разрабатывают беспилотный самолет, намереваясь направить его против основных британских городов. Похоже было, что в Пенемюнде германская армия разрабатывала «свое» оружие «в остром соперничестве» с германскими ВВС, которые разрабатывали «свое» оружие.
Доктор Джонс заканчивал отчет словами: «По всей вероятности, германские ВВС разрабатывают беспилотный самолет для бомбардировок на дальние расстояния параллельно с ракетами, и весьма вероятно, что беспилотный самолет будет готов первым».
Это предположение оправдалось.
9
Пока Уайтхолл спорил по поводу размера ракеты и режима ее функционирования, германская ракета дальнего радиуса действия «достигла совершеннолетия»: она больше не была крошечным белым пятнышком на нечетких аэрофотоснимках, не выглядела изнеженным питомцем, нуждающимся в крайне бережном отношении при установке на старт. То, над чем так кропотливо работали преданные идее ученые и инженеры, такие, как Ридель, Тиль и сам фон Браун, теперь должно было быть запущено в массовое производство на огромном подземном заводе ценой изнурительного труда 16 000 пленных.
На этом этапе «А-4» представляла собой гигантский снаряд, снабженный стабилизаторами, высотой в 50 футов и почти 6 футов в диаметре. Несмотря на свой размер, вся конструкция выглядела довольно изящно: из 28 557 фунтов стартового веса, включая боеголовку, более двух третей было занято топливом. Как вскоре станет ясно, это позволяло удовлетворить потребности дальности полета и полезной нагрузки.
Ракета потребляла 8,419 фунта смеси 75-процентного этилового спирта и жидкого кислорода (его топливный бак в нижней части ракеты вмещал 9565 фунтов). Обе жидкости нагнетались в стальную камеру сгорания ракеты, для чего – это и был истинный секрет ракеты – каждый агрегат был снабжен турбонасосом новейшей конструкции.
При запуске ракеты два турбонасоса впрыскивали топливо и кислород в камеру сгорания, где эта смесь воспламенялась. Двигатель запускался в два этапа, определяемые скоростью работы турбонасосов. Первая ступень весом 8 тонн запускалась первой, затем воспламенялась топливная смесь. Когда двигатель начинал работать, ракета вертикально взмывала с пусковой установки, представлявшей собой стальную эстакаду, на которой ракету можно было поворачивать, чтобы навести ее на цель. Четыре графитовых «газовых руля» стабилизировали ракету, пока она не набирала необходимую скорость, а четыре стабилизатора контролировали полет.
Если ракета функционировала удовлетворительно, она поднималась с пусковой установки вертикально, не вращаясь. Это было необходимым условием, так как точность зависела от правильной ориентации стабилизаторов на цель. Азимут и гироскопы тангажа постоянно корректировали взлет ракеты. Когда по данным телеметрии ракета достигала заданной высоты, двигатель ракеты отключался радиосигналом с земли[8].
28 сентября рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер отправился в Польшу, чтобы лично проверить прогресс, достигнутый в Близне при очередных испытаниях ракеты «А-4». Новый испытательный полигон находился к северу от основной железнодорожной ветки Краков – Львов, на расчищенном среди леса участке площадью в одну квадратную милю. Здесь также находился тренировочный лагерь СС с бараками на 16 000 солдат. В шести милях от этого главного лагеря СС подготовили обещанную стартовую площадку. Четыреста человек из военного персонала жили непосредственно на месте, из них только четыре или пять старших офицеров принадлежали СС.
Гиммлер остался в Близне на ночь, выступил с речью перед офицерам СС и на следующий день отбыл в свою штаб-квартиру в Хохвальде, где за ужином рассказал о своих впечатлениях Гитлеру.
На следующий день в Близну прибыл Шпеер, а за ним – Ксавье Дорш, главный инженер из «Организации Тодта». Шпеер добился от Гитлера согласия на освобождение из лагерей военнопленных ученых, которые могли начать работать в «концентрационных лагерях «А-4», как их назвал Шпеер.
Гитлер также дал согласие на строительство второго пускового бункера «А-4» в меловом карьере в Визернесе, недалеко от Ваттена, первоначально предназначенном для подземного хранилища ракет. В качестве защиты от воздушных налетов во время строительства бункера он собирался применить здесь впечатляющий строительный метод: по краю мелового карьера глубиной 100 футов возводится не пробиваемый бомбами 1 000 000-тонный купол из чистого бетона. А в дальнейшем под этим куполом предполагалось вырыть восьмиугольную камеру и лабиринт служебных туннелей, где разместились бы цеха, бараки, склады и госпиталь. Ракеты должны были извлекаться на поверхность через два бетонных туннеля, названных «Гретхен» и «Густав», и через стальные не пробиваемые бомбами двери толщиной 5 футов.
Гитлер одобрил проект бункера в Визернесе. Шпеер, однако, заметил: «…он [фюрер] не уверен, что строительство когда-нибудь будет завершено».
Ракетная часть при бункере предусматривала три батальона, два подвижных и один стационарный. Два подвижных батальона, в каждом из которых три батареи и девять пусковых установок, могли бы запускать до двадцати семи ракет в день. Третий батальон должен был состоять из одной технической и двух боевых батарей, которые запускали бы до пятидесяти ракет в день непосредственно из Визернеса. Таким образом, ежедневно мог осуществляться запуск более 100 ракет.
10
Для размещения «Центральных заводов» Дегенколб выбрал мощную сеть туннелей под горой Конштайн в Гарце, рядом с Нордхаузеном. До войны правительство направило некоторые усилия на обустройство туннелей, созданных для хранения опасных химических веществ, таких, как тетраэтилсвинец. Законченный подземный ракетный завод должен был стать значительно крупнее, занять два широких параллельных туннеля, которые вели через всю гору и были связаны сорока двумя параллельными галереями, напоминавшими перекладины лестницы.
За размещением «Центральных заводов» должен был наблюдать совет директоров во главе с доктором Кеттлером; вторым человеком в совете был офицер СС, майор Фёршнер, который командовал группой из пяти человек – отделом безопасности СС на заводе[9]. Предоставляя подневольных рабочих, Гиммлер мог настаивать на представительстве в совете директоров. Директор Альбен Завацки немедленно приступил к производственному планированию в Нордхаузене.
1 октября «Центральные заводы» представили в германское военное ведомство план по подземному размещению завода. Дегенколб написал на обороте документа своим размашистым почерком:
«Касательно: проекта «Центральные заводы», Хаммерсфельд.
В дополнение к решению, принятому на недавнем совещании, мы просим отдать нам контракт на установку оборудования на «Центральных заводах» в Хаммерсфельде [Нордхаузене] для производства 1800 ракет «А-4» в месяц».
Впервые официальный документ обнародовал цифру – 1800 ракет в месяц, которая вдвое превышала ту, что была названа в программе Дегенколба от апреля 1943 года и которая уже была названа экспертами невыполнимой. «Центральные заводы» также просили предоставить право обеспечивать производственные мощности для узлов и компонентов, необходимых для половины из запланированных на месяц 1800 ракет.
Каммлер уже взял на себя обязательство поставить 16 000 подневольных рабочих.
Военное ведомство не считало план выпуска 1800 ракет в месяц реальным. Генерал Эмиль Лееб выпустил приказ о производстве 900 ракет в месяц, и эта же цифра приводилась в письме, которое намечало в общих чертах условия контракта для Нордхаузена (выпуск 900 ракет в месяц, а также производство важных узлов и компонентов в неопределенной пропорции).
Так выглядел окончательный вариант приказа по производству ракет «А-4». Прочие туманные планы относительно «Восточных заводов» и «Южных заводов» так никогда и не осуществились.
Тем временем подготовка к ракетному наступлению из Франции набирала обороты. 14 октября фельдмаршалу фон Рундштедту было поручено обеспечить безопасность стартовых площадок. Для защиты бункеров он попросил освободить от прочих обязанностей ряд отборных гренадерских и пехотных батальонов СС. 17 октября ему позвонили от Йодля и приказали выяснить у Дорнбергера, какая из стартовых площадок уже может использоваться для запуска, и сделать немедленные приготовления для атаки.
