из Аламута. Понимая всю сложность своего положения – с горсткой солдат, вдали от других гарнизонов, в долине, где жили сторонники Хасана, – комендант впустил в крепость исмаилитов.
Известие о падении Аламута и о дальнейших действиях исмаилитов сильно встревожило султана Мелик-шаха. С этого дня Хасан не сделал из крепости ни шагу, но, как пишет иранский летописец, «напряг все силы, чтобы захватить округа, смежные с Аламутом, или места, близкие к нему… Везде, где он находил утес, годный для укрепления, он закладывал фундамент крепости».
Хасан прожил в крепости 34 года – до самой смерти, не покидал даже свой дом. Он был женат, обзавелся детьми, но по-прежнему вел жизнь отшельника. Даже злейшие враги Хасана среди арабских биографов, непрестанно черня и пороча его, неизменно отмечали, что он «жил как аскет и строго соблюдал законы», а к нарушавшим их не ведал никакой пощады. Исключений из этого правила Хасан не знал: так, он велел казнить одного из своих сыновей, застав его за распитием вина. Другого сына Хасан приговорил к смерти, заподозрив, что тот был причастен к смерти одного праведника.
Сторонники Хасана, видя такую неуклонность в его поступках, были преданы ему всем сердцем. Многие мечтали быть при нем агентами или проповедниками, и были эти люди «его глазами и ушами», доносившими обо всем, что творилось за стенами замка. Саббах пугал власти своей непонятностью. Если прежние проповедники обычно шли из города в город и проповедовали тайно, то он сидел в своей неприступной крепости и открыто бросал вызов всем. Кто уходил в Аламут, становился неподвластен земным правителям, а о небесном заботился Хасан.
Первым из иранских правителей отправился в поход, чтобы ликвидировать гнездо исмаилитов, эмир провинции, где действовал Хасан ибн Саббах. Он сжег все селения в долине, перевешал тех исмаилитов, которые попались ему в руки, но дальше подножия утеса подняться не смог. Через год султан послал своего полководца с сильным отрядом и приказал не возвращаться до тех пор, пока ростки заразы не будут вырваны с корнем.
Аламутская долина еще не оправилась от похода эмира, и в крепости оставалось не более 70 человек. Три месяца продолжалась осада, и сельджуки уже не сомневались в своей победе. Но Хасану ибн Саббаху удалось ночью, в плохую погоду, спустить по веревке одного из своих воинов, и тот благополучно выбрался из долины. На следующий день он уже был в городе Казвине, где местные исмаилиты с тревогой ждали вестей от Хасана.
Через несколько дней 300 мобилизованных в Казвине исмаилитов ночью подошли к Аламуту. В крепости уже знали, что помощь идет, и приготовились к вылазке. Хасан оставался в своей келье, которую построили специально для него, как только Аламут был захвачен. Все знали, что он будет беседовать со скрытым имамом и просить его о помощи и защите.
Сонные часовые из отряда султана не успели даже поднять тревогу, и началась страшная резня. Не понимая, что происходит, сельджуки метались в темноте между шатрами. Ржали кони, скрипели опрокидывавшиеся повозки, крики и звон оружия долетали до кельи Хасана ибн Саббаха. Лишь очень небольшая часть сельджуков смогла вырваться из Аламутской долины. После этого сражения по всему Востоку растеклись слухи о старце, который живет в неприступной крепости, и какие бы армии ни посылали султаны, – им его не одолеть.
В Аламуте были собраны знаменитые ученые, маги, алхимики и оккультисты; в замке шла по- настоящему большая и напряженная научная работа. Эти титанические усилия были направлены на подчинение чужой воли, на умение распознавать сущность скрытого, на передачу мыслей, а значит, и приказов на большое расстояние…
Когда в крепости появлялся знатный гость или посланец коронованных владык с угрозой, просьбами или с чисто разведывательными целями, Хасан ибн Саббах использовал один неоспоримый довод. Он указывал на воина, стоящего на страже на вершине высокой башни, который по взмаху его руки моментально бросался головой вниз. В зависимости от важности вопроса, собственного настроения и скептического взгляда визитера таких знаков и прыжков могло быть три, пять, десять…
Держава Хасана ибн Саббаха росла, под его властью пребывало уже около 60 000 человек, но он все рассылал и рассылал своих эмиссаров по всей стране. Власти Персии не любили исмаилитов, за ними зорко следили и за малейшую провинность жестоко карали. В городе Саве сторонники Хасана пытались переманить на свою сторону муэдзина, но тот отказывался и грозил пожаловаться властям. Тогда исмаилиты убили его. В ответ был казнен руководитель местных исмаилитов, а тело его по личному приказу визиря Низам аль-Мулька проволокли по базарной площади. Хасану ибн Саббаху этот частный случай подсказал новую стратегическую линию: в тишине аламутского уединения была сформулирована теория политического террора, которая надолго пережила своего создателя. Убийства врагов тщательно планировались и были прекрасно организованы. Хасан ибн Саббах разработал тактику покушений, создал систему подготовки смертников и убийц, способных преодолеть любые кордоны и готовых погибнуть, сделав святое дело.
Первой жертвой стал жестокий визирь. Поднявшись на крышу дома, Хасан объявил своим сторонникам: «Убийство сего шайтана возвестит блаженство». Готовность освободить мир от «сего шайтана» изъявил человек по имени Бу Тахир Аррани. Убийство свершилось 10 октября 1092 года. Едва Низам аль-Мульк покинул комнату, где принимал гостей, и поднялся в паланкин, чтобы проследовать в гарем, как Аррани откинул полог и вонзил нож в сердце визиря. Стражники сперва опешили, но в следующую секунду метнулись к нему и задушили на месте, однако визирь был уже мертв.
Весь арабский мир ужаснулся, в Аламуте же царила великая радость. Хасан ибн Саббах приказал вывесить памятную таблицу и на ней выгравировать имя убитого, а рядом – имя святого творца мести. Султан Мелик-шах приказал немедленно собирать большую армию, чтобы уничтожить гнездо исмаилитов в Аламутской долине. Но через 20 дней султан неожиданно умер, и современники были убеждены, что его отравили.
Как только центральная часть государства после смерти султана пошатнулась, начались восстания во всех провинциях и подвластных территориях. Для Хасана ибн Саббаха эти годы были благодатными. Они дали ему передышку и возможность распространить свое влияние не только на отдельные крепости, но и на целые области. Когда жители долины Ламасар отказались работать на восстановлении крепости, Хасан приказал всем немедленно перейти в исмаилизм. Неподчинившихся зарезали, а крепость Ламасар была превращена в столицу исмаилитов.
В обширном замке Ламасар готовили «жертвующих жизнью» – фидаев. Подготовка каждого занимала долгие годы. Их выбирали из самых темных горцев, но потом они могли принимать обличье купцов и вельмож, разносчиков воды и музыкантов, солдат и муфтиев, месяцами умели выжидать момент, удобный для удара. Убийцы не любили спешить, и потому покушения были подготовлены до мелочей. Фидаи проникали в свиту будущей жертвы, старались завоевать ее доверие и совсем не заботились о том, как самим выжить после покушения.
Рассказывали, что «рыцарей кинжала» вводили в транс, давая им наркотическую смесь, содержащую индийскую коноплю «гашиш» и вызывающую галлюцинации. Марко Поло, проезжавший Персию в 1293 году, позднее рассказывал, что молодого юношу, выбранного в убийцы, одурманивали наркотиком и относили в чудесный сад,
где росли все дивные плоды и благовонные кусты, которые только можно было сыскать. В разных уголках парка высились дворцы самой разнообразной архитектуры, украшенные золотом, картинами и богатыми шелковистыми коврами… Каждого, кто попадал в это благословенное место, встречали очаровательные девушки, обученные искусно петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, а главное – им не было равных в кокетстве и искусстве обольщения. Но зачем же было это великолепие?.. Дело в том, что Магомет обещал тем, кто повинуется его законам, радости рая и чувственные удовольствия в обществе очаровательных гурий. Хасан же внушал своим последователям, что он тоже пророк и ровня Магомету, раз у него есть власть впустить заслуживающих его милость в рай еще при жизни.
Именно из-за фидаев исмаилиты получили прозвище «ассасины», так трансформировали крестоносцы слово «гашиш». По другой версии название это произошло от арабского слова «асас» – основа, что для самих исмаилитов означало верность первоначалам, основам ислама. Большинство учеников, успешно прошедших теоретический курс Хасана, попадали в этот рай, предварительно испробовав усыпляющий напиток. Проведя несколько дней в мире немыслимых наслаждений, они, вновь одурманенные, возвращались обратно. Их души были целиком во власти своего господина, и они готовы
