– Я думал, вы верите в Господа. – Синие-синие бездонные провалы глаз, бесконечная, очень взрослая усталость в голосе. – Младший тоже спрашивал, что будет, если придется выбирать. Но он-то ладно, он отродясь ни во что не верил, а вы, сэр Герман, неужели не понимаете, что выбирать не из чего?
– Свобода...
– Я убил человека, чтобы спасти Альберта. Я убил. Не так, как убивал Зако, а сам, в здравом уме и твердой памяти. Совсем сопляка... Его отец... перестал быть человеком. Из-за меня. Если бы я боялся, сэр Герман... Как объяснить, чтобы вы поняли? Я прямо сейчас могу пойти в храм и отслужить литургию: Она говорит мне, что грех прощен, что на моих руках нет крови. Бесконечное терпение, понимаете, сэр командор? Бесконечное милосердие. И мне простили шестую заповедь. Но нарушить первую – значит предать Ее.
– При чем тут первая заповедь?
– Не важно, – отрезал Артур и замолчал, разглядывая ковер на полу.
Худое лицо его стало намного старше. Резче очертились и без того заметные скулы, тонкие складочки легли от носа к губам.
«Семнадцать лет, – с непрошеной жалостью вспомнил сэр Герман, – ему семнадцать лет... в прежние времена он еще учился бы в школе».
– Что с интуитами, – совсем другим тоном спросил Артур, – их не зачистили?
– Некому их зачищать, – отвлекшись от мыслей, сказал командор. – О магах позже, ладно, сэр Арчи? Давай-ка еще немного о тебе. Значит, «другой» является все чаще?
– На дню раза по четыре.
– И после его визитов ты по-прежнему чувствуешь слабость?
– Нет. – Артур вытянул из-за ворота пластинку черного серебра. Показал сэру Герману. – Это «маньяк».
– Весь черный? – Командор подался вперед, разглядывая амулет. – Раньше, я помню, ты падал с ног, уже когда он чернел наполовину.
Артур кивнул:
– Только пояс Флейтиста и спасал. Но пояс у меня... нет больше пояса. А мне хоть бы хрен. Это там, под храмом началось. Или закончилось. Уж не знаю, как правильнее.
– И раны твои исцелились чудесным образом за какой-нибудь час.
– И Зако я зарубил каким-то мечом. И сны мне снятся странные. И с Альбертом мы теперь по разным дорожкам идем. И что? Вы что-то об этом знаете?
– Я думаю, – сказал сэр Герман, – я думаю, мальчик мой. И когда надумаю, поделюсь своими соображениями с тобой. Что же до диких магов, то нападение Недремлющих они успешно отбили, после чего сменили места дислокации, и выловить их теперь не представляется возможным. Откровенно говоря, я не понимаю, почему, зная о жемчужине, владыка Адам отправил против интуитов всего сотню рыцарей Кодекса.
– Потому что хотел предупредить Ирму. В смысле, Софию.
– То есть?
– Я, пока он спасал нас, думал. Много. Да еще «другой» то и дело в оборот брал. Так что... София когда-то давно не хотела выходить замуж, а Сватоплук мечтал стать герцогом. Им бы местами поменяться, да ведь никак. А после рукоположения, когда отцу Адаму поклонились демоны, они с Софией сыграли в «нападение голодных псов». И каждый получил, что хотел. Они помогали друг другу все это время.
– А герцог решил выдать Симилу за Варга, – сообщил сэр Герман.
– Что?! – Артур взвился в кресле. – Надо найти владыку, пока он не убил Варга.
– Варга? Зачем ему убивать Варга? Митрополит не может наследовать...
– Конечно не может! – Артур был уже на ногах. – А сейчас он еще и сбежал, значит, кругом виноват. Но если начнется война...
– Какая война?
– Со Старым, сэр Герман. – Артур, вздохнув, уселся обратно. – Это же яснее ясного. Он хочет власти. Ему подчиняются демоны. Интуиты сделают то, что велит его сестра. А Варг бывает в замке Элиато. Достаточно убить его там, убить так, чтобы Старый не смог взять верх иначе чем войной, и война начнется. А мы не потянем воевать с оборотнями: Недремлющие будут заняты колдунами, Храм – демонами, и только владыка Адам сможет всех спасти. Вы понимаете? Герцог не справился. Орден Храма ничего не смог сделать. Рыцари Кодекса оказались слабее диких магов. А святой владыка Адам пришел и навел порядок. Тогда вам придется признать, что он прав. – Артур вдруг улыбнулся. Весело блеснули синие глаза. – А я сбегу в Цитадель Павших и стану террористом.
– Я когда-то служил в антитеррористическом подразделении, – неожиданно для себя сообщил сэр Герман. – Ты все еще хочешь понять, что с тобой происходит?
– Да.
– Тогда слушай. Помнишь тот день, третье апреля сто тридцать третьего года?..
Альберт бродил по дому, из комнаты в комнату, брезгливо морщился, сутулился и время от времени досадливо шипел, когда под ноги попадалось что-нибудь хрупкое, но почему-то не разбившееся во время обыска.
Обыскивали дом тщательно. Так старались, что даже обивку со стен содрали и мебель разнесли едва не в щепки. Что искали? Да сами не знали что. Конечно же, пропали деньги, но денег не жалко, ни к чему деньги магу, преуспевшему в недозволенной волшбе. Не было Миротворца. В Миротворце Альберт, разумеется, нуждался еще меньше, чем в деньгах, но трудно поверить в то, что топор смогли забрать пастыри или рыцари Кодекса. А значит, старший... значит, сэр Артур Северный уже побывал на обломках. И не оставил, скотина, даже записки.
Не больно-то и хотелось.
Хуже всего было то, что пропал мэджик-бук. Плести заклинания без золотой основы не так-то просто. Рано или поздно, конечно, это станет делом привычным, но пока лучше иметь под рукой свою книгу.
Флейтист остался внизу, в разгромленном холле. Угнездился на спинке выпотрошенного кресла. Время от времени взмахивал для равновесия крыльями, отчего по всему дому начинали гулять сквозняки, и помалкивал. Не мешал, значит. Проявлял, так сказать, деликатность.
Лучше бы он ее те два дня проявлял, пока Альберт в Цитадели лечился.
Спальня Ветки... Ах, Рыжая, искорка золотая, где-то ты сейчас? Но где бы ты ни была, пусть у тебя все будет хорошо. Живи спокойно, маленькая, и не думай о том, что Альберт Северный, лучший из магов Единой Земли, очень скоро придет за тобой.
Очень скоро.
– Альберт. – тут же окликнул снизу Флейтист.
– Ну?
– Не надо.
– Отзынь!
Слово щелкнуло больно, как отскочившая резинка
