тебе говорила про дачу?
— Про какую дачу?
— Про дачу этого Коли?
Я притормозила и уставилась на подругу:
— Ты можешь внятно изъясняться? Что за привычка — кота за хвост тянуть? У него что, дача здесь?
Надька тоже остановилась и задумчиво потерла переносицу:
— Не помню, может, ты к тому времени уже уснула?
Деликатно кашлянув, я попробовала сделать приветливое лицо, демонстрируя внимание, однако очень хотелось дать подружке пинка для ускорения мыслительного процесса.
— Да, пожалуй, ты к тому времени уже упала… Понимаешь, у меня в тот момент тоже кое-какие проблемы с мироощущением были. Ирка с Колей о чем-то говорили, а он сказал: «У меня тут дача недалеко. Не то, что ваша деревня, место тихое, никто не мешает». И стал вроде звать на шашлыки, мангал, говорит, есть и все такое…
И речка вроде бы… Не могу я точно вспомнить, путается все.., ну ты меня понимаешь. Ирка, кажется, обрадовалась, сказала, что обязательно съездим… И все красавчику этому глазки строила. Я даже думала — окосеет… А я тоже, честно говоря, там прикорнула. Глаз уж было не разодрать, я и легла на диванчик, что на веранде. Жесткий, зараза, как утюг… А Ирка, та вроде не спала. Все с Юрочкой шушукалась. Стаська, знаешь, что мне в голову приходило? Мы с Колей, потом ты с Ефимом вежливо ушли, а Юрочка остался…
— Ну, — кивнула я, — вполне возможно. Когда я уходила, у меня не было чувства, что они собираются расстаться.
Это было сущей правдой, поэтому мы задумались и некоторое время шли молча. В голове у меня все так перемешалось, что я даже никак не могла разобраться, о чем думать в первую очередь.
— А где дача у Коли? Неужели он тебе не сказал?
— Не знаю, — пожала Надька плечами, — может, он и сказал, да я забыла. Не помню, хоть убей… А после того как он меня проводил, я его больше и не видела…
Тут мы подошли к дому участкового. Я продолжала ломать голову над всем произошедшим, Надька прикрыла за собой калитку и вдруг вспомнила:
— Да, вот еще что! Я когда с Иркой прощалась, она шепнула: «Знаешь, кто это? Клетчатый!» Черт ее разберет, что она имела в виду?
Я уже тянулась стучать в дверь, однако слово «клетчатый» почему-то тревожно всколыхнуло сердце, и я уточнила:
— А про кого?
— Да про Юрочку вроде, про красавчика.
Вот оно что! Теперь понятно, почему, увидев его впервые на пороге комнаты, на Ирку напал столбняк. Она сказала, что видела за забором человека с оружием, и назвала его как раз «клетчатым». И что же тогда получается? Получается, что сначала она едва не впала в транс, а потом не слезала с его колен. Хреновина, ей-богу! Однако ничего такого, что могло бы хоть как-то объяснить отсутствие Ирки в собственном доме, по-прежнему не было.
Через пару минут мы сидели за столом у Петра Игнатьевича, его жена предложила нам чаю, мы согласились, с умилением разглядывая коробку свежего овсяного печенья.
— Ну что скажете, девчата? — склонил голову набок участковый, с интересом наблюдая, как мы стремительно уничтожаем его бакалейные запасы. — Расскажите в двух словах, что про все это думаете?
— Петр Игнатьевич, — вздохнула Надька, провожая печальным взглядом последнее печенье, которое я исхитрилась уцепить перед самым ее носом, — я рассказывать уже больше не могу. Вы лучше спрашивайте, я думаю, так быстрее получится.
На это весьма разумное предложение участковый согласился, я, впрочем, тоже. Начинать все заново в сто сорок четвертый раз не было ни сил, ни желания.
— Вы отмечали Ирин день рождения в «Магии»? Так?
— Так?
— Убитый… Зовут его, то есть звали, Михалков Андрей Владимирович, пригласил на танец.., тебя?
Надька кивнула.
— А говорил чего-нибудь?
Подружка кокетливо крутанула глазками:
— Ну говорил, конечно… Как зовут, хорошо танцую и тому подобное. Хотел еще на танец пригласить, но я ему сразу отказала…
— А почему?
— Да кто его знает… Как-то не приглянулся он мне.
Я и внимания особого на него не обратила, так, потанцевала, чтобы не обижать человека.
— А потом?
Последующие события мы рассказали довольно подробно, упомянув и пришедшего на помощь героя, и разбитое стекло, и забытый альбом, и Колю вместе с его шрамом. О продолжении банкета у Ирки я, конечно, предпочла бы не рассказывать, но, поскольку была уверена, что о нем участковый уже наслышан, пришлось упомянуть и об этом. Единственное, о чем мы, не сговариваясь, умолчали, так это о моем бесславном падении со стула и Надькином сне на веранде.
— Ясненько, — задумчиво поскреб затылок Петр Игнатьевич. — А больше вы с этими ребятами не виделись?
Надька честно тряхнула головой, а я потупилась:
— Я с Ефимом вечером в баре была…
В глазах участкового мелькнуло неодобрение, но он его быстренько припрятал. Я ведь уже упоминала, что Петр Игнатьевич был далеко не дурак.
— А тот, третий, Ирине Захаровне, выходит, приглянулся?
Мы не освещали, естественно, этот факт в деталях, но в общих чертах подтвердили. Участковый задумался, мы с Надькой сиротски жались друг к дружке, терпеливо ожидая, когда же выполнение нашего гражданского долга завершится окончательно. Тут мне пришло в голову, что если уж сегодня весь день нам задавали вопросы все, кому не лень, то и мы имеем право задать парочку.
— Петр Игнатьевич, — вывела я из задумчивости лейтенанта, — а этот.., как его, ну которого у Ирки на крыльце… — Надька приподняла брови, участковый тоже сосредоточился:
— Михалков?
— Ну да… Он кто? Местный?
— А как же! Его каждая собака в городе знает. Простырь.
— Это что такое?
— Это кличка. Простырь. Простой очень. Душевный парень.
— Господи, — пробормотала я, теряясь, — и кто он, этот Простырь?
— Тебе как, по трудовой книжке или по жизни? По трудовой — грузчик в продуктовом магазине «Талисман», а по жизни — бандит.
Мы с подругой дружно отвалились от стола и разинули рты. Дело приняло интересный оборот. На Иркином крыльце перерезали горло местному бандиту по кличке Простырь. Надюха икнула:
— Может, он их убил?
— Кого? — насторожился участковый.
— Ирку с Юрой…. — На мой взгляд, версия вышла немного притянутой.
— Почему? С чего ты взяла?
— Ну их же нет дома… А он бандит. Пришел к ним…
— Они были знакомы?
— Не знаю. Кажется, нет. Но куда-то они делись.
А может, в город к Ирке уехали?
