Алита только кивнула.
– Что случилось?
Алита рассказала. Ольга внимательно выслушала, полезла в шкаф, достала шапку:
– Надень, а то и свою застудишь. Говорила же я тебе, что лечиться ей надо, пока не поздно. Ох, беда с вами, никак не поймете, что сломанные мозги ничем не лучше сломанных конечностей. Ты ж с открытым переломом бегать, как обычно, не станешь, врача небось вызовешь? А… Да что сейчас говорить, пошли уж.
Повернулась к погрустневшей Вере:
– Доча, я схожу к Алите Ивановне, вернусь через час-два. Пейте чай с Таней, никому незнакомому дверь не открывайте.
– Мама, ну что ты со мной как с ребенком, – насупилась Вера.
Ольга засмеялась и взъерошила дочери волосы:
– Потому что ты и есть ребенок. Все, не спорь, закрывай дверь. До свидания.
Но мамы дома не оказалось. Алита пробежалась по комнатам, ища какую-нибудь зацепку, чтобы сообразить, куда могла деться мама, но ничего не нашла. Схватила телефон, набрала мамин сотовый. Из трубки послышались длинные гудки, Алита воспрянула духом, но тут же опять опустила плечи – знакомая мелодия доносилась из кухни. Мама оставила сотовый дома. Ольга тут же развила бурную деятельность. Обзвонила кучу каких-то знакомых, позвонила в больницы, в милицию, даже в морг – безрезультатно. Но Ольга особо не тревожилась:
– Ты не беспокойся. Скорее всего, она, так же как и ты, просто проветриться вышла. Это даже к лучшему, такие прогулки часто действуют лучше любого успокоительного. Как вернется, не подавай виду, что что-то случилось, разговаривай доброжелательно, спокойным тоном. Мне не звони, это у нее может спровоцировать приступ паранойи. Лучше всего… вот, – она порылась в сумочке, подала таблетки, – подмешай незаметно в чай и уложи ее спать, я тогда утром подъеду. А не получится – скинь мне эсэмэску, я сразу буду. Если же вдруг она где в больнице или милиции объявится, тебе позвонят – я народ на уши поставила.
– Спасибо большое, – сказала Алита, полная благодарности к этой женщине, которая ничего в общем-то ей не была должна, – ты и так уже тут три часа возишься, иди домой, дети же беспокоятся. Может, тебя в такси усадить, поздно уже… одной по улицам.
– Вот еще – тебе что, деньги девать некуда? Тут идти-то всего ничего, да и я тут всех знаю, чего бояться? Ты, главное, сама не перенервничай, больные, они это очень хорошо чувствуют. Если ты на нервах ее встретишь, ничего хорошего не получится, поняла?
Алита кивала и кивала.
– И обязательно свяжись со мной, – крикнула Ольга уже с лестницы, – я буду ждать!
Снизу донесся звук хлопнувшей двери, и Алита, чувствуя странное опустошение в душе, зашла в дом, закрыла замки и села в кресло у телефона, накинув плед. Так она и уснула три часа спустя.
Разбудил ее звонок телефона. Первое, что отметила Алита, проснувшись, что уже утро, а мама так и не появилась. Дрожащими руками она схватила трубку телефона, чуть ее не уронив, и осторожно сказала туда:
– Алло?
– Ольга Николаевна? – спросил незнакомый мужской голос.
– Нет, – ответила Алита, – но вы мне говорите. Это про мою маму, да? Вы ее нашли? Что с ней?
Мужчина на другом конце провода замялся.
– Свиридова Инга Константиновна – ваша мать?
– Да… – шепотом ответила Алита, – что с ней? Где она?
– Ее нашли на улице два часа назад. Сейчас она в восьмой больнице, в реанимации. Насчет ее состояния мне ничего не известно. Извините. Примите мои соболезнования.
– Ничего-ничего, – ответила Алита помертвевшим голосом, – спасибо вам. До свидания, – и бросила трубку.
Дрожа всем телом от какого-то внутреннего холода, застегнула пальто и, промахиваясь мимо клавиш, набрала Ольгин телефон. Ольга откликнулась после первого гудка.
– Она в реанимации, в восьмой больнице, – сказала Алита, выходя из дома.
– Сейчас буду, – отозвалась Ольга и повесила трубку.
К маме Алиту не пустили, Ольгу тоже не пустили, но она не унывала, быстро куда-то позвонила, куда-то пропала, пару раз мелькнула в коридоре, за кем-то спешащая и разговаривающая на ходу. Минут через пятнадцать вышла в коридор, села возле Алиты. Полезла в сумочку:
– Давай выйдем. Курить хочется.
Алита молча встала, пошла к холлу. Ольга шла следом, распечатывая пачку «Данхилла».
Вышли на улицу, Ольга закурила, несколько раз нервно затянулась. Сглотнула.
– Не буду говорить окольностями, состояние тяжелое, прогноз неблагоприятный.
Что-то отчетливо екнуло в груди Алиты, и мир наполнился странным стеклянным звоном, сквозь который с трудом пробивались обернутые ватой слова Ольги:
– Но бригада хорошая, я их знаю, сделают все, что возможно. Если это в человеческих силах, ее вытащат… – Затянулась, произнесла с сомнением: – Тут другое странно. Характер повреждений. Она на улице лежала с час, обморозилась местами, но это ерунда, даже третьей степени нигде нет… Тут другое – у
