— Не спорьте, это очень важно!
— Ну вот! Вчера вы меня на смех подняли, а сегодня… Ладно, ладно, я понял.
Жозеф достал из-под подушки свой блокнот. Виктор пролистал его, без сил опустился на стул и молча протянул Жозефу «Пасс-парту».
— Спасибо, патрон, я просил маму купить, но она забыла.
— Читайте, — велел Виктор.
Жозеф быстро пробежал глазами статью.
— Итак, его звали Льюис Айвз? Отличная загадка, я использую ее в моем расследовании. Как, по- вашему, патрон, инспектор Лекашер знает свое дело?
Виктор сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие.
— Сен-назерский покойник — не Льюис Айвз, а Арман де Валуа, — процедил он сквозь зубы.
Жозеф обомлел.
— Арман де Валуа? Это невозможно! Он умер от желтой лихорадки в Панаме и… Черт! А.Д.В. — это Арман де Валуа! Как же я не догадался! Но почему вы так в этом уверены?
— Меня навела на мысль одна маленькая деталь. Слушайте внимательно: «…Рост мужчины — метр семьдесят пять, возраст — от тридцати пяти до сорока пяти. Волосы и борода — темно-каштановые, правая нога чуть короче левой, что при жизни приводило к легкой хромоте…»
— Не понимаю, патрон.
— Арман де Валуа хромал.
— Не может быть! Вы в этом уверены?
— Абсолютно. Одетта называла его хромоножкой. Правда, заметить это мог только очень наблюдательный человек.
Возбужденный неожиданным поворотом дела, Жозеф сел в постели.
— Если все так, значит, тот, кто убил Денизу и папашу Моску, пытается заставить нас поверить, что Арман жив.
— Возможно, но с какой целью?
— Чтобы повесить на него все преступления, конечно!
— Это нелепо! К чему такие сложности? Все убеждены, что Арман де Валуа погиб в Колумбии.
— Дайте подумать… Возможен другой вариант: А.Д.В. жив и здоров и выдает себя за хромого беднягу Льюиса Айвза, чтобы безнаказанно творить злодеяния. Кто заподозрит покойника?
— Но зачем тогда ему оставлять автограф в логове папаши Моску? Это же глупость! Нет, такая версия не годится. — Виктор мерил шагами комнату, заложив руки за спину.
— Мы не с того конца взялись за дело, — подвел итог Жозеф. — По сути, у нас одни догадки и предположения. А доказательств — ноль.
— Не спешите с выводами. Есть кое-что еще. Я рассказал бы раньше, но вы слишком плохо себя чувствовали. Благодаря вам я нашел дом на площади Бастилии рядом с панорамой, где квартировала ясновидящая. А еще выяснил, что Арман де Валуа и Льюис Айвз жили в Кали в одной гостинице и что между ними и ясновидящей существовала некая связь. Дениза была права.
— Я это знал, я это знал, я это знал! — воскликнул Жозеф и стукнул кулаком по газете.
Внезапно что-то в статье привлекло его внимание, и он замолчал, но тут в комнату вошла мадам Пиньо с горчичниками.
— Готово, сынок! Вот увидишь, это пойдет тебе на пользу!
— Боже, мама, ты сбила меня с мысли! Что ты хочешь… Нет, только не это! На помощь, патрон! — фальцетом воскликнул Жозеф.
— Простите, мадам Пиньо, — встал на его защиту Виктор, — но я сомневаюсь в пользе подобного лечения.
— И напрасно, мсье Легри. От лихорадки и жара нет лекарства лучше. А вы, при всем моем к вам уважении, ничего в этом не смыслите. Давай, сынок, задери рубашку и не спорь!
Жозеф подчинился, жалобно протестуя. Когда холодный горчичник коснулся его кожи, он вздрогнул.
— Он всегда был неженкой, — сообщила мадам Пиньо Виктору. — Не вертись. Как же ты похож на отца! Так, а теперь мне нужно все подготовить на завтра — я уйду ни свет, ни заря. Все бы ничего, только вот спину ломит…
— Я вам помогу, — предложил Виктор, обменявшись с Жозефом заговорщицким взглядом.
Не успели он и мадам Пиньо выйти за порог, как юноша сорвал горчичник, сунул его под подушку и стал тихонько напевать:
— Мари Тюрнера причесывала дам… — Он замолчал, вспомнив прогулку с Денизой по бульвару Капуцинок, а потом вернулся к мысли, прерванной появлением матери. Где, в какой газете он видел это имя? Внезапно его осенило. Праздник. Зазывала: «Заходите, дамы и господа, посмотрите реконструкцию…» Его бросило в жар.
— Черт возьми! — воскликнул он.
— В чем дело, сынок? С тобой все в порядке?
Встревоженная мадам Пиньо вбежала в комнату, за ней по пятам следовал Виктор. Жозеф едва успел нырнуть под перину.
— Все хорошо, мама, просто жжет очень сильно, ай! Как больно!.. Вот, ты довольна? А теперь оставь нас, мне нужно поговорить с патроном о работе.
Мадам Пиньо неохотно повиновалась.
— Тебя это не убьет, не ной… — ворчала она. — А то, что не убивает, делает нас сильнее.
— Патрон, в сарайчике, на нижней полке одного из стеллажей, лежат сложенные по годам газеты. Принесите мне стопку за 1879-й!
Виктор молча направился в сарай.
В слабом свете, лившемся из пыльного слухового окошка, он не видел, как некто в маске медленно протянул руку к паре перчаток, лежавшей между двумя островерхими касками, и уже готовился схватить вожделенную добычу, но тут Виктор споткнулся, задел стопку книг и ухватился за спинку стула, чтобы не упасть. Рука незнакомца застыла в воздухе, потом длинные пальцы ухватили одну из перчаток, вторая упала на пол.
— Вам нужна свеча, патрон? — крикнул ему из окна Жозеф.
— Нет, я уже нашел.
Злоумышленник выскользнул во двор за несколько секунд до того, как Виктор добрался до стеллажа. Он наступил на перчатку, не заметив ее.
Виктор принес газету, и Жозеф стал лихорадочно перелистывать страницы. Его внимание привлек крупный заголовок:
— Вот оно! Нашел! Я не сумасшедший! Не знаю, почему, но думаю, в этом что-то есть!
— Да объясните же мне наконец! — воскликнул Виктор.
Жозеф закрыл большим пальцем две последние буквы в фамилии «Кайседони».
— Прочтите, патрон.
— Кайседо… Боже праведный!
Виктор отобрал у Жозефа газету.
— Кайседони… Кайседо… Тюрнера… Тюрнер, — как завороженный пробормотал он и выбежал из комнаты, не сказав ни слова изумленному Жозефу.
Виктор прошел дворами к редакции «Пасс-парту», располагавшейся в старом двухэтажном здании рядом с типографией и граверной мастерской. С наслаждением вдыхая запах краски и бумажной пыли, миновал наборный цех. В помещении стоял оглушающий грохот. Толстяк Гувье в сдвинутом на затылок
