— Ах вот как? — медленно произнес он. — Означают ли твои резкие заявления, что, если ты когда-нибудь найдешь «воскресителя», то хладнокровно прикончишь его? Скажи честно — ты считаешь его виновным в том, что его деятельность дала побочный эффект в виде нескольких подонков?.. Да или нет?
Слегин опустил голову.
— А если — да? — с вызовом спросил он. — Что ты тогда сделаешь? Встанешь у меня на пути и закроешь этого гада своим телом?
— Вот как? — криво усмехнулся Сабуров. — Неужели ты способен поднять руку на человека, благодаря которому ты сейчас живешь? Ведь если бы не он — а вернее, они, потому что это были разные люди, — то ты бы уже был дважды покойником! Неужели ты сможешь убить своего почти что второго отца?
— А мне плевать! — выкрикнул Слегин. — И я способен на что угодно! Потому что не хочу, чтобы людей убивали воскрешенные маньяки! Пусть лучше никто никогда больше не сможет воскреснуть, чем будут погибать старушки-нищенки, беременные женщины и инвалиды!..
Сабуров ничего не ответил. Он лишь с отчаянием махнул рукой и принялся запихивать собранные бумаги в разные папки.
За окном начинал брезжить рассвет — такой же серый, как день. В этом городе только ночи отличались от других периодов суток.
— Послушай, Слегин, — сказал после длительной паузы Сабуров. — Могу я попросить тебя об одном одолжении?
— Ну? — угрюмо пробурчал Слегин. Ему уже было стыдно за свою вспышку.
— Не говори пока никому из своих о том, что мы с тобой тут обсуждали и к каким выводам пришли. Обещаешь?
Слегин задумался.
«В принципе, пообещать сейчас можно было бы все, что угодно. А потом пойти напрямую к Кондору и все ему рассказать. Только что это даст? Кондор — мужик трезвомыслящий. Он не только не поверит бредням насчет „воскресителей“, но и засмеет еще вдобавок. В конце концов, гипотезы и предположения пока лучше придержать при себе. Вот если выяснится что-нибудь конкретное — тогда и будем действовать с учетом версии Сабурова. А пока…»
— Конечно, — сказал он. — Обещаю, Лен. И вообще, извини — я погорячился. Не выспался, в этом все дело…
— Да, конечно, — сказал Сабуров. — Честно говоря, я тоже зверски устал…
Он подошел к Слегину вплотную, словно собираясь похлопать его по плечу, и вдруг замер. А потом сделал быстрое неуловимое движение, как бы снимая пылинку с воротника куртки Слегина.
— Что это? — ошарашенно спросил он. — Зачем ты носишь тут булавку?
— Какую еще булавку? — поразился Слегин.
Сабуров поднес к лицу Слегина то, что он взял двумя пальцами с его куртки.
Это был стандартный «жучок» — крохотный черный шарик микрофона-передатчика на иглообразной ножке. Внешне — ив самом деле булавка, которую обычно используют раскройщики и портные.
Сабуров вертел «жучок» между пальцев, и лицо его твердело и застывало, словно покрываясь коркой льда. Потом инвестигатор уронил «булавку» на пол и с хрустом раздавил ее каблуком, превращая в пыль набор тончайших микросхем и печатных плат.
— Честное слово, я тут ни при чем! — сказал Слегин, вскакивая. — Лен, поверь мне: я не такой подлец, чтобы… Ах, дьявол, кто же мог мне это подсунуть? И зачем?
— Ну, зачем — это и ежу понятно, — холодно сказал Сабуров. — А вот кто это сделал — тебе решать, потому что ты принес это на себе… Только боюсь, что после этого все наши обеты хранить молчание становятся бессмысленными. Правы были классики: то, что известно двоим, рано или поздно станет известным всему миру…
— Лен, — с отчаянием взмолился Слегин. — Ну не я это сделал, не я! Ты веришь мне?
— Какая теперь разница, кто это сделал? — устало сказал инвестигатор.
— Большая! — возразил Слегин. — Потому что хоть я во многом и не согласен с тобой, но никогда тебя не предам!..
— Я это учту на будущее, — пообещал Сабуров.
Часть 2
ПРОКЛЯТЫЙ ДАР
Почему мне не снятся те, кого я спас?
Глава 1
Как всегда, вместо того чтобы услужливо караулить вошедших в вестибюле, скоростной лифт блуждал где-то на самых верхних этажах. Однако сейчас, вопреки своему обыкновению, Иван Дмитриевич не стал его дожидаться, чтобы хорошенько вправить мозги неизвестному наглецу, беспардонно узурпировавшему агрегат общественного пользования. Он лишь ругнулся сквозь зубы, устремился к лестнице и, прыгая, как когда-то в детстве, через ступеньку, стремительным марш-броском преодолел два лестничных пролета, которые отделяли его от домашнего очага.
Авантюра эта, к удивлению самого легкоатлета, окончилась без медицинских последствий, если не считать сбившегося дыхания, коликов под ложечкой и бешено стучащего пульса в висках. Все-таки шестьдесят три года за плечами. И почти девяносто кило живого веса!..
На подламывающихся ногах Иван Дмитриевич ворвался в квартиру, обругав по дороге дверной автомат, который, по его мнению, недостаточно расторопно опознавал хозяина скрытыми видеосенсорами, но, вместо того чтобы в изнеможении рухнуть в мягкое кресло в комнате, провлачился на кухню и хищно припал к анизотропному окну.
Результаты наблюдения оказались ошеломляющими.
Оказалось, что возле площадки мусоросборников по соседству с гаражами уже стоит машина с красными крестами на борту и с беззвучно вращающейся «мигалкой» на крыше, окруженная кучкой любопытных граждан. Причем самое интересное успело остаться за кадром, потому что двое в зеленых силиконовых робах загружали в заднюю дверцу машины носилки, на которых было небрежно накрыто дезинфекционной накидкой нечто, смахивающее на манекен.
Наконец дверцы захлопнулись, и машина, включив воздушную подушку, неспешно поплыла к арке, выходящей из двора на улицу. Судя по тому, что «мигалка» погасла, машина направлялась не в ближайшую больницу, а в морг.
Впрочем, Ивану Дмитриевичу было отлично известно, что тип на носилках мертв.
Когда «Скорая помощь» отъехала, то за ней оказалась еще одна машина — тоже с мигалкой, но другого цвета и без красных крестов. Сбоку на корпусе полыхали крупные фосфоресцирующие буквы «ОБЩЕСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ».
Иван Дмитриевич мгновенно облился с головы до ног холодным потом.
Только теперь он понял, почему люди, присутствовавшие при загрузке мертвеца в «Скорую помощь», не расходятся. Среди зевак мелькал мундир обезовца, державшего портативную цифрокамеру. Агент явно пытался получить от кого-нибудь дополнительную информацию о смерти неизвестного.
