проводил параллели между неудачами в проекте «А-4» и «насосом высокого давления». В частности, он писал: «По моему мнению, проект «насос высокого давления» следует считать провалом в том, что касается конструкции орудийного ствола, снаряда и эффективного расхода топлива. Наем рабочей силы в текущем масштабе не может быть оправдан. (Только на побережье Ла– Манша на сооружении орудийного комплекса и бункеров все еще заняты около 5000 рабочих.)
Наряду с программой «А-4» в Пенемюнде проект «насос», второе важное орудие для так называемого «удара возмездия», также свелся к нулю из-за вопиющей некомпетентности руководителей проекта». Только сам ход войны, заключал профессор, и «страхи о выживании нашей нации» сподвигли его на эту суровую критику.
Письмо от такого авторитетного ученого, как Озенберг, не могло быть проигнорировано. 1 июня 1944 года Пенемюнде было преобразовано в общество с ограниченной ответственностью. Полковник Занссен, комендант Пенемюнде, был уволен. Департамент Дорнбергера был передан генерал-майору Россманну, инженеру, который, хотя и не имел отношения к ракетному проекту, сделал многое, чтобы отследить ошибки, которые приводили к загадочным «взрывам в воздухе», все еще задерживающим развитие проекта.
Сооружение бункера в Мимойеке должно было быть завершено к концу сентября. Несмотря на сомнения Озенберга, наблюдавшийся прогресс делал успех предприятия весьма вероятным. Сам Озенберг предложил простое усовершенствование боковых камер орудия, чтобы уменьшить расход взрывчатки. Вальхнер начал работать над конструкцией аэродинамически более совершенного снаряда, и геттингенские эксперты питали некоторую надежду, что для «насоса» может быть создан снаряд без стабилизаторов.
Озенберг одолжил проекту трех высококвалифицированных инженеров для работы над конструкцией снаряда, были привлечены инженеры-металлурги для консультирования Кондерса по части производства орудийных стволов.
Из-за того, что эти эксперты не были задействованы уже на ранней стадии проекта, Германия потеряла, как было подсчитано в конце мая, шесть месяцев.
Между тем проект все-таки продолжал прогрессировать. Между 20 и 24 мая в Мисдрое была проведена четвертая серия испытаний. Теперь длина орудия была немного уменьшена. Всего испытанию подверглись восемь различных снарядов от 170 до 280 фунтов весом. Результаты, достигнутые во время испытаний, впервые дали надежду ожидать, что проектные требования будут удовлетворены.
Небольшой снаряд легко пролетал 55 миль. Этот снаряд был произведен фирмой Витковица и спроектирован доктором Атеном, который следовал аэродинамическим принципам, установленным в знаменитом Пенемюндском центре. Если начальная скорость снаряда была бы увеличена до 5000 футов в секунду, Лондон как раз оказался бы в пределах досягаемости снаряда[12] .
Шпеера заверили, что снаряды Витковица определенно в состоянии покрыть необходимое расстояние в 95 миль. 24 мая Шпеер доложил об этом Гитлеру. Последний объявил, что желал бы продолжения испытаний как для предлагаемой «английской пушки», так и для «других целей», которые он не уточнил.
12
Угрозу Мимойека в Лондоне не замечали. 1 мая эксперты по вооружениям предположили, что комплекс предназначен для установки от двух до четырех «реактивных минометов», нацеленных на Лондон. Общий план орудия напоминал «минометный ствол» весом от 50 до 60 тонн, нацеленный на Лондон. Не было причин предполагать, что остальные бетонированные бункеры в Сиракуре, Лоттингхеме, Соттевасте и Мартинвасте не были также предназначены для минометов. Все они были нацелены точно на Лондон или, в случае с Мартинвастом, – на Бристоль.
Озабоченные быстрым продвижением этих крупных проектов, начальники штабов направили срочное сообщение Эйзенхауэру. По их расчетам, вскоре Мимойек, Сиракур, Ваттен и Визернес станут неуязвимыми для воздушных атак. Они настаивали на том, чтобы провести бомбардировку этих объектов при первой же благоприятной возможности.
13
К концу мая 1944 года стало ясно, что в конструкции ракеты «А-4» все еще много дефектов, вызванных преждевременной передачей ракеты в массовое производство. Был сооружен завод, способный выпускать около 700 «А-4» в месяц. Один ракетный дивизион был уже подготовлен, другой заканчивал подготовку. Бункер в Визернесе успешно совершенствовался, во Франции были подготовлены многочисленные небольшие стартовые площадки, вместе с тщательно продуманной организацией системы их обеспечения.
Лишь разработка самой ракеты была еще не завершена, и это делало высокий уровень выпуска невозможным. Постоянно переконструировались станки, разрабатывались новые спецификации. Огромный запас устаревших компонентов нужно было как-то утилизировать и налаживать выпуск более совершенных узлов. Бурный поток всяческих модификаций постоянно наводнял известняковые галереи завода в Нордхаузене и стал ночным кошмаром для плановиков производства.
Генерал-майор Дорнбергер тем временем все еще боролся с проблемой «взрыва в воздухе» в Близне. «Наша главная проблема, – иронически заметил он в мае, – доставить ракету к цели в целости и сохранности…» Вплоть до середины марта 1944 года лишь 26 из 57 ракет, испытанных в Близне, нормально функционировали при отрыве от земли. Из этих ракет только четыре достигли намеченной цели невредимыми, остальные взорвались высоко в воздухе.
Однажды, когда фон Браун посетил Близну, двигатель ракеты преждевременно отключился, и ракета начала падать прямо на стартовую площадку. Только то, что ракета взорвалась в нескольких тысячах футов над землей, спасло фон Брауну жизнь. Произошло это по причине дефекта в электрике. Фон Браун позднее сказал, что «большинство неудач происходят по вине персонала». В качестве примера он привел случай, когда ракеты, выпущенные в Близне, не смогли выйти на заданную траекторию и вместо этого устремились прямо в стратосферу. Дорнбергер, профессиональный военный, так не считал: ему представлялось более вероятным, что корень всех неудач лежит в неверной производственной технологии в Нордхаузене. Только в конце апреля, утверждал он, выпуск «А-4» стал удовлетворять его требованиям. Тут «Центральные заводы» могли бы напомнить Дорнбергеру, что профессор фон Браун первоначально обещал, что вся техническая документация серии «В» будет готова к 30 мая прошлого года…
В результате несогласованности действий ракетных инженеров и промышленных экспертов поточное производство серии ракет «В» так и не смогло достичь поставленных целей: согласно документам, в январе 1944 года из Нордхаузена было отгружено всего 86 ракет «А-4» (вместо 300 запланированных). В марте 170 ракет сошли с конвейера. В следующем месяце Карл Отто Заур потребовал увеличения ежемесячного выпуска до 1000 единиц. Заватцки, блестящий плановик, обратился в СС с просьбой предоставить еще 1800 заключенных для компенсирования нехватки рабочей силы вследствие ее стремительной убыли.
На представительном совещании ракетных экспертов и инженеров 6 мая генеральный директор заявил, что в минувшем месяце была собрана 301 ракета. Однако, судя по документам, в апреле лишь 253 ракеты сошли с конвейера. По заверениям директора завода, апрельское отставание будет наверстано в мае, когда планировалось выпустить уже 450 ракет.
Он почти сдержал свое слово: снабжение сырьем улучшилось, и «Центральные заводы» недобрали до обещанной цифры лишь 13 ракет.
То, что «Центральные заводы» сумели выполнить все принятые на себя обязательства, позволяло их инженерам упрекать ученых из Пенемюнде в недальновидности и незнании технологии поточного производства. Теперь, весной 1944 года, Германия платила за упорное нежелание генерала Дорнбергера сотрудничать с Герхардом Дегенколбом, директором Особого комитета по «А-4».
Проблема взрывов ракет в воздухе продолжала омрачать всю испытательную программу. Первоначально Дорнбергер верил, что топливный бак взрывается при входе ракеты в плотные слои атмосферы. По мнению фон Брауна, взрывался резервуар со спиртом. Дорнбергер упрекал директора Фигге, председателя комитета по снабжению, за никудышное качество работы над топливными баками.
Фигге сократил выпуск топливных баков и доложил о «фундаментальном улучшении качества». Однако взрывы ракет продолжались.
