Зеленые Рубашки не зря засекретили его работу — после того разговора, свидетелем которого он невольно оказался, ксенобиолог вообще перестал понимать, кому можно верить. Видимо, политика была такой грязной штукой, что к ней не стоило подходить близко.
Матердан укрепил на штативе большой тигель и бросил на его дно несколько кусков сухого спирта. Вот так — теперь пленки будут гореть быстро и почти без дыма. Одна, вторая, третья… да стоило ли их считать? Работа была почти завершена, и все, что нужно, прочно запечатлелось в его памяти. И все же — ни в какие чужие руки эти факты не должны были попасть. Когда будут уничтожены все пленки, ему придется взорвать лабораторию и сбежать в какое-нибудь укромное место. И Зеленые Рубашки, и траки будут преследовать его, а значит, дальнейшие действия надо хорошо обдумать.
Матердан был так занят собственными мыслями, что даже не услышал, как открылась наружная дверь и на пороге появился лохматый медведеобразный милосец. Ксенобиолог вскрикнул. До сих пор он знал только одного милосца — того самого, который служил одновременно и тракам, и Доминиону.
Гигант широко разулыбался и показал клыки:
— Я шел за тобой, малыш. Расскажи мне, о чем важном ты должен был сообщить командиру Шторму?
Матердан отступил к стене и с ужасом посмотрел на милосца:
— Я… мы… у меня есть для него информация…
— Только для Джека? — переспросил милосец и прошелся по комнате. — Давай не будем дурачить друг друга, парень! Я — Крок, а ты — Матердан. Моя королева с нетерпением ждет твоего возвращения.
— Я… мы… — в горле у ксенобиолога пересохло. — Я не тракианская собственность, а свободный человек!
— Свободный, а к тому же еще и страшно перепуганный. — Крок покачал головой. — Я сейчас скажу тебе то, что знают очень немногие, — я тоже свободен. И все же моя королева отрубит мне голову и выпустит кишки, если узнает, что я тебе это сказал. Короче, сегодня ты приходил в императорский дворец, чтобы найти Шторма. У Джека сейчас большие неприятности, так что, если хочешь передать ему что-то, сделай это через меня. Матердан провел дрожащими пальцами по стене:
— А п-по-т-том в-вы уй-д-д-д-ете?
Лохматая морда Крока разулыбалась. Матердан все еще не знал, что ему делать, но вдруг — лохматая рука в бронированной рукавице легла на его плечо. Боль и ужас быстро довершили дело. Слова посыпались из ксенобиолога, как орехи:
— Все дело в норците. Расскажите ему… Шторм знает. Я работал над этой проблемой. Расскажите ему… Я жил среди траков. Их низшее сословие — трутни — здорово отличается от других. И еще я знаю, почему траки так нуждаются в норците. Расскажите ему… Какое-то время я думал, что они покрывают норцитом крылья, но это не так. Старое оружие Джека покрыто норцитом. Он был уверен, что траки не могли его видеть, Вообще-то они могли его видеть, но не видели… Расскажите ему…
— Помедленнее! — зарычал Крок и тряхнул Матердана за плечо. Матердан вдохнул в себя глоток воздуха и опять заговорил:
— Это происходит примерно так: траки перемалывают норцитовую руду в порошок и глотают ее. Норцит здорово усиливает боевые качества их воинов. А низшие касты этим не занимаются — они ведь не воюют! Когда норцит имеется в составе другого тела, траки чувствуют его, но при этом думают, что перед ними стоит другой трак. Но так было раньше. Теперь они знают, что враг использует норцит, и принимают это в расчет. Но кое-чего они совсем не знают. А именно — норцит неблагоприятно влияет на них самих. Короче, скажите Джеку, что все заключено в норците.
Матердан замолчал и внимательно посмотрел на Крока. Он специально сформулировал последнюю фразу двусмысленно и загадочно — очень уж не хотелось маленькому человечку обо всем, что он узнал такою ценой, сообщать милосскому медведю. А Шторм… Шторм с легкостью додумает недостающее.
— Это все? — пристально посмотрел на него Крок.
— Да. А вы запомните это?
— Конечно, — милосец непонятно хмыкнул. — Я все запомнил очень хорошо. А ты? Матердан вздохнул:
— А я только что сжег записи.
— Это правильно, — милосец подошел к Матердану. — Мне очень жаль тебя, малыш…
Ксенобиолог закричал и протестующе замахал руками, но кости его черепа, зажатые в огромных лапищах Крока, треснули, и он обмяк прямо в медвежьих лапах. Крок давил на череп ученого до тех пор, пока не убедился в том, что тот уже десять, а может быть, и двадцать раз мертв. Он положил на пол маленькое тело и, посмотрев на него, сказал:
— В этом ты не прав: никто не может быть полностью свободен. Траки загоняли бы тебя до полусмерти, а теперь… теперь ты недосягаем для них.
Глава 18
Центральный экран связи, высотою от пола до потолка, с трудом вмещал передаваемое крупным планом изображение. Пепис поправил свою пурпурную мантию, улыбнулся величественной собеседнице и велел всем посторонним выйти из кабинета.
Тракианская королева смотрела на него с явной насмешкой, её фасетные, очень похожие на стрекозьи глаза поблескивали и таинственно мерцали. Пепис пригладил рукой торчащие волосы, и они раздраженно затрещали разрядами статического электричества.
— Я не умею запугивать своих союзников, — королева внимательно посмотрела на императора. — Но мы так много вложили в наши отношения, что просто не можем позволить себе разрушить создавшийся альянс. Триадский Трон находится на грани гражданской войны. Доминион никак на это не реагирует. Тракианская Лига пришла к выводу, что нам необходимо вмешаться в то, что творится у вас на планете.
Пепис открыл рот. Это что — нарушение договора? Удар в спину? Впрочем, от этих союзничков можно было ожидать всего. Он непроизвольно сжал руку в кулак и полыхнул зелеными глазами:
— В таком случае мне придется объявить о прекращении действия нашего договора.
Император не предполагал, что траки умеют смеяться, но сейчас… сейчас он видел собственными глазами наглый, неприкрытый смех Трикатады. Она совсем не сдерживалась — её лицевая маска ходила ходуном, а великолепные панцирные крылья тряслись и щелкали друг о друга:
— А каким же способом вы собираетесь осуществить это, Пепис? За это время наши миры успели так крепко переплестись друг с другом! Ваше оружие — это наше оружие. И потом, разъединиться — это означает остаться наедине с ат-фарелами… Я думаю, что сначала вам стоит навести у себя порядок, а потом уже ссориться с нами. Мы будем ждать с нетерпением. — Трикатада величественно наклонила голову, и экран погас.
Пепис отвернулся от экрана и трясущимися руками расстегнул булавки на своей мантии. Уступить влияние в Доминионе тракам? Если даже Шторм в ближайшее время отыщет Святого Калина и беспорядки прекратятся, это не решит ничего. Только безусловное влияние на Конгресс Доминиона могло удержать императора у власти. К тому же, Трикатада вполне недвусмысленно намекнула ему на захват траками Мальтена под видом введения военного положения на планете. Видимо, этот разговор — только первый в цепи таких же неприятных и дерзких. Очень, очень многое в этот момент зависело от Шторма. Если блокировка памяти, установленная Пеписом, перестанет работать, когда Джек окажется вне пределов досягаемости Баластера, командир рыцарей станет как раз тем орудием, в котором так нуждается Пепис.
Но время не ожидало, и император, задумчиво посмотрев на себя в зеркало, поправил мантию и опять застегнул бриллиантовую булавку. “Я верну вам вашего Святого, дорогие уокеры, — подумал он. — А еще — я верну себе почти утерянное царство”. Итак, впереди у него была встреча с тишайшими уокерами, которые громко и настойчиво расшатывали трон.
