славянский эквивалент христианской «совести»; совмещение христианских и славянских слов-символов типично для Домостроя и определяется общей установкой авторов произведения на синтез христианской и народной этики. Таково первое употребление слова «совесть» в контексте Домостроя – путем пояснения русским словом «правда»; в дальнейшем говорится просто о «чистой совести».
10
Общее место в средневековых произведениях; самоуничижительность авторской формулы – ритуальна, однако в данном сочетании заметно типичное для Домостроя совмещение равнозначных терминов: наказание – книжное, учение – разговорное определение.
11
Первые главы Домостроя (в данной редакции – главы 2 – 5 и 7) содержат выписки из «Стословца» (в греческом оригинале – сто стихотворных строк) Геннадия, патриарха Константинопольского; в свою очередь, и они основаны на цитатах из «Слов» Иоанна Златоуста. Первые стихи излагают христианский «символ веры», и сравнение с древнейшим славянским переводом этого греческого текста (например, в Изборнике 1076 года) помогает понять, насколько «бытовое христианство» Руси в XVI в. отошло от исходных позиций христианской веры; ср. соответствующие места по изданию: Изборник 1076 года. – М., 1964. – С. 207 – 209, 237 – 239, 214 – 273, 241 – 244, 257 – 260, 266 – 267.
12
Троица у православных (согласно Никейскому собору); Отец – Бог Сын – Бог Дух Святой равны. Иностранцев поражало и то, что московиты поклонялись не столько Троице, сколько своим святым и мощам; при этом особенным почитанием пользовался Святой Никола (Николай Мирликийский) – «скорый заступник». Ниже в тексте Домостроя встречаются рассуждения об «образе и подобии» человека божеской сущности, что также важно в плане осмысления ранга Сына: Сын подобен Отцу, как полагали ариане, или единосущен, как признали иерархи церкви на Никейском соборе. В сущности, весь текст Домостроя обсуждает эту проблему «на мирском» уровне, далеком от богословских споров, но сама проблема чрезвычайно важна как теоретически идеальная схема, которая накладывается на взаимоотношения отца и сына в мирском быту (сын во всем должен быть подобен своему отцу в жизни).
13
Кутья – согласно описанию Г. Котошихина – каша из пшена или пшеницы, «вареная с сытой да с сахаром или с ягодами»; обычно представлена была в виде лепешки, которую «вкушают как жертвенную пищу» «на поминках по умершему»; позже это всякая поминальная каша из любой крупы, разбухшей во время варки.
14
Послание к римлянам апостола Павла (13, 1): «Ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены».
15
Набор выражений из разных новозаветных текстов в сочетании с традиционными формулами древнеславянской книжности (ср. 1 Коринф. 4, 12 – 13 и др.).
16
По словам Олеария, из-за «пылкого своего нрава» русские почитают епитимию самым страшным наказанием, они стараются, например, много спать, чтобы ненароком не согрешить. (современные историки отмечают крайнюю пристрастность и брезгливое отношение к незнакомой им стране иностранных дипломатов и прочих «путешественников», появлявшихся при русском дворе в XV-XVII вв. Большинство из них (включая Олеария) выполняло не столько дипломатические, сколько разведовательные функции.
17
Следует подборка цитат из «Слов» Иоанна Златоуста, находящихся в составе Измарагда.
18
Срамословие и сквернословие различались по отношению к объекту порицания: ср. ниже «кощуны и сквернословие», «и сквернословие, и срамословие, и клятвопреступление» и пр. Кощуны – срамословие над святыней, над общепринятым, над нравственностью, пустой смех и издевка; сквернословие – ругань и брань. Иностранные наблюдатели отмечали подобное различение «мерзких слов».
19
Следует большой фрагмент из «Слова» Иоанна Златоуста по тексту Измарагда; ставшее общим местом средневековой литературы перечисление Божьих наказаний («гнев Господень») за грешную жизнь и в случае неповиновения текстуально очень близко известным «Словам» Серапиона Владимирского (около 1284 г.). Исследователи предполагали, что включение этого пассажа в текст Домостроя связано с новгородскими событиями 1484 г. – походом Ивана III на Новгород.
