немецкая сторона не ведет серьезных работ над атомной программой».
По мере того как близилась к развязке воздушная битва за Берлин, немецкие ученые Герлах, Боте и в особенности Гейзенберг начали всерьез беспокоиться тем прогрессом, которого достигли союзники в создании атомного оружия. Ночь за ночью, несмотря на непрерывные налеты бомбардировщиков Королевских ВВС, при бесконечных случаях отключения электричества и острой нехватке материалов они продолжали эксперименты на реакторе в защищенной бункером лаборатории в Берлин-Далеме. Гейзенберг и его группа спешно работали над созданием большого подкритического реактора, рассчитанного на 1,6 тонны тяжелой воды и пластин урана. Об этом проекте профессор Эсау упоминал в одном из своих последних отчетов за 1943 год. Целью эксперимента было изучение свойств таких реакторов и попытка стабилизации количества получаемых в них нейтронов. В ночь на 15 февраля произошло событие, которое профессор Герлах назвал «катастрофическим налетом на Берлин». Прямое попадание получил Институт химии в Берлин-Далеме, где Ган и его коллеги проводили широкие исследования продуктов деления урана. К счастью, дорогостоящая машина профессора Маттауха не пострадала. Однако было принято решение срочно эвакуировать весь институт в Тайлфинген, в 15 километрах южнее Хехингена, где уже находилась основная часть Института физики имени кайзера Вильгельма. Кстати, после завершения грандиозного воздушного сражения за столицу рейха здание института в Далеме так и осталось неповрежденным. 20 февраля доктор Багге так прокомментировал этот переезд: «Решение об эвакуации в Хехинген кажется преждевременным». Сам он оставался в Берлине до конца марта и даже успел увидеть второй, реконструированный вариант своей машины «изотопного шлюза». В дальнейшем и эту машину постигла судьба ее предшественницы, уничтоженной во время воздушного рейда на предприятие «Bamag-Meguin». 1 апреля Багге погрузил имущество из своей берлинской квартиры в мебельный фургон, в котором отправил молодую жену в город Нойштадт. Через две недели сам он переехал в Вутцбах, близ Франкфурта, где в очередной раз с помощью работавших на предприятии фирмы «Bamag» в этом городе русских пленных приступил к строительству очередной версии своей машины.
Разрушения, причиненные столице рейха вражескими бомбардировщиками, заставили немецких физиков вернуться к изучению возможности создания термоядерной бомбы. Прежде они уже пытались проводить эксперименты в этом направлении. Теперь же и профессор Герлах, и профессор Воте считали, что союзники сумели достичь результатов в создании пустотелых зарядов с небольшим количеством тяжелого водорода, в то время как опыты немецких ученых в Готтове провалились. Некоторые из воронок от бомб авиации союзников в районе Берлин-Далема отличались необычно большими, невиданными прежде размерами. Одной из сброшенных на столицу бомб были снесены крыши зданий целого квартала. По мнению немецких ученых, теперь можно было определить наличие у союзников водородной бомбы, проверив уровень радиации в воронке, поскольку значительное количество нейтронов, образовавшихся в результате термоядерной реакции, должно было вызвать радиоактивность почвы на месте взрыва. Или все-таки немецкие ученые ошибались и все это были просто безосновательные измышления? В конце мая Герлах писал в отчете Герингу:
«Сведения из Америки о предполагаемом производстве там большого количества твердого парафина, который планируется использовать для производства взрывчатых веществ, а также та настойчивость, с которой союзники пытались уничтожить предприятия тяжелой воды в Норвегии, свидетельствуют о возможности применения в создании мощных взрывчатых веществ и этого материала. Таким образом, становится очевидным, что нам необходимо сосредоточить внимание на возможности применения ядерной реакции в военных целях».
Далее он добавил, что управление вооружений поручило немецким ученым исследовать бомбовые воронки, а также невзорвавшиеся бомбы на наличие там признаков применения принципа ядерных реакций и тяжелой воды. По поручению Герлаха ученые группы доктора Дибнера снабдили специально подготовленных саперов счетчиками Гейгера – Мюллера для проведения соответствующих исследований. Некоторые воронки профессор Герлах изучал лично. Из проведенного расследования был сделан вывод, что при воздушных атаках на Берлин случаев применения самолетами противника термоядерных бомб не выявлено[39].
Профессор Боте позже вспоминал, что и в те времена считал эти слухи безосновательными.
Тем не менее после войны ученые стран-союзниц не раз заявляли профессору Герлаху, что одно время в стане союзников ходили похожие слухи относительно новых немецких бомб, которые тоже оказались ложными.
Деятельность союзников по уничтожению запасов тяжелой воды поставила немцев перед осознанием неприятного факта, который Герлах назвал «критическая ситуация с поставками тяжелой воды». До этого планы всех будущих работ базировались именно на этом источнике, но, как теперь Герлах сообщал Герингу и Имперскому исследовательскому совету, «норвежское предприятие и большая часть находившихся там запасов были уничтожены. На дальнейшие поставки из Норвегии рассчитывать не приходится». Предоставленный компании заказ «И.Г. Фарбен» на возведение на территории Германии предприятия по образцу норвежского был отозван: в этом теперь не было смысла, поскольку не было источника достаточного количества материала низкой концентрации для его последующей переработки. Итальянская электростанция Монтекатини в Мерано и другие подобные объекты на территории рейха все вместе способны произвести количество материала, достаточное для получения всего лишь нескольких сот килограммов тяжелой воды в год – совершенный мизер для нужд германской науки.
Профессор Гартек, признанный специалист по проблемам тяжелой воды, тем не менее считал, что потеря источника из Норвегии, безусловно, является печальным событием, однако вовсе не означает провала программы. В середине апреля 1944 года он рассмотрел четыре альтернативных способа получения тяжелой воды низкой концентрации для ее дальнейшей переработки. В своей докладной записке он напоминал руководству, о чем именно шла речь:
1. Разработанный им лично способ возгонки воды под низким давлением.
2. Процесс Клузиуса – Линде возгонки жидкого водорода.
3. Двухтемпературная реакция обмена Гартека – Суэсса.
4. Новый способ доктора Гейба, предусматривающий двухтемпературный процесс обмена сульфида водорода.
Гартек подчеркивал, что второй и третий способы могут немедленно применяться в промышленном масштабе. При этом третий способ может быть использован как самостоятельно, так и в комбинации со вторым. Неудобством второго способа являлась необходимость потребления огромного количества энергии, а также зависимость от поставок водорода высокой степени чистоты.
Важным требованием, по мнению Гартека, было не привязывать получение тяжелой воды к одному крупному предприятию, иначе «воздушные атаки, направленные против предприятия, производившего материал SH.200 (тяжелая вода), будут представлять опасность для всего такого предприятия». Немцы настолько теперь боялись воздушных рейдов союзников, что, упомянув о возможности получения низкоконцентрированной тяжелой воды из отходов некоторых предприятий, Гартек не стал называть, о каких конкретно предприятиях идет речь. Он опасался, что даже в Исследовательском совете могут находиться агенты врага, которые сразу же получат так необходимую союзникам информацию.
Одним словом, Гартек настаивал на том, что в течение двух ближайших лет на территории Германии следует построить небольшое (производительностью до двух тонн в год) предприятие по производству тяжелой воды. В связи с этим он сослался на пример из истории:
«В течение 1940-го и 1941 годов никто еще не знал, какое именно количество материала SH.200 может потребоваться для обеспечения работы реактора. Некоторые даже настаивали на цифре пять тонн в год. С учетом того, что в ближайшее время будет санкционирована работа только над срочными программами, мы должны быть благодарны лицам, позволившим вести хоть какие-то работы над проектом.
Благодаря участию в проекте компании «Norwegian Hydro», на первом этапе мы могли легко и без особых затрат удовлетворять наши потребности в материале SH.200. Это позволило нам больше узнать о конфигурации реакторов, опробовать различные их образцы и провести необходимые вычисления.
Потеря продукции компании «Norwegian Hydro» и вместе с тем полученные в ходе экспериментов на первых реакторах обнадеживающие результаты полностью изменили ситуацию. Вселяет оптимизм факт, что проблема получения продукта SH.200 к настоящему времени всесторонне изучена. Если бы развитие
