Уолтер посмотрел Джанин в глаза.
– Вы считаете меня человеком, который способен совершить бесчестный поступок?
– Я вас совсем не знаю. – Она спохватилась. – Я имею в виду, что вы…
– Не оправдывайтесь, – прервал ее Малколм, – ваш ответ был вполне корректным.
– В таком случае я хочу, чтобы вы узнали меня получше. – Уолтер совершенно не выглядел смущенным. – Приходите сегодня на ужин. Будут все члены семьи.
Ну вот, уже началось, со вздохом подумал Малколм. Уолтер пытается очаровать Джанин. По какой-то причине это ему не понравилось. Интересно, когда она сказала «влюбиться, выйти замуж и завести детей», – это было действительно выражением ее желаний или она просто старалась произвести благоприятное впечатление? Нет, Джанин слишком правильная, решил он, чтобы поддаться на заигрывания Уолтера.
К тому же Малколм знал свою дочь. Та никогда не ошибалась в людях и своим детским чутьем всегда распознавала фальшь.
– Мой брат опять прав. Вы должны познакомиться со всеми членами семьи. Ужин в семь. Придете?
– Конечно. Спасибо за приглашение.
Она очень легко произнесла эти слова. Но почему у нее был такой вид, словно она добровольно согласилась взойти на Голгофу? Я обязательно должен выяснить это, решил Малколм.
2
Прошло четыре часа с того момента, как Уолтер пригласил Джанин на семейный ужин. Интересно, удалось ли ей скрыть панику, обуявшую ее, когда она поняла, что вынуждена принять приглашение? Но еще более Джанин интересовало, сошла ли с лица ужасная бледность, не покидавшая его все время, пока она одевалась. Даже то, что ее признали полностью подходящей на должность няни, не радовало. Уолтер пошутил, что ее предшественницу хотели высечь. Но пошутил ли он? И потом, как говаривала ее мама: «В каждой шутке есть только доля шутки»…
– По-моему, наша новая няня немного темнит, – произнесла леди Элизабет после того, как долго и придирчиво изучила ее внешность.
Джанин так и обмерла. Ее рука с вилкой, на которой был наколот некий шотландский деликатес, вероятно мясного происхождения, замерла на полпути ко рту. Если бледность и начала проходить, то сейчас проявилась с новой силой. Она заставила себя посмотреть леди Элизабет в глаза.
– Простите, что вы сказали?
– Вы… вы теперь совсем не та миловидная молодая дама, с которой мы беседовали в Нью-Йорке.
Ага, это у местной знати такой специфический юмор, подумала Джанин. Ладно-ладно, нас так просто из колеи не выбьешь.
– Моя мама утверждает, что женщина, которая никогда не меняется, не просто неинтересна, а недостойна называться женщиной.
– Ваша матушка – мудрая женщина, – заметил лорд Коннор Макензи, носивший титул графа.
Джанин невольно посмотрела на него. Как и большинство мужчин в этой стране, он был высок и хорошо сложен. Ему перевалило за шестьдесят, но он прекрасно выглядел и вполне мог стать сыновьям достойным соперником, понравься им одна и та же женщина. Это был настоящий лорд. «Благородный со всех сторон», – как сказала бы ее мама.
Деборе Кастелле, матери Джанин, понравился бы ужин с кругу этой аристократической семьи. Она вышла замуж почти подростком и часто жаловалась, что ни разу в жизни не покидала Нью-Йорка. После того как Джанин окончила колледж, материальное положение наконец позволило ее родителям немного попутешествовать. Но мечта матери так и не осуществилась. Родители Джанин развелись, что явилось неожиданностью для всех, включая самих родителей. А спустя некоторое время произошла та ужасная автомобильная авария, ликвидировать последствия которой стоило огромных усилий и денег.
Вопреки, а может и благодаря собственному опыту, мать часто повторяла своей единственной из пяти детей дочери, что надо пожить в свое удовольствие, прежде чем заводить семью. Она очень обрадовалась, когда узнала, что у Джанин появилась возможность пожить в другой стране, да еще заработать при этом кучу денег. «Хоть кто-то в нашей семье получит от работы удовольствие», – сказала она.
– Означает ли ваше упорное молчание то, что вас что-то смущает? – спросил лорд Макензи.
– Напротив, ваше сиятельство. У меня еще никогда не было такого замечательного вечера.
Но, похоже, никого из сидящих за столом не обманули ее слова.
– Рад, что вам пришлась по вкусу еда, – сказал Коннор Макензи.
– Да и компания просто замечательная, – ответила Джанин, не придумав ничего более умного.
Скользя взглядом по лицам собравшихся, Джанин обнаружила, что сыновья очень походят на своего отца если не внешне, то, по крайней мере, манерой величественно и в то же время непринужденно держаться. И хотя она находила Малколма наиболее привлекательным из них, остальные тоже были весьма красивы и фотогеничны. Вероятно, поэтому все трое довольно часто появлялись на обложках не только местных, но и всемирно популярных журналов.
Помимо мужчин, Фиби и леди Элизабет, с которой Джанин уже встречалась, за столом сидела Мэрианн, семнадцатилетняя дочь графа Макензи. Удивительно красивая девушка с большими синими глазами и длинными русыми волосами.
– Расслабьтесь, – посоветовал Малколм новой няне. – У меня такое впечатление, что вы ужасно чего-то боитесь.
– Я? Боюсь?
Впрочем, хоть она и не была провинциалкой и родилась и выросла в таком городе-исполине, как Нью- Йорк, ей действительно было от чего прийти в замешательство. Она впервые ужинала в огромном зале с
