своего отца. Когда свершится этот брак, произойдет слияние двух империй: капиталы Степачесов объединятся с родословной и влиянием Эгерхаши. Сами Степачесы из торгашей, и старик титул приобрел за деньги. Вбивать сюда клинышек, Санди, опасно для здоровья: ее охраняют лучше, чем экспонаты Королевского музея. У нее расписана и утверждена отцом каждая кадриль на десять лет вперед. И вообще она не в моем вкусе.
Санди попробовал было что-то возразить, но Брик и рта ему раскрыть не позволил.
— Даже мой старший брат Брюс Готорн не осмелился бы к ней свататься — очевидно, что это был бы чудовищный мезальянс. И потом, Санди… Извини, но она крупнее тебя, старше… Я не представляю тебя рядом с этой женщиной.
— Сам не представляю! — с отчаянием в голосе сказал Санди. — Но, Брик, она чудесна! Я никогда не видел столь ярко воплощенного благородства и такой высоты духа, как у дремотной красавицы Дигэ. Право, не знаю, стоит ли этот Степачес такой невесты. Брик, у нее на лице написано, что она никогда не сделает ничего такого, чего потом будет стыдиться.
— Ох, — вздохнул Брик, — не знаешь ты этих женщин. Э… Санди? Серьезно, насчет женщин. У тебя было когда-нибудь что-нибудь с девушкой?
Санди сердито прибавил шагу, и теперь уже Брик старался не отстать от него.
— Хочешь, я тебя кое с кем познакомлю? Ты сразу избавишься от романтического взгляда на прекрасную половину человечества.
— Не стоит трудов, — отрезал его друг.
— Помилуй бог, какие труды! Для друга…
— Мне не нужны подделки.
Брик почувствовал себя уязвленным. Что вообще воображает о себе этот мальчишка? Кто он такой, чтобы стучаться в закрытые даже для него, Готорна, двери?
— Бог создал женщину для удовольствия мужчины, — заявил он, считая свой аргумент неотразимым.
Санди развернулся к нему всем корпусом, что, по-видимому, свидетельствовало о крайней степени гнева.
— Давай не будем судить о том, что и для чего создал бог! Мне не хотелось бы крепко посадить тебя в лужу. При взгляде на эту девушку у меня замерла душа, а ты… Ты способен только самодовольно чваниться своими рыцарскими достоинствами, ни в грош не ставя бедных глупышек, у которых при виде твоей светлости от восторга перехватывает горло!..
Всё было правдой, и тем обиднее. А по глазам Санди видно было, что он мог бы и еще добавить, и больнее. Брик невольно сжал кулаки. Поколотить Санди ему не составило бы ни малейшего труда, да только, в сущности, он этого не хотел. Ему захотелось увидеть в этих яростных глазах неуверенность и страх? С таким же успехом он мог таранить лбом монастырскую стену Святого Витольда. Он заставил себя рассмеяться:
— Эй, что это мы? Ни одна баба не стоит драки между друзьями. Я не хотел тебя обидеть.
— Извини, — сказал Санди, стоя перед ним прямо и остро, — я должен побыть один. Надеюсь, ты найдешь себе компанию и не будешь на меня в обиде за то, что я испортил тебе праздник.
Утром первого же послепраздничного дня Брик стоял у парадного входа громоздкого гранитного здания, расположившегося в одном из центральных кварталов столицы. Над входом вместо вывески были укреплены две скрещенные рапиры. Здесь разместилась Гильдия Мастеров Клинка. Брик колебался. Он вовсе не был уверен, что его примут благожелательно. Чем ближе он подходил, тем более убеждал себя, что ему откажут.
Часы на Ратуше пробили десять. Улица была пустынна. Колокольный звон как будто подтолкнул его в спину. Робость Готорну не пристала. Он поднялся на крыльцо, толкнул массивную дубовую дверь и вошел.
Он очутился в сумеречной прихожей, декорированной оленьими рогами в качестве вешалок, разверстой пастью камина и тяжелыми полированными скамьями. Зеленоватый свет с трудом пробивался в крошечное окошко под самым потолком, пучившимся лепниной на головокружительной высоте. Здесь никого не было, и Брик пошел вперед, к двустворчатым дверям напротив, и, распахнув их, очутился в просторном гулком зале с искусно зарешеченными окнами и полом, выложенным в шахматном порядке белыми и черными мраморными плитками. По стенам были развешаны стяги Гильдии и портреты самых известных Мастеров настоящего и прошлого. Койра славилась своими фехтовальщиками, и у Брика в очередной раз что-то ёкнуло в груди от собственной самонадеянности.
— Сэр, — сказал ему юноша, натиравший шваброй полы, — мы не ждали вас так рано, но, тем не менее, кто-то из Мастеров наверняка не откажется с вами позаниматься. С кем вы обычно работаете?
— Я пришел не на урок, — ответил Брик. — Если можно, я хотел бы побеседовать с Главным Мастером.
На зов ученика из неприметной двери вышли несколько человек. Брик уже видел их на карнавале, когда они шли в колонне своей Гильдии, но тогда они были богато одеты, сосредоточенны и чем-то неуловимо похожи, а сейчас в их лицах Брик обнаружил куда больше разнообразия. Попадались среди них и совсем молодые, почти его ровесники, и те, кому явно было уже за сорок. Здесь, на рабочем месте, они одевались просто: заправленные в легкие сапоги без каблуков темные брюки и сорочки, перетянутые в талии широкими кушаками. И всё же их роднила какая-то общая сухость, жилистость, настороженность, готовность с силой развернуться в любой момент. На Брика они смотрели с выжидательным любопытством. Рослый цыганистый человек шагнул вперед.
— Меня зовут Бертран. Вы хотели видеть меня, сэр?
Брик отчетливо вспомнил его: да, именно его плечо украшала в шествии повязка гильдейского старшины, хотя на вид ему нельзя было дать больше тридцати пяти. На смуглом горбоносом лице неожиданно ярко взблеснули изумрудно зеленые глаза.
— Я хотел бы работать у вас, сэр, — просто ответил Брик.
Бертран жестом погасил ропот, пробежавший по ряду его Мастеров.
