электронными приборами, стоявшими вдоль стен на специальных многоярусных стеллажах. Повсюду на паркетном голом полу извивались разноцветные провода. Из обычной мебели имелись только стенной шкаф, старинный раскладной диван да пара офисных кресел на колесиках.
Парень смущенно улыбнулся.
— А это и есть моя домашняя лаборатория. На работе оставаться допоздна не разрешают, вот и приходится дома по ночам корпеть… Да ты садись, куда тебе больше нравится.
Ивану Дмитриевичу больше понравилось сесть на диван.
— Чем бы мне тебя угостить? — свел к переносице брови Вадим. — Черт, в магазин опять забыл зайти…
— Не дергайся, — махнул рукой Иван Дмитриевич. — Ты же знаешь, спиртное я все равно не употребляю…
Вадим с сомнением взглянул на него, и Иван Дмитриевич вспомнил, что как раз сегодня он нарушил свой сухой закон и теперь от него должно вовсю разить перегаром. — А чаю или кофе я и дома могу нахлебаться сколько влезет!.. И потом… — Он поколебался, стоит ли об этом предупреждать. — Ты не обижайся, но я в любой момент могу отчалить… дело в том, что меня могут… вызвать… по делам…
Врать в этом духе язык не поворачивался, и Иван Дмитриевич смущенно умолк.
— Что ты, какие обиды? — вежливо сказал Вадим, погружаясь в одно из кресел. — Как тебе будет удобно, отец…
— Кстати, а где ты сейчас работаешь, если не секрет? — Иван Дмитриевич решил взять инициативу в свои руки, чтобы сын не опередил его с расспросами.
— Не секрет, — улыбнулся парень. — Фирму «Голо-и видеоэффекты» знаешь? Тут недалеко, на бульваре Разоружения… Я там программистом числюсь.
— Странно, — хмыкнул Иван Дмитриевич.
— Почему?
— Кому ж мог обыкновенный компьютерщик так насолить, чтобы его киллеру заказали? Я-то думал: ты, по меньшей мере, банкир, или этот… как его?.. дилер… или брокер?.. Ведь именно таких убирают обычно…
Вадим грустно покачал головой.
— Дело вот в чем, отец, — начал он с такой естественной интонацией, словно они и не расставались все эти годы. — Правда, это долгая история…
— Ничего, у меня пока есть время, — усмехнулся Иван Дмитриевич.
И Вадим стал рассказывать.
Он работал в этой фирме уже два года. Ему помог туда устроиться его бывший преподаватель, под руководством которого Вадим писал в университете дипломную работу по комп-инженерии. Фирма была многопрофильной, она входила в состав научно-производственного объединения, которое выпускало широкий ассортимент изделий, начиная от детских игрушек и кончая сложными системами видеосимуляции. Работа была интересной, творческой. Правда, в ней имелись кое-какие странности, которым Вадим со временем привык не придавать значения. Начать с того, что параллельно с выпуском разнокалиберной продукции фирма активно вела практические разработки всяких безумных идей, которых у ее молодых и энергичных сотрудников было хоть отбавляй. Однако когда до завершения особо многообещающих разработок оставалось чуть-чуть, руководство фирмы вдруг объявляло об их бесперспективности, после чего работа в данном направлении сворачивалась, а наиболее непонятливые участники исследований, вздумавшие мутить воду по этому поводу, мгновенно увольнялись, невзирая на их заслуги, и впоследствии словно пропадали без вести… Кроме того, сотрудникам было строжайше запрещено делиться какой бы то ни было информацией о делах фирмы с посторонними — прямо как на каком-нибудь секретном государственном объекте. Болтунов ждала та же участь, что и упрямцев. И наконец, никто из персонала не имел права посещать отдельные помещения в глубоком подвале. Может быть, поэтому и не разрешалось задерживаться на рабочем месте после сигнала, означавшего окончание рабочего дня…
Три месяца назад Вадиму пришла в голову одна интересная мысль. Однако он не пошел к шефу, чтобы выложить с ходу свою идею, а предпочел заняться этим делом втихую. Чтобы потом, если что-то из всего этого получится, поставить начальство перед фактом. А факт должен был оказаться сногсшибательным, хотя задумка была достаточно простой. Вадим и сам удивлялся, почему никому до него не пришло подобное решение одной теоретической проблемы из области оптической физики.
Он работал как вол, днем и ночью, на работе и на дому. Благо, проблем с матчастью в фирме никогда не возникало и на складе объединения можно было всегда заказать что угодно и в каких хочешь количествах.
Работа шла медленно и не всегда удачно. Были моменты, когда у Вадима опускались руки, но сдаться и отказаться от своей идеи он не мог. Теперь, когда ему стали ясны возможные области применения той штуки, которую он в одиночку создавал, он просто не имел права на поражение. Это изобретение представлялось ему очень нужным для людей, для многих людей — инвалидов, актеров, скульпторов, историков-реконструк— торов, наконец, просто для страдающих врожденными уродствами…
Речь шла о голографическом устройстве, позволяющем программным путем создавать и поддерживать любые малоформатные объемные изображения, не отличимые от реальных объектов. Возможно, были и другие пути его применения, но Вадим с самого начала ориентировался на то, что имитируемый объект — человеческий облик. Он назвал его голомакиятором, потому что, по его задумке, прибор должен был позволять человеку менять свое лицо как угодно.
Однако в ходе работы аппетит изобретателя рос, и он добивался того, чтобы можно было почти полностью менять свой облик — причем с такой высокой разрешающей способностью, чтобы даже с близкого расстояния не было заметно, что речь идет о маске…
Наконец экспериментальная модель была изготовлена и даже отчасти испытана. Конечно, ее еще надо дорабатывать и развивать, но, по мнению Вадима, даже того, что он сделал, было вполне достаточно, чтобы убедить своего шефа в перспективности данной разработки.
Сегодня он явился к шефу, улучив момент, когда у него не было посетителей, и продемонстрировал ему голомакиятор в действии. Генеральный директор фирмы «Голо— и видеоэффекты», который носил странную фамилию Крейлис, был потрясен. Было от чего — ведь Вадим на его глазах «превращался» то во всемирно известного киноактера, то в президента Европейской Конфедерации, то в цыганку, то в негра. Апогей представления наступил, когда господин директор оказался лицом к лицу… с самим собой!..
Разумеется, Крейлис высоко оценил творение Вадима. Не откладывая в долгий ящик, он выписал ему премию, сумма которой была больше, чем вся зарплата программиста за год. А еще господин директор пообещал, что прямо с этого момента фирма начнет вплотную работать над этим «гениальным агрегатом». Вадиму придется составить подробное изложение принципа действия, технической конструкции и схемки… голо-макиятора, кажется?.. Ну, название совершенно некоммерческое, мы над ним, конечно, еще будем думать, а точнее — не мы с вами, а специалисты маркетинговых служб нашего объединения… Но пока это непринципиально, верно? Кстати, кроме вас, был ли посвящен кто-нибудь еще в эту работу? Я имею в виду, не только в пределах фирмы, но и вообще… Нет? Прекрасно, прекрасно! И очень дальновидно с вашей стороны. В наше время, знаете ли, новые технологии еще в зародыше становятся легкой добычей конкурентов… если не соблюдать определенные меры предосторожности… Именно поэтому я настоятельно рекомендую вам оставить этот умопомрачительный продукт мне на хранение. По крайней мере, до завтра… Нет-нет, можете считать, что сегодня для вас рабочий день закончен. Идите и выспитесь хорошенько, в последнее время, наверно, не высыпались? Ах, вы не работали дома? Ну все равно… надо бы отдохнуть. Погуляйте в парке с девушкой, сводите ее в театр или в ресторан… заодно и отметите свой триумф. Ну а завтра, с новыми силами — за работу!..
Вадим осторожно осведомился, не будет ли господин Крейлис возражать, если он как автор изобретения подаст заявку в Патентное бюро. Директор не возражал. А как насчет статьи в специализированной прессе? разумеется, не сейчас, а потом, когда прибор будет запатентован и фирма приступит к его серийному производству… Господин директор не возражал против публикации, он был всецело за рекламу достижений фирмы… На прощание он предложил Вадиму заходить к нему без особых
