Еще!»
И он, послушный, повиновался. Ощущая прикосновения его пальцев, зубов, языка, Линда вцепилась руками ему в плечи…
— Папа!
Их как ветром сдуло с кровати.
— Папа! — вторично донесся из коридора голос Майры Джо.
Ли, испуганная сверх всякой меры, стала поспешно оправлять на себе одежду.
— Быстро, в ванную.
Едва она успела захлопнуть за собой дверь, как услышала:
— Привет, милая. Ты так быстро управилась?
Ли понадеялась, что Майра Джо не обратит внимания на взволнованный голос отца и другие признаки, выдающие их с головой. А если и обратит, то не разгадает причины.
— А где Ли? Я видела на улице ее машину.
Ли разгладила руками помятую блузку, щеткой Уэйда смахнула с лица волосы. С небывалой быстротой заплела косу и закрепила ее на шее.
— Она в ванной. Сейчас выйдет. Мы… м-м-м… Она захотела взглянуть, что я завтра надену.
Ли ополоснула лицо холодной водой и взялась за полотенце.
— О, замечательно, — услышала она голос Майры Джо. — Полагаю, она отговорила тебя надевать эту рубашку, которая в два счета превратится в жеваную. А джинсы, по-моему, вполне подходят.
Осмелевшая Ли вышла в комнату.
— Добрый день, Майра Джо. Ну, купили что-нибудь?
— Да, прекрасные туфли и новое платье для медового месяца. Хотите взглянуть?
— Безусловно. Теперь пойдемте в вашу комнату.
— Я только принесу покупки.
Уэйд и Ли, глянув друг на друга после ухода девушки, дружно расхохотались, и неловкость, чуть было не сковавшая их, растаяла, как льдинка под лучами солнца.
— Ли, вы не так жестоки, вы не покинете меня в этом состоянии!
Она опустила взгляд на его бросавшееся в глаза «состояние», закусила губу и насмешливо подняла бровь.
— А что же я могу, интересно, сделать? Ваша дочь дома. Или вы предложите мне ночью забросать ваше окошко камешками, чтобы вызвать вас и пригласить на лужайку под орехом?
Он издал стон, привлек Ли к себе, на какую-то долю секунды уткнулся лицом ей в плечо, но, услышав звук захлопываемой двери черного хода, наскоро поцеловал и отпустил.
— Продолжение следует, — обещал он хриплым шепотом. — Притом в ближайшем будущем.
Глава шестая
Едва увидев Линду, Уэйд подумал, что такой красивой он ее, пожалуй, еще не видел. Наконец исполнилась его давнишняя мечта — она распустила волосы. Он надеялся, что она расстаралась ради него, но, возможно, она понимала, что с такой прической похожа на богиню, а какой женщине это не понравится? Закинутые на одну сторону волосы при каждом движении колыхались, напоминая на фоне белой сборчатой блузки жидкий шоколад.
До этого дня он не замечал, что у Ли такая тонкая талия. Юбка из хлопчатобумажной ткани и заправленная в нее блузка выгодно подчеркивали выпуклости ее фигуры, которая в результате чрезвычайно напоминала песочные часы. Уэйд с трудом сглотнул.
С того момента, как они расстались накануне вечером, он почти не сомкнул глаз — его преследовали мысли об этой женщине. После ее ухода он отправился в сарай и присоединился к работавшему там Джонатану. Брат смерил его понимающим взглядом, но Уэйд, сделав вид, что ничего не заметил, углубился в работу.
Вечером Джонатан уехал к себе, а Уэйд, приняв второй за вечер душ, на сей раз совершенно холодный, всю ночь лежал без сна, слушая, как бьют часы. И душ не помог! Какой только идиот выдумал, что холодная вода способна заглушить желание?!
А сейчас, в самый разгар празднества, ночное бдение давало себя знать.
Как он и предполагал, Ли великолепно справилась со своими обязанностями. Гости, представлявшие оба семейства, мило общались между собой, оркестр играл, почти не умолкая, прохладительные напитки лились рекой. Майра Джо, сияя от счастья, прохаживалась под руку с Пеннингтоном, и впервые за много месяцев смех дочери, доносившийся до ушей Уэйда, показался ему абсолютно искренним.
— Как она красива! — услышал он возглас Ли слева от себя.
— Да! — вслед за ней повторил Уэйд, глядя сверху вниз на Ли.
Она, бесспорно, поняла скрытый намек, иначе с чего бы ее шея вдруг покраснела?
Она деликатно кашлянула, заставив его улыбнуться.
— Вы и сами собой красавец, — Линда отплатила ему той же монетой, прибегнув к изысканнейшему техасскому диалекту.
Он глянул на рубашку со шведскими пряжками вместо пуговиц, сшитую из плотной, но легкой как пух хлопчатобумажной ткани цвета зеленого мха, и узкий длинный галстук того же тона.
— Благодарю вас. Вы оказали мне неоценимую помощь.
— Всегда к вашим услугам, — насмешливо отозвалась Ли. Но он-то знал, что иронией она хочет скрыть, как гордится его преображением. — Рада, что все идет как по маслу. Вы, надеюсь, тоже.
— Как же, как же, я счастлив, как свинья, забравшаяся в огород.
Она взглянула на него с укоризной, не желая, чтобы он в очередной раз впал в свою излюбленную роль мужлана.
Но Уэйду было все равно, что она о нем в этот миг думает, лишь бы смотрела на него.
— А знаете, я вас зауважала, — произнесла она.
— Меня? Это за что же? — Он удивленно откинулся назад.
— Когда отец Пенна посреди обеда ударился в рассуждения о политике, вы ему слова не сказали, а ведь могли бы подпустить шпильку.
— Да, я промолчал, но чего мне это стоило! Так и подмывало вырвать из рук официанта салфетку и заткнуть ему глотку.
— Понимаю, — хихикнула Ли. — У меня тоже было такое желание.
К счастью, прекрасный безоблачный вечер и многочисленность гостей способствовали тому, что Уэйд Маккей и Джонсон Брэдфорд так и не столкнулись нос к носу.
— Не хотите ли потанцевать? — вдруг спросил Уэйд.
Ли огорченно помотала головой.
— Я хочу, но мне надо проверить своих помощников и обойти гостей.
Уэйд понимал, что она права. Даже он, умевший в мгновение ока расторгнуть любой договор, сознавал, что нельзя просить человека сделать определенную работу и тут же предлагать ему пренебречь ею. Особенно если при этом преследуется довольно низменная цель — удовлетворить снедающее его желание.
Может, оно и к лучшему, что они избегали физической близости, неизбежной при танцах. Прижимая ее к себе, вдыхая исходящий от нее чисто женский запах, он мог настолько потерять рассудок, что затащил бы ее к себе в спальню, вызвав чудовищный скандал, о котором газеты без устали трубили бы целый месяц.
Ли направилась в кухню, и тут раздался звонок в дверь. Она пошла отворять, но Уэйд сделал упреждающий жест.
— Не беспокойтесь, открою.
За распахнутой им дверью на пороге дома стояла Джулия, одетая по самому последнему слову техасской моды, но в яркие, не по возрасту вещи, украшенная такими же кричащими бриллиантами, самыми
