НЕМОРОСО: Простите, госпожа, но это не входило в мои планы.
ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Это неважно, молодой человек, совсем неважно! Я знаю, что вы восхищаетесь моим искусством таксидермиста, но вы еще и самый великий влюбленный из всех, какие когда-либо существовали на земле.
НЕМОРОСО: Я?!!
Воскрешающий ветер
Галаор вбежал во дворец, стрелой взлетел по витой лестнице и распахнул дверь в восьмиугольный зал.
ГАЛАОР: Слониния, где Тимотея?
СЛОНИНИЯ: Не знаю, господин: едва заслышав весть о вашем возвращении, она куда-то убежала и спряталась.
Галаор бегал по всему дворцу в поисках Тимотеи. Он громко звал ее, он заглядывал во все углы, во все шкафы и вазы, отодвигал доспехи, отдергивал занавески, падал на пол и заглядывал под мебель, рылся в сундуках и переворачивал кастрюли на кухне. В конце концов он сел на нижнюю ступеньку витой лестницы и долго сидел, задумчиво глядя на ступеньки, торчавшие, как клыки странной изогнутой пасти.
Он медленно направился в банкетный зал. Ему показалось, что с того дня, как он ужинал здесь вместе с другими рыцарями, прошло уже очень много времени. Ему даже показалось, что он слышит смех и песни, визг дам, которых поднимал огромными руками Брудонт Добрый. Он вспомнил презрительный взгляд Фамонгомадана, хохот сыновей короля Кальканта, вспомнил дона Оливероса.
Задумчиво пошел Галаор дальше. «Коротким был путь, – думал он, – но успел я потерять все карты и сбиться с пути. Каноны странствующих рыцарей – это собрание всех совершенств, о которых только может мечтать пылкая юность. Ни к чему задумываться, ни к чему действовать. Кому нужна любовь, если она результат обдуманного действия? Все, что я сделал, имело смысл, когда я делал это… Может быть, цель неважна, а важно лишь то, что ты живешь? Разве пейзаж теряет свою красоту от того, что ты не понимаешь его? Сражаться со свиньей, разрушать отвратительно совершенные сады, отказываться от блаженства безумия, биться с другим воином… имело смысл, пока происходило. Последствия? Разве полагается награда или наказание дереву за то, что на нем вызревают плоды, или быстрому леопарду за то, что он настиг косулю? Я потерял лишь то, чего не имел и чего никто не может иметь. Блаженно все, что растет, все, что течет, меняется, чему приходит срок; все, что начинается, продолжается и достигает зрелости; блаженно все эфемерное, все, что рождается, живет и умирает без всякого смысла – неосмотрительное и щедрое, разнообразное и единообразное; и хаос, из которого рождается красота, и то, что порождает скуку, и то, из чего родятся желания; и время, чьими рабами мы являемся, – рабами, хозяевами и созидателями. Тимотея, оставь свои совершенства для других: я люблю тебя за то, что ты маленькая, за то, что непохожа на других, за то, что ты – финал всех размышлений и всех действий, за то, что ты – лучший цветок лучшего из садов».
И в тот же миг он понял, где нужно искать. В одном из углов большого зала нашел он то, что искал: футляр от виолы да гамба. Осторожно открыл Галаор футляр. Золотистые волосы закрывали заплаканное лицо Тимотеи. Галаор взял ее на руки.
ГАЛАОР: Тимотея, госпожа моя…
Прелестная карлица разрыдалась, ее маленькие ручки обхватили крепкую шею Галаора со всей силой, какая появляется только от великой страсти, а маленькие ножки, предмет восхищения всякого любителя миниатюры, замолотили по воздуху.
О головных уборах
Галаор, Тимотея и Слониния вошли в залу, освещенную светом от огромного камина, и услышали, как Неморосо решительно заявляет фее:
– Никогда!
ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Не выводи меня из себя, Неморосо, не то я превращу тебя в лягушку и набью из нее чучело.
НЕМОРОСО: Делайте со мной что хотите, а на Брунильде я не женюсь. Разве что вы вернете ей ту красоту, которую она утратила, не в добрый час вернувшись к жизни.
ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Не шути с огнем, олух!
НЕМОРОСО: Верните Брунильде красоту, которую она потеряла.
ГАЛАОР: Госпожа фея, позвольте мне сказать…
ВАЛЕТ МЕЧЕЙ
ГАЛАОР: Простите, но я не претендую на Брунильду: я женюсь на госпоже Тимотее. Я только хотел бы поговорить с принцем Неморосо.
Счастливые король и королева обняли милую Тимотею, и обе Брунильды, впервые увидевшие друг друга, вежливо поздоровались, а потом долго и пристально вглядывались друг в друга – с улыбкой, но оценивающе.
ГАЛАОР: Там во дворе – свадебный подарок для тебя, Неморосо.
НЕМОРОСО: Ты отдашь мне конегрифа, Галаор?!
ГАЛАОР: После свадьбы.
НЕМОРОСО: Тогда я на ком хотите женюсь!
И в этот миг раздался возглас Слонинии:
– Поликарпо! Поликарпо! Вижу, как нужна тебе помощь, вижу, что нужно удовлетворить твою первейшую потребность! Ты достиг совершенства, учитель шутов!
И Слониния протянула руки к обезьянке, которую Валет Мечей использовала вместо шляпки. Она нежно улыбалась и гладила сморщенную мордочку.
ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Отойди, глупая! Какой еще Поликарпо! Это существо зовется Альманзором, мне его подарила моя кузина, Королева Собак, и это премиленькая шляпка.
СЛОНИНИЯ: Вы уж простите, госпожа, но это мой Поликарпо, учитель шутов. Много лет он был моим мужем, как же я могу не узнать его?
ТИМОТЕЯ: Госпожа Валет Мечей, ваша доброта известна всему миру! Слониния мне как мать, она всегда была так ласкова со мной! Позвольте просить Вас о великой милости!
ГАЛАОР: Вас просит о милости принцесса Гаулы.
ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Так и быть, я подарю вам моего Альманзора. Отойди, Слониния, ему нужно вернуть прежний вид.
СЛОНИНИЯ: Простите, госпожа, но можно мне взять его таким, как есть? Так я смогу лучше заботиться о нем.
ВАЛЕТ МЕЧЕЙ: Он твой. Забирай. Дарю его тебе ради прелестной Тимотеи с кротким взглядом. Поступай с ним так, как сочтешь нужным, Слониния. Слониния аккуратно сняла свой головной убор и надела его на голову старой феи, а себе на голову надела испуганно повизгивавшую обезьянку.
СЛОНИНИЯ: Никогда не предполагала, что у меня будет такой изысканный головной убор. А ты предполагал, Поликарпо?
Самые сверкающие доспехи
Весть о свадьбе принца Галаора и карлицы Тимотеи вызвала безумную радость всей свиты принца Неморосо. Товарищи Тимотеи веселились три дня. Все они были учтивейшим образом представлены Галаору. Карлик с бронзовым голосом и толстуха, что тащила его когда-то к костру, явились первыми. Толстуха улыбалась стыдливо, по-детски. Худющий бородатый старик продекламировал длиннейшую, нескладную эпиталаму, в которой желал счастья «избавителю всех безобразных» и прелестной Тимотее, кроткой, как крольчиха. Один за другим подходили товарищи Тимотеи пожелать молодым счастья, и каждый продемонстрировал им свой талант: одни пели, другие танцевали, третьи кувыркались, четвертые заставляли исчезать и вновь появляться ожерелья и животных. Им надарили ароматнейших пирогов, а улыбающийся ребенок с огромной головой подарил Галаору свое кольцо со словами: «Это единственная ценность, которая у меня есть. Возьми ее себе, пожалуйста». Галаор надел кольцо на указательный палец, словно вставил меч в ножны. Последней, с дымящимся блюдом ягнятины и бокалами, полными красного вина, явилась, в сопровождении странного вида музыкантов, Зеленая, и протанцевала несколько столь же сложных, сколь и прекрасных, танцев.
