лишним. Но даже если корабль удастся достроить, сможет ли он пересечь огромный океан? Кто знает…
А если люди дошли до таких мыслей, то, скорее всего, они откажутся вернуться и решат провести остаток жизни на этом острове, — продолжал размышлять Соукала. — Но если человек и в самом деле принял такое решение, то зачем ему оставаться в призамковом поселке? Конечно, он соберет вещи и переедет в другое место, где можно будет вести другую, более достойную жизнь…»
К концу второго года пребывания на острове число таких беглецов достигло половины мужского населения поселка, а через два с половиной года перевалило за две трети. Теперь каждый день у моря на строительстве корабля работало чуть больше ста человек. Поселок совсем обезлюдел, но Соукала, казалось, не очень беспокоило исчезновение людей. Теперь вместе с ним уже работали только те, кто действительно хотел вернуться домой, кто надеялся в один прекрасный день достроить корабль и выйти на нем в море.
Люди из поселка по-прежнему пропадали — правда, всего по нескольку человек в месяц, но теперь, когда там оставалось совсем немного жителей, их исчезновение особенно бросалось в глаза. При этом иногда пропадало по два-три человека за день, а иногда проходило и десять, и двадцать дней, но никто из поселка не исчезал…
Когда в поселке оставалось около семидесяти мужчин, случилось одно происшествие. Произошло оно с самым молодым из обитателей — двадцатидвухлетним рулевым затонувшего корабля. Он взял в жены девушку на пару лет моложе себя, но совсем еще юную и ребячливую. Она была беременна уже вторым ребенком и не могла часто спать с мужем. Поэтому однажды ночью молодой моряк набросился на женщину своего приятеля, которая осталась дома одна, — он уже давно положил на нее глаз. Женщина сначала кричала и сопротивлялась, но вскоре затихла.
Юноша оставил ее и торопливо выбежал из дома. Яркий лунный свет заливал улицы поселка. Было светло, словно днем. Юноша поначалу беспокоился — а вдруг кто-нибудь слышал, как кричала женщина? — но, выйдя на улицу, убедился, что в домах тихо, и решил, что никто ничего не заметил.
Молодой человек приоткрыл дверь своего дома. В тот же миг через дверь к нему протянулась белая, изящная ручка его жены — и вдруг с неимоверной силой схватила его за руку и мгновенно втянула внутрь… Выставив вперед свой огромный живот, жена смотрела на него с нескрываемой злобой.
— Ну что ж, пойдем… — прошипела женщина, и снова потащила мужчину за собой, на этот раз — прочь из дома.
Крепко держа мужчину за руку, женщина повела его по освещенным ярким лунным светом улицам поселка — тем самым, по которым он только что шел домой.
— Куда мы идем? Отпусти руку! — проговорил было мужчина, но женщина не ответила.
Скоро он совершенно перестал сопротивляться и безвольно шел за ней, увлекаемый какой-то немыслимой, страшной силой. С полдороги мужчине пришлось пуститься бегом, а потом он упал на колени, так что дальше женщина просто волокла его по земле…
Когда юноша увидел перед собой колоссальный Железный замок, блистающий в лунном свете яркой синевой — совершенно не такой, как днем, — его охватил невыразимый ужас. Теперь с его уст срывались лишь отрывистые слова:
— На помощь! Да, я виноват!
В этот момент неведомая сила потащила мужчину еще быстрее, небо вокруг него закружилось, и не успел он и ахнуть, как оказался на нижней ступеньке лестницы, ведущей ко входу в башню Железного замка…
— Ну, ты, поднимайся! Есть пора! — впервые открыла рот женщина. Лежавший на земле моряк поднял на нее взгляд и вдруг увидел, как рот женщины быстро разъехался до ушей, и у него на глазах меняются все черты ее лица. Теперь это было лицо ведьмы-якши!
Мужчина почувствовал, как чья-то рука схватила его за волосы и пытается оторвать от земли. И это была уже не женская рука, а какая-то жуткая, узловатая, рыжая коряга…
Юноша судорожно вцепился в перила лестницы. Ведьма стала срывать с него одежду. В этот момент рядом с ними появились женщина и мужчина, — появились внезапно, как будто спустились с неба. Женщина, поднимаясь по лестнице, тащила мужчину не за руку, а за ногу, отчего тот судорожно дергался и с глухим стуком бился головой о каждую ступеньку.
На верхнем пролете лестницы мужчина в последний раз попытался воспротивиться, издал душераздирающий крик и быстро исчез в железной клетке. Вслед за ним сгинула и превратившаяся в якшу женщина.
Ведьма дотащила раздетого юношу за волосы до середины лестницы, но там он сцепился с ней в отчаянной схватке. Молодому человеку помогало то, что он был обнаженным. Не разжимая рук, якша и юноша таскали друг друга вверх-вниз по ступенькам лестницы. Наконец, ведьма ослабила хватку, и безжизненное тело юноши скатилось вниз по лестнице…
В смертельном испуге, не помня себя, молодой человек бросился прочь из замка. Рядом с ним, то спереди, то сзади, снова и снова возникала злобная якша. Голый юноша кричал во всю мочь и из последних сил все бежал и бежал, пока, наконец, не добрался до поселка, где и упал без чувств.
С того дня молодой рулевой стал повсюду сопровождать капитана. Юноша не только повредился рассудком, но и потерял дар речи, и потому Соукала не мог понять, зачем он ходит за ним, и что творится в душе молодого безумца.
Рулевой не только повсюду следовал за Соукалой: он все время пытался увлечь капитана к холму, на котором высился Железный замок. Несколько раз Соукала поддавался на уговоры и соглашался туда пойти, но юноша всякий раз останавливался на пол дороге, в ужасе показывал руками па замок, бессвязно выкрикивал какие-то непонятные слова и наотрез отказывался сделать еще хотя бы шаг.
В тот день, когда была закончена постройка корабля, Соукала собрал вокруг него всех своих подчиненных. Их осталось совсем немного, чуть более 30 человек. Остальные бесследно исчезли.
Итак, огромный корабль, вмещающий несколько сот человек, был, наконец, достроен, но рядом с этим гигантом его немногочисленная команда выглядела особенно одиноко и беспомощно…
Тем не менее, вечером на берегу моря была устроен праздничный пир. Перепившие ягодного вина моряки пели песни своей родины, плясали, шумели… Скоро к ним присоединились женщины, и мужчины, распалившись похотью, стали за ними гоняться. Там и сям начали вспыхивать перебранки и драки.
Наутро обнаружилось, что за ночь бесследно сгинуло еще полтора десятка моряков. Вместе с ними исчезли и их женщины, так что поселок моряков совсем обезлюдел.
На следующий вечер после праздника по случаю завершения строительства корабля на берегу собрались все оставшиеся в поселке женщины. День отхода корабля приближался, а им нужно было еще так много обсудить… Ни одного мужчину на это собрание не пустили — этого потребовала жена Соукалы.
Два с лишним десятка женщин выбрали на берегу место и сели в круг так, чтобы коленями касаться друг друга. Каждая женщина держала на руках малышку.
— Примерно через десять суток, — обратилась ко всем жена Соукалы, она же царица якши, — исполнится тысяча дней с тех пор, как мы стали жить с мужчинами из мира людей. Если ничего не произойдет, то скоро мы превратимся в женщин и больше никогда не сможем стать ракшаси. Мы больше не сможем летать по небу или пожирать мужчин — даже если они отдадут свои сердца другим женщинам. Далее. Если мы станем женщинами-людьми, то должны будем вместе с мужчинами-людьми отправиться на их родину, а там… А там, даже если твой мужчина свяжется с другой женщиной, придется горевать, мучиться, но терпеть. Так что лучше — жить как люди или оставаться ракшаси, какими мы были до сих пор?
— И еще один вопрос, — продолжала царица. — Если мы превратимся в женщин из мира людей, то нам всем придется навсегда расстаться со своими детьми. Ведь когда наши девочки вырастут, то станут ракшаси, а посему сейчас мы не сможем взять их с собой и увезти в родную страну наших мужчин.
Ответы всех женщин были похожи друг на друга: да, им будет горько расставаться с детьми, да, очень жаль, что нельзя будет пожирать мужчин за то, что они связались с другими женщинами, но расстаться со своими нынешними мужчинами они не в силах. Они выбирают отъезд и уезжают со своими мужьями в чужое отечество.
Так решили все женщины, ибо ни одна из них ничего не возразила. Того же мнения была и царица ракшаси.
