парочку, словно слившуюся с крепостной стеной. Прошел еще несколько шагов и остановился. В амбразуре виднелся черный силуэт, еле выделявшийся на более светлом фоне черного неба. Подойдя поближе, Мун зажег спичку. Из темноты вынырнула рука и потушила ее.
— Значит, пришли? — Мун с облегчением прислонился к стене. — Я не был убежден, что вы поймете… — Слава богу, наконец удастся поговорить как следует.
Даже сейчас, будучи почти в полной уверенности, что за ним не следят, он невольно приглушал голос.
— За вами ведется наблюдение, — так же тихо ответил его собеседник.
— Знаю. — Мун кивнул. — Еще хорошо, что я заранее ожидал нечто подобное. Благодаря моей предусмотрительности хоть вы имеете некоторую свободу действий. Только боюсь, что она вместо дела использована вами для ознакомления с прелестями Куколки.
— Ничего подобного, шеф.
— Бросьте, Дейли. Уж кому лучше знать ваш характер, как не мне.
— Можете меня называть по-прежнему Хью Брауном. Ничего не имею против, — пошутил исполнитель роли сына пуговичного короля.
ТАЙНА ГЕНЕРАЛА ДЭБЛДЕЯ
Заграничный паспорт на имя Хью Брауна, торгового представителя Джошуа Шривера, был готов задолго до того, как миллионер впервые встретился с детективами. Готова была также испанская виза — Браун должен был выехать на днях для переговоров об открытии большого универсального магазина в Мадриде. Заметив сходство своего торгового представителя с Дейли, Шривер предложил ему воспользоваться готовым паспортом, так как получение настоящего задержало бы отъезд на неопределенное время.
Предполагалось, что Мун и Дейли сумеют встречаться почаще, однако получилось так, что кто-то постоянно сопровождал Муна. Даже накануне ночью при встрече в замке не удалось поделиться добытыми каждым в отдельности результатами расследования — из-за опасения, что маркиз Кастельмаре подслушивает за дверью.
— Выкладывайте, Дейли, — предложил Мун. Притворяясь праздными туристами, они прохаживались по затемненной стороне крепостного вала, время от времени поворачиваясь в сторону моря, где угасал отсвет давно закатившегося солнца. Постепенно превращаясь из фиолетового в сиреневый, из широкой световой полосы в узкий обруч, он умирал, заглатываемый ночной темнотой.
— Нет уж, вы первый, шеф. Не будем нарушать распределение труда в нашей фирме. Как вам известно, я всего лишь функциональный придаток к вашему гениальному мозгу.
Из гавани доносились гудки входящих пароходов. Кричали чайки. Привычные к подачкам туристов, они без опаски садились на заросшую мхом крепостную стену и требовательно махали крыльями.
Мун торопливо подытожил свои наблюдения и выводы.
— Да у вас целый ворох новостей! Сразу даже не переваришь, — признался Дейли. — Но я тоже могу кое-чем похвастаться. Мысль прикинуться поклонником Куколки возникла у меня, когда я после вашего отъезда наткнулся на снимок в журнале «Пасифик ревю».
— Вы узнали что-нибудь о Краунене? — перебил его Мун.
— Естественно, узнал. Но сперва о Куколке. До переезда в Голливуд она проживала в Бруклине, где состояла членом молодежной банды. Давняя знакомая Рода Гаэтано, в Санта-Монике встречалась с ним трижды, даже выезжала в его компании на рыбную ловлю. Этими сведениями меня снабдил ваш приятель Дональд Кинг. Кроме того, Куколка была постоянной посетительницей ресторана «Кукарача».
— Где и познакомилась со своим Рамиро. Сам знаю. Покороче, Дейли! У нас мало времени. Сержант Милс, должно быть, уже рыщет по всей Малаге, разыскивая меня.
— А по-моему, спокойно докладывает своему начальству, что вы улетели в Мадрид.
— Никогда не недооценивайте своих противников, Дейли! Я почти убежден, что он связался через диспетчера аэропорта с самолетом.
— Даже если так, об этом ресторане все же придется рассказать.
— Если там исполняется стриптиз, то ваш нездоровый интерес понятен.
— Кое-что получше стриптиза. Прокурор Матисон, расследовавший убийство одного из посетителей ресторана, пришел к заключению, что заведение служило Роду Гаэтано местом сбыта наркотиков. Управляющим одно время был Краунен. Но что самое интересное, под именем Гонсалеса Краунен фигурировал в так называемом «Барселонском деле», в котором мы встречаемся также с полковником Бароха-и-Пиносом.
— Его связь с Родом Гаэтано доказана? — спросил Мун.
— Нет. Выяснилось только, что Краунен-Гонсалес и его помощники проживали в Барселоне по фальшивым заграничным паспортам. Некоторые сотрудники полиции были смещены. Бароха-и-Пиноса, ведавшего отделом по надзору за иностранцами, перевели за халатность в Малагу.
— А само дело?
— Вот оно, только извините за протокольный стиль… В 1960 году международная полиция узнала, что в Барселоне находится база Рода Гаэтано для принятия контрабандных наркотиков из Гонконга и дальнейшей отправки в Америку и другие страны Европы. Туда было послано несколько детективов Интерпола во главе с Луи Ориньоном. Под видом скупщика героина Ориньону удалось познакомиться с руководителем базы Гонсалесом. Предупрежденный кем-то, тот при вторичной встрече стрелял в детектива и тяжело его ранил, после чего исчез. Кроме случайного свидетеля перестрелки, Ориньон был единственным, знавшим Гонсалеса в лицо. Его показания привели бы к аресту не только людей Гаэтано, но и сотрудничавших с ним чинов испанской полиции. Однако дать показания он не успел. Некий доктор Валистер впрыснул Ориньону под видом болеутоляющего средства смертельную дозу опиума. Действовал он, очевидно, по указанию Гонсалеса, так как после первого же допроса скрылся. Предполагали, что он уехал в Америку. Как бы то ни было, Роду Гаэтано пришлось ликвидировать свою барселонскую базу. Выявить лиц, сотрудничавших с ним, не удалось.
— Что же получается? — Мун задумался. — Допустим, и Краунен, и Куколка, и Рамиро, и Росита работают на Рода Гаэтано. В таком случае они прибыли в Панотарос с определенным заданием. С каким? Чтобы ликвидировать Шриверов? Почему же они так медлили? Почему избрали для убийства самый неподходящий момент — день после катастрофы?
— С Куколкой все далеко не так ясно, — отозвался Дейли. — Алкоголь, может быть, даже наркотики, неразборчивость в любовных связях — скорее клапан для отчаянного крика души, чем ее истинная суть. Мне кажется, она глубоко несчастный, искалеченный Голливудом человек. Такой вряд ли способен на хладнокровное участие в преступлении. Она сама чем-то запугана. По-моему, ее кто-то шантажирует, возможно, Рамиро.
— Вот это действительно новость! Не ошибаетесь, Дейли?
— Между ними очень сложные отношения. С одной стороны, она его ревнует…
— А с другой? — насторожился Мун.
— Не верю, что она действительно хочет выйти за него замуж. Иначе падре Антонио не пришлось бы держать ее под неусыпным надзором.
— Тут вы правы. Можно даже подумать — под постоянным давлением.
— А насчет ревности Куколка мне сама призналась, — продолжал Дейли. — Однажды ей показалось, будто в его комнате разговаривают двое — мужчина и женщина. И между тем незадолго перед этим Рамиро брал ее машину для поездки в Малагу. В последнее время он частенько ездил туда — по крайней мере, пытался уверить в этом Куколку.
— Ну и что? — нетерпеливо спросил Мун.
— Дон Бенитес заверил ее, что Рамиро не брал у него в тот день ключ от гаража.
— Любопытно, весьма любопытно… Если только она не придумала эту сказку, чтобы запутать нас. — Мун с сомнением покачал головой. Инстинктивное подозрение, что к истинным следам кто-то все время
