Белый крест

— Обстоятельств? — Петр Иваныч огляделся, будто хотел воочию увидеть оные обстоятельства. — Нам ничего не известно про обстоятельства. Мы, видите ли, телепаты. Мы существуем в мире мыслительном, а не в мире, где происходят разные события.

— Но при этом любите играть в картишки? — уточнил Мурманцев.

— Ах, что вам наплели про меня! — воскликнул Петр Иваныч. — Все не то! Мы с Мефодьем Михалычем и Порфирьем Данилычем ведем ближнее считывание мыслительного пространства вокруг этого дома. Дело в том, сударыня, — он решил обращаться к более благосклонной Стаси, — что отсюда идет очень мощный телепатический сигнал. Мы должны установить его источник. Скажите нам, в вашем доме имеются телепаты?

— Откуда же мне знать, господа? — всплеснула руками госпожа Мурманцева.

Петр Иваныч и Мефодий Михалыч переглянулись.

— Прошу в дом, господа, — решительно пригласил Мурманцев. — Там и разберемся.

Он увел их в большую гостиную на первом этаже. Стаси ушла наверх и вскоре вернулась со Стефаном. Мальчик на гостей не взглянул, залез на диван и забился в угол.

— Ах, ребенок, — сказал Петр Иваныч и пошарил в кармане. Там обнаружилась большая шоколадная конфета, и он протянул ее Стефану. Тот взял. — Прелестное дитя. Как тебя зовут?

— Его зовут Стефан, — ответил Мурманцев.

И тут же почувствовал внезапную боль в голове. Перед глазами на мгновенье вспыхнул красный цветок. Потом цветок засосало внутрь черепа, и он стал пульсировать там, рождая тошноту.

Мефодий Михалыч поднял к близоруким глазам коробочку пеленгатора и стал жать на кнопки.

Тошнота быстро исчезла, и в голове прояснилось. Так ночной туман растворяется в морозном утреннике. В хрустальной прозрачности сознания зазвенел голос. Он не принадлежал ни мужчине, ни женщине, ни ребенку. Голос снова повторял те же слова, как механическая кукла:

«Фенис. Харим. Антон. Фенис. Харим. Антон. Фенис. Харим…»

Мефодий Михалыч нарушил свое молчание, обращаясь к Петру Иванычу:

— Опять. — И показал на пеленгатор.

Петр Иваныч окаменел лицом, будто хотел определить, в каком ухе звенит.

С Мурманцева лил пот.

Мефодий Михалыч снял с шеи миниатюрный радиоприемник и включил. Комнату заполнил неживой, ровный голос:

— Фенис. Харим. Антон. Фенис…

Стаси смотрела на них по очереди и наконец не выдержала.

— Что происходит, Савва?

Мурманцев прохрипел, показывая на приемник:

— Голос. Это он.

Петр Иваныч мгновенно вышел из своего телепатического транса и, подпрыгнув на месте, развернулся к нему.

— Вы слышите его!

Мурманцеву почудилась в этом восклицании зависть. Голос внутри него умолк, но продолжал звучать снаружи. Мефодий Михалыч только убавил громкость.

— Откуда сигнал? — порывисто бросил ему Лапин.

— Отовсюду. Невозможно определить.

— Я все же не понимаю, что здесь происходит, — сказала Стаси, берясь кончиками пальцев за голову. — Вы что, ловите этот ваш телепатический сигнал на радиоприемник?

— Ах, сударыня, если б все было так просто! — с чувством молвил Петр Иваныч. — Радиосигнал лишь дублирует мыслительный. Мы столкнулись с удивительным телепатическим феном е ном! Теперь вы понимаете, почему нам необходимо обследовать каждого, кто живет в этом доме!

Госпожа Мурманцева нахмурилась.

— Нет, не понимаю. Не понимаю, почему мой дом должен стать какой-то лабораторией. Я не позволю вам этого.

Мурманцев не принимал участия в разговоре. Он внимательно смотрел на Стефана и не хотел верить тому, о чем думал. Ребенок, оставленный без внимания, нашел применение подаренной конфете. Сняв обертку, он выводил подтаявшим в руках шоколадом круги на обивке дивана.

— Но, сударыня, как вы не понимаете! — изливал тем временем эмоции Петр Иваныч. — Это даже эгоистично с вашей стороны. Мы на пороге великого открытия. Можно сказать, научного прорыва! Вы видели — даже ваш муж слышит этот сигнал!

— Даже? — подхватила Стаси. — Мне что-то не показалось, что вы его слышите! — Она едва не фыркнула в лицо Петру Иванычу, балансируя на грани светских приличий. До приличий ли тут, когда дом превращают в цирк.

— Его слышит Порфирий Данилыч! — парировал Петр Иваныч.

— Это тот, с окладистой бородой? — спросил Мурманцев, отрываясь от своих дум.

— Он самый. Лучший телепат города!

— Губернии, — вставил лапидарный Мефодий Михалыч.

— Империи! — размахнулся Петр Иваныч, возбуждаясь все сильнее. — Порфирий Данилыч определил, что сигнал идет отсюда. Возможно, тот, кто генерирует его, сам не знает об этом. Мы даже думаем, что сигнал идет через него .

— Интересная мысль, — кивнул Мурманцев. — А что вы еще думаете?

Петр Иваныч переглянулся с Мефодьем Михалычем, вероятно, молча посоветовавшись. Выглядело это как разговор двух физиогномистов, симулирующих телепатию.

Очевидно, на совете решено было разгласить пользы дела ради некие секретные сведения.

— Мы полагаем, — торжественно возгласил Петр Иваныч, — имеет место попытка контакта! — И умолк, предлагая оценить грандиозность прозвучавшего.

— Э-э-мм, — невежественно вторгся в его молчание Мурманцев, — кого с кем, позвольте спросить?

- Того мира с нашим. — Петр Иваныч благоговейно понизил голос. — Они передают нам послание. Это очевидно.

— Вы имеете в виду духов? — цинично лицемерил Мурманцев, притворяясь простофилей.

— Спиритизм не наша сфера, — немного нервно ответил Петр Иваныч. — Ни с какими духами мы не контактируем. — Подумав, добавил: — И они с нами тоже.

— Я и не говорил, что Порфирий Данилыч одержим сигналящими духами, — примирительным тоном объяснил Мурманцев. — Хотя… — Он поднял брови и со вниманием посмотрел на Петра Иваныча.

Тот занервничал еще больше. Стал озираться и поглядывать на Мефодия Михалыча. Его компаньон рассовал все свои приборчики по карманам и теперь скучно следил за мухой на столе.

— Ну, коли вас не интересует научный прорыв, — краснея, забормотал Петр Иваныч, — феном е ны телепатического взаимодействия… желаете быть улитками в своих обывательских ракушках… ничего не знать… топтать все новое, прогрессивное… лучше мы пойдем.

Он и Мефодий Михалыч встали почти синхронно, продолжая играть в телепатию.

— И не забудьте снять наблюдение с дома, господа, — решительно напутствовала их Стаси.

Когда они ушли, Мурманцев повернулся к жене.

— Я правда не говорил, что Порфирий Данилыч одержим духами.

Стаси прошлась по комнате, уперев пальцы в подбородок.

— Ну вот что, Савва Андреич. А не сходить ли тебе к священнику?

— Ты насчет этого голоса? Сдается мне, я знаю, в чем тут дело.

— Я тоже немножко догадываюсь. — Она посмотрела на ребенка и его диванно-шоколадные художества. — О Господи, — выдохнула изумленно.

Взяла салфетку, отобрала конфету и выбросила в окно.

— Хорошо, схожу, — покладисто ответил Мурманцев. — Только как бы этот голос не напустил на нас