был взорван, однако их ограниченная грузоподъемность заставляла танки форсировать реки вброд. Интересно отметить, что именно в полосе б-й танковой дивизии были использованы диверсанты «Бранденбурга». С их помощью был захвачен мост у селения Конгайлы. Судя по карте, это даже не мост через реку, а через крупный овраг. Противником 6-й танковой дивизии поначалу были левофланговые части 125-й стрелковой дивизии.
Эрхард Раус, командовавший в июне 1941 г. 6-й стрелковой (моторизованной) бригадой 6-й танковой дивизии, впоследствии вспоминал: «Артиллерийская подготовка началась 22 июня 1941 года в 03.05, и вскоре связной „Шторх“, использовавшийся в качестве разведчика, сообщил, что деревянные пулеметные вышки на окраинах Силине уничтожены. После этого 6-я танковая дивизия пересекла советскую границу к югу от Таураге. Боевая группа „фон Зекендорф“ ворвалась в деревню Силине и довольно быстро очистила дорогу на Кангайлай, хотя в лесу восточнее этого города 2 русские роты оказали исключительно упорное сопротивление. Наша пехота сумела подавить последний очаг только в 16.00, после тяжелого боя в лесу. Не обращая внимания на это препятствие, боевая группа „Раус“ начала двигаться вперед. Именно она возглавляла наступление дивизии в эти утренние часы. Мост через реку Сесувис в Кангайлае попал в наши руки, и мы быстро разбили разрозненные группы противника, сопротивлявшиеся на открытой местности вокруг Мескай. Мы ожидали русской контратаки с северного берега Сесувиса, однако она так и не состоялась. Мои головные подразделения к вечеру достигли Эрцвилкаса».
Согласно документам, у Эржвилкаса (так правильно называется город, названный Раусом Эрцвилкасом) 6-я танковая дивизия оказывается только ночью, около 1.00 23 июня. Тем не менее, несмотря на наступление в темноте, задача дня для 6-й танковой дивизии — выход к реке Дубисса — выполнена не была. Если 1-я танковая дивизия уверенно неслась вперед вдоль Шауляйского шоссе, 6-я танковая дивизия пожинала все трудности наступления по параллельному маршруту по проселочным дорогам. В ее журнале боевых действий констатировалось: «Движение группы Рауса до 12.30 очень медленное из-за болотистой почвы. Движение по лесной местности сопровождается непредвиденными сложностями. Боевая группа, движущаяся слева в полосе наступления К6[37], застревает по дороге». Если дорожные трудности соединения переживали порознь, то остальные превратности войны доставались одновременно. Вечером 22 июня 6-я танковая дивизия была атакована двумя советскими бомбардировщиками, ставшими жертвами зенитных пушек, приданных соединению.
С началом боевых действий 48-я стрелковая дивизия получила приказ командующего 8-й армией ускорить марш, не делать больших привалов и дневок, немедленно выйти в свою полосу обороны. Однако занять назначенные довоенными планами позиции было уже невозможно, на них уже хозяйничали немцы. К 22.00 22 июня два стрелковых полка 48-й дивизии заняли оборону на подступах к Расейняю. Именно их позиции предстояло атаковать 6-й танковой дивизии на второй день войны.
В 7.00 в донесении штаба 4-й танковой группы говорилось: «Движение началось по плану в 3.05 22 июня. До сих пор повсеместно только слабое сопротивление противника». Тональность донесения от 17.45 была уже совсем другая: «Противник, оказывающий ожесточенное сопротивление на подготовленных позициях вдоль границы перед XXXXI танковым корпусом, с середины дня отходит в северо-восточном направлении». Это было типично для первого дня войны — слабое сопротивление в первые часы и постепенное его нарастание начиная с середины дня, когда в бой вступили главные силы армий прикрытия.
На правом фланге 11-й армии располагались позиции 5-й стрелковой дивизии полковника Озерова. Она должна была обороняться на фронте в 30 км. Однако утром 22 июня непосредственно на границу было выдвинуто по одному стрелковому батальону от каждого полка и два дивизиона артиллерии. Эти же три батальона одновременно участвовали в строительстве укреплений.
XXXXI и LVI моторизованные корпуса 4-й танковой группы стояли у границы плечом к плечу. Только на стыке друг с другом командиры корпусов поставили пехотные дивизии. В подчинении Манштейна была всего одна танковая дивизия. Естественным образом она стала главной ударной силой LVI корпуса. Сообразно принятой в то время в Вермахте практике ведения боевых действий 8-я танковая дивизия генерала Бранденбергера была разделена на две боевые группы. На правом фланге должна была наступать боевая группа «А» (она же группа Кризолли), на левом фланге — боевая группа «Б» (она же группа Шеллера).
Поначалу наступление развивалось без помех. В ЖБД 8-й танковой дивизии в 7.55 22 июня отмечалось: «Части быстро движутся на восток. В дивизии сложилось впечатление, что она еще не пришла в соприкосновение с регулярными войсками противника». Однако вскоре ситуация изменилась. Боевая группа Шеллера увязла в боях за советские ДОТы и потеряла темп. Быстрее продвигалась боевая группа Кризолли.
Во второй половине дня 22 июня в ЖБД 8-й танковой дивизии появляется запись: «Основной массе группы „А“ удалось без боя выйти в район Ариогалы, высоты позади которого были заняты противником. Мост в Ариогале был непригоден для переправы транспорта, однако в створе дороги был найден пригодный для всех видов транспорта брод с твердым дном, по которому переправились сначала танки, потом роты на БТР и атаковали высоты у Ариогалы. С помощью этого неожиданно быстрого продвижения удалось сломить сопротивление противника, в том числе его бронемашин, и захватить высоту по ту сторону реки. Удался и произведенный тут же по приказу командира дивизии бросок к шоссейному мосту у Ариогалы, который был захвачен с тыла после короткого боя при поддержке нашей артиллерии и танков в 17.25 в неповрежденном состоянии»[38].
Командир LVI корпуса Манштейн вскоре лично прибыл в Ариогалу и приказал немедленно двигаться на Кедайняй. Однако танковые роты, направленные на Кедайняй, уже спустя несколько километров столкнулись с упорным сопротивлением советской 5-й стрелковой дивизии. В 23.00 берлинского времени наступление было остановлено.
Тем не менее у Манштейна были все основания чувствовать себя триумфатором. Ему удалось прорваться практически не замеченным на стыке между 8-й и 11-й армиями. В своих мемуарах Манштейн писал: «Я знал рубеж Дубиссы еще с Первой мировой войны. Участок представлял собой глубокую речную долину с крутыми, недоступными для танков склонами. В Первую мировую войну наши железнодорожные войска в течение нескольких месяцев построили через эту реку образцовый деревянный мост. Если бы противнику удалось взорвать этот большой мост у Айроголы, то корпус был бы вынужден остановиться на этом рубеже. […] Какой бы напряженной ни была поставленная мною задача, 8 тд (командир — генерал Бранденбергер), в которой я в этот день больше всего был, выполнила ее. После прорыва пограничных позиций, преодолевая сопротивление врага глубоко в тылу, к вечеру 22 июня ее передовой отряд захватил переправу у Айроголы»[39]. В первые дни войны корпус Манштейна был очевидным лидером наступления 4-й танковой группы.
Воздушный Перл-Харбор. Как уже было сказано выше, с целью достижения внезапности немецкие бомбардировщики пересекали границу с Советским Союзом еще до того, как начиналась артиллерийская подготовка. Из Восточной Пруссии с аэродромов Хайлигенбайль, Йесау, Юргенфельде и других немецкие самолеты взлетали, когда уже рассвело. Из общего правила было сделано одно исключение. Двухмоторные истребители Ме-110 из 5-го отряда эскадры ZG26 уже в 2.50 пересекли границу и буквально через 5 минут сбросили бомбы на аэродром Алитус. Эта атака не дала особого эффекта, однако вызвала панику и суматоху.
В первый день войны ВВС Северо-Западного фронта попали не только под удар самолетов 1-го воздушного флота, но и под удар VIII авиакорпуса соседнего 2-го воздушного флота группы армий «Центр». Этот авиакорпус предназначался для поддержки войск на поле боя, и поэтому в налетах на аэродромы приняли участие «Штуки» (пикировщики Ю-87), обычно не привлекавшиеся к такого рода акциям. Мощный удар по району Алитуса нанесла ранним утром 22 июня группа, состоящая из 13 Ме-109 (с бомбами) из III/JG27, 42 Ю-87 и 4 Ме-110 из StG2. В результате налета серьезно пострадали аэродромные постройки. Помимо аэродрома целью немецких самолетов были железнодорожные станции Алитус и Ораны, склады, оборонительные позиции у берегов Немана и линии связи.
Однако неприятности советских ВВС под Алитусом с немецким налетом не закончились. Аэродром 42 -го истребительного авиаполка был один из немногих, на который уже в первые часы войны въехала немецкая бронетехника. В журнале боевых действий 57-й авиадивизии на этот счет имеется лаконичная запись: «12.40 22 июня 42-й ИАП атаковал мотомехколонну противника и перебазировался на другой
