включая обезовцев, не подозревал, что оживление мертвецов — дело рук одного человека, обладающего сверхъестественными способностями. «Воскреситель» должен был достаться не политикам, не полицейским и не преступникам. Только Инвестигация имела право на него, и Сабуров должен был форсировать события.
И он форсировал.
Он расспрашивал жертв несостоявшейся смерти о тех людях, которые находились рядом с ними в момент их возвращения к жизни. Результат опроса обескураживал: большинство фениксов вообще никого не видели — они утверждали, что дело было без свидетелей. А в тех случаях, когда свидетели «самовоскрешения» все-таки имелись, фигурировали совершенно разные люди — как по приметам, так и по возрасту, и различия между ними были слишком значительными. Отсюда напрашивалось два вывода: либо «воскресителей» было несколько (что было маловероятно), либо экстра-реаниматор обладал еще и даром перевоплощения… В любом случае было очевидно, что он всячески пытается остаться незамеченным и, сделав свое дело, либо сразу исчезает с места происшествия, либо мастерски играет случайного свидетеля.
А потом Сабуров обнаружил за собой слежку. Она велась совершенно разными людьми, и цель наблюдателей была для него непонятной. Люди эти попадались ему в различных местах, но они не стремились ни убить его, ни установить его личность. Похоже было, что они знали, кто он такой и зачем прибыл в этот город. И, скорее всего, именно они снабдили Слегина «жучком» без его ведома…
Напряжение нарастало, и порой инвестигатору хотелось разрубить этот запутанный узел одним ударом, схватив очередного соглядатая и подвергнув его усиленному допросу…
В то же время он понимал, что этого делать нельзя.
Наверняка противостоит ему не один «воскреситель», а целая тайная организация, в интересы которой отнюдь не входит, чтобы он раскопал их секрет.
Подозревая, что одной слежкой за ним неизвестные могут не ограничиться, Сабуров принял определенные меры предосторожности. Правда, ни Слегину, ни Кондору, ни кому бы то ни было из раскрутчиков он не сообщил, что подвергается опасности. Риск был большим, но при успешном исходе выигрыш обещал быть бесценным.
Однако прошло несколько дней, а загадочный противник явно тянул время, не предпринимая решительных действий. Сабуров же был в цейтноте, и потому однажды вечером, вместо того чтобы ждать развития событий в номере гостиницы, он отправился на прогулку в парк. Выбрав место в безлюдном уголке, он развалился на скамейке и стал ждать сам не зная чего.
Торчать в парке ему пришлось недолго. Вскоре чуткий слух инвестигатора уловил чьи-то осторожные шаги в кустах сначала слева от себя, потом справа. Сабуров понял, что невидимый наблюдатель сужает круги, видимо желая убедиться в том, что инвестигатор один…
На предплечье Сабурова под рукавом пиджака была закреплена сложная система для стрельбы специальным иммобилизующим зарядом. Стоит сжать руку в кулак — и суперклей, выстреленный в упор, намертво скует человека, превратив его в подобие статуи.
Наконец Сабуров почуял, что человек, следивший за ним, находится совсем близко за его спиной. Нервы у него напряглись, но он не шелохнулся. Он полагал, что даже если его противникам известно о нем многое, они не станут убивать его сразу. Наверняка у них возникнет желание узнать, что именно ему известно о «воскресителе», успел ли он сообщить о нем кому-либо еще, и прочие детали…
Прошло десять секунд, двадцать, а выстрела все не было.
Кусты вновь зашуршали, а потом Сабуров услышал шаги. Кто-то направлялся к нему со стороны аллеи.
Ну, вот и все, подумал он. Наконец-то наступил долгожданный момент истины…
Он слегка повернул голову, чтобы разглядеть приближающегося к нему человека, но тут же застыл, не веря своим глазам.
Это был не кто иной, как Кондор.
Он подошел к Сабурову вплотную и остановился, глядя на него своими прищуренными серыми глазами. Солнце уже садилось, и его косые лучи не проникали сюда из-за деревьев, но это был, несомненно, шеф «Раскрутки» собственной персоной.
Он стоял, держа руки в карманах простой хлопчатобумажной куртки, и смотрел на Сабурова, склонив голову к плечу. Что-то в нем было не так, но что именно — трудно было определить с первого взгляда.
— Что вы здесь делаете, Кондрат Дорофеевич? — удивленно спросил Сабуров.
Мышцы его непроизвольно напряглись. Но выстрелить из иммобилизатора он уже не успел. Кондор выхватил из кармана небольшой пистолет и молниеносно всадил несколько пуль в грудь инвестигатора.
Очнулся Сабуров буквально через несколько секунд. Эластичный пуленепробиваемый жилет, предусмотрительно надетый под рубашку, выдержал удары пуль, выпущенных почти в упор. Правда, синяки на грудной клетке теперь надолго останутся. Оставалось лишь поблагодарить судьбу за то, что Кондор не стал стрелять ему в голову.
Как и следовало ожидать, никого рядом со скамьей уже не было.
«Ну вот, доигрался ты в казаки-разбойники. Ищи-свищи теперь стрелявшего… Второй раз они уже так просто к тебе не полезут. Будут искать более надежные способы отправить тебя на тот свет — что- нибудь вроде выстрела из снайперской винтовки или щедро напичканного пластитом автомобиля…»
Сабуров сунул руку за пазуху и с досадой обнаружил, что коммуникатор, находившийся во внутреннем кармане, превращен одной из пуль в набор для любителей радиоконструкторов.
Черт, как некстати!..
Пришлось тащиться до ближайшего видеофона-автомата, который располагался рядом с гостиницей.
Слегин все еще был в своем кабинете. Неудивительно: он почему-то предпочитал ночевать там же, расположившись на старом кожаном диване.
— Ну, что там у тебя, Лен? — ворчливо отозвался он, увидев Сабурова. — Очередное нашествие агрессивных инопланетян? Или рыбаки отловили в реке Лох-Несское чудовище, которое перенеслось сюда методом телепортации?
Это был его обычный стиль общения с инвестигатором. Слегин полагал, что большая часть всех так называемых сенсационных аномальных явлений выдумана самими «аномалыциками».
— Хуже, — ответствовал Сабуров. — Только что в меня стрелял Слепой Снайпер!..
• Слегин критически обозрел Сабурова, насколько позволяли границы экрана.
— Да неужели? — кисло осведомился он. — Насколько я знаю, этот субъект еще никогда не промахивался.
— На, смотри, если не веришь! — обиделся Сабуров и отступил на шаг от видеокамеры, предъявляя к осмотру продырявленный в нескольких местах пиджак. — Я остался цел только потому, что был в пуленепробиваемом жилете!
Слегин чуть ли не влез носом в экран.
— Хороший был костюм! — с чувством провозгласил он после паузы. — Дорогой, наверное…
— Да иди ты со своими шуточками!.. — посоветовал Сабуров. — Меня чуть не прикончили, а ты пиджак пожалел!..
— Интересно, а сумел ли доблестный инвестигатор разглядеть того, кто в него стрелял? — задумчиво спросил пространство Слегин. — Или в этот момент он покорно закрыл глаза, и вся жизнь пронеслась перед ним за один миг?
Сабуров мученически вздохнул.
— Разглядел, разглядел, — ядовито ответствовал он. — Потому и звоню тебе, олуху!
— Ну, тогда приезжай, будем компреконструкцию сочинять! — воодушевился Слегин.
— Какая к черту реконструкция?! — взбеленился Сабуров. — Стрелял-то в меня не кто иной, как твой, дорогой начальничек! Да-да, именно он — Кондор!..
