осторожный скопец проверял и перепроверял полученные сведения, проверка лишь подтверждала их необъяснимость. Эльфы зачем-то ввязались в войну людей, выступив в одиночку против армий Эзиса и, надо полагать, империи готов.
