Юного Спинозу его родители, честные и добропорядочные купцы, готовили для торговых дел. Но страсть к учению и быстро развивающийся ум мальчика заставили их изменить свое решение и дать ему богословское образование. Барух поступил учиться в еврейскую школу, где получил все необходимые знания, чтобы стать благочестивым членом еврейской общины. Ветхий Завет и Талмуд он изучал с таким фанатичным рвением, что приводил в изумление своих наставников и руководителей. На этого мальчика возлагали большие надежды, ведь уже в 14 лет он мог соперничать со многими учеными и не уступал им в обширности и точности познаний. Потом выяснилось, что Барух продолжает и собственные исследования во всякой сфере, куда только заводит его пытливый ум. Любознательность ученика выходила далеко за пределы богословия, так как его тянуло к изучению природы и мира в целом. Это был тихий, скромный человек, с молодых лет страдавший туберкулезом. Но он был не из податливых и совести своей никогда не изменял, недаром на своем гербе он поместил розу и, остроумно используя свою фамилию, написал на ней латинский девиз: «Caute, quia spinozacaest!» («Осторожней, колется!»).
Занятия философией вызвали у Баруха Спинозы недоверчивое отношение к Библии. В Ветхом Завете, как и У. Акоста, он не нашел никаких указаний на бессмертие души, и вообще этот вопрос для него был совершенно ясен: «Душа никогда не была без тела, а тело – без души». Начав сомневаться в правильности Священного Писания, Спиноза стал неаккуратно исполнять религиозные обряды, и раввины приказали ему явиться в синагогу. Барух повиновался с веселой беззаботностью и полным сознанием своей невиновности. Раввины заинтересовались его отношением к бессмертию души, на что получили такой ответ: он считает Бога телесным существом, а душу – обычным естественным явлением. Опасаясь вредного влияния Спинозы на молодежь, совет раввинов обратился к нему со строгим внушением, но, увидев его упорство, стал грозить отлучением, на что он ответил насмешкой. Тогда судьи подвергли его малому отлучению: в течение месяца всем евреям запрещалось вступать с ним в какие-либо отношения.
Во время малого отлучения Спиноза продолжал заниматься науками, занялся изучением языков, для чего поступил в школу филолога ван ден Эндена и прилежно постигал все, что там преподавалось. Особенно привлекала его философия, ставившая вопросы, на которые в течение столетий пытались ответить многие великие умы. Что такое окружающий нас мир? Как возникла природа? Что лежит в основе мира – материальное или духовное?
Чтобы предупредить грозившее ему окончательное отлучение, Спиноза первым порвал все связи с синагогой, чем привел в страшный гнев своих преследователей. Опасаясь силы его примера, совет раввинов попытался подкупить Спинозу, предложив ему ежегодную пенсию в 1000 гульденов при условии, что он останется членом еврейской общины, откажется от нападок на религию и будет время от времени присутствовать на религиозных церемониях. Возмущенный Спиноза отверг это предложение. Однажды вечером, возвращаясь из театра, он увидел устремившегося к нему человека со свирепым лицом. Сверкнул нож, и Спиноза едва успел увернуться от удара, направленного прямо ему в грудь. Убийца скрылся, а ученый задумчиво отправился домой.
Малое отлучение мало подействовало на Спинозу, и он все больше отчуждался от еврейской общины. Тогда совет раввинов решил применить к нему высшую меру наказания, имевшуюся в его власти, – отлучение и проклятие, с запрещением всем членам общины иметь с вольнодумцем какие-либо отношения. Опять, как и в случае с У. Акостой, вспыхнули черные свечи и была открыта скиния, в которой лежало «Пятикнижие Моисея». Среди торжественной тишины и молчания главный раввин Мартейра, бывший наставник Спинозы, а теперь его неумолимый враг, прочитал перед собравшимися слова отлучения. Затем были опрокинуты свечи, и таявший воск начал каплями стекать в огромный сосуд, наполненный кровью. Когда же раздались слова проклятия и все свечи внезапно были погружены в кровь, из груди собравшихся вырвались крики ужаса и проклятий: «Да будет он проклят днем и ночью! Да будет проклят, когда ложится и встает ото сна! Да будет проклят при выходе и входе! Да не простит ему Господь Бог, да разразятся Его гнев и Его мщение над человеком сим, и да тяготеют над ним все проклятия, написанные в книге законов… Да сотрет Господь Бог имя его под небом и да предаст его злу, отделив от всех колен Израилевых, со всеми небесными проклятиями…
Предупреждаем вас, что никто не должен говорить с ним ни устно, ни письменно, ни оказывать ему какую-либо услугу, ни проживать с ним под одной кровлей, ни стоять от него ближе, чем на четыре локтя, ни читать ничего им составленного или написанного».
Баруху Спинозе была вручена копия приговора, так как самого его на церемонии отлучения в синагоге не было: он просто не придал значения брошенному ему вызову и не откликнулся на требование раввинов явиться. Более того, он написал им письмо, в котором благодарил за их решение отлучить его от еврейской общины, так как сам давно желал этого. Такого раввины совсем не ожидали, а сам Спиноза отнесся ко всему так, будто его это вовсе не касалось: он не испытывал, подобно У. Акосте, мучительных сомнений и переживаний. Отлучение воспринял спокойно, но против обвинений «в ужасных мнениях» и «ужасных поступках» протестовал в написанной им на испанском языке «Апологии»[21].
Однако амстердамские раввины не ограничились только отлучением и проклятием Спинозы. Они обратились к городским властям с жалобой, в которой изображали его опасным атеистом, и добились изгнания Спинозы из города. Но жалоба их имела только частичный успех, так как городской совет постановил удалить философа всего лишь на несколько месяцев.
После отлучения Спиноза порвал со всеми своими родственниками, даже с родителями, и занялся, наряду с науками, ремеслом. Он остался без всяких средств к существованию и жил у ван ден Эндена, помогая ему в преподавательской работе. Потом стал зарабатывать на жизнь изготовлением оптических стекол для очков, телескопов и микроскопов. Оптика в то время вызывала интерес в кругах не только ученых, но и просто в среде образованных людей, и вскоре Спиноза приобрел в этом деле широкую известность.
В 1660 году Спиноза переселился в деревушку Рейнсбург, располагавшуюся неподалеку от Лейдена, где продолжал заниматься полировкой стекол. Средств у него было, правда, немного, но и потребности свои он ограничил соответственно им, отклонив помощь друзей, которые охотно хотели оказать ее. Зато философ был спокоен, доволен, весел и всегда занят. Здесь Спиноза закончил свое раннее сочинение «Краткий трактат о Боге, человеке и его блаженстве», состоявшее из двух частей: первая – о Боге и его качествах, вторая – о человеке и его слиянии с Богом. В Рейнсбурге ученый начал работу и над «Трактатом об усовершенствовании интеллекта», который является своего рода введением к его «Этике». В этом труде Спиноза останавливает свое внимание на вопросе о высшем благе и ищет точку опоры в человеческом разуме. Следуя примеру французского философа Рене Декарта, он решил освободиться от предубеждений и усомниться во всем, чтобы найти основу для собственных взглядов и не признавать ничего, что не будет представляться ему ясно и отчетливо. Поэтому и к Священному Писанию ученый отнесся как к естественному объекту, подвергнув его рационалистическому анализу, после чего пришел к убеждениям, которые шли вразрез с взглядами его соплеменников. Для них Священное Писание, Талмуд и раввинистическая литература были не только неприкосновенны, но являлись своего рода палладиумом национального самосознания, благодаря которому еврейский народ за свою многовековую историю скитаний и страданий не превратился в кочующих цыган и сохранил свою культуру.
В Рейнсбурге Спиноза продиктовал И. Козеариусу вторую часть своих «Принципов философии Декарта, изложенных и доказанных геометрическим способом». Это было первое произведение Б. Спинозы, увидевшее свет: оно имело успех и сразу создало ему и имя, и поклонников.
В июле 1663 года философ перебирается в Ворбург – небольшую деревушку близ Гааги, куда к нему, уже как к знаменитости, стало являться множество посетителей. Дружбы его искали не только ученые, но и люди с высоким общественным положением. Например, во время вторжения французских войск в Голландию философа пожелал видеть принц Конде и просил Спинозу посетить его. Однако предпринятое философом для этой цели путешествие имело для него роковые последствия. Голландцы, узнав о его сношениях с неприятелем, стали подозревать Спинозу в шпионаже. Встревоженный этим обстоятельством, хозяин дома, в котором жил ученый, стал опасаться, как бы разъяренная толпа не напала на его дом. К
