дорог»[157].
Осознание критической ситуации, в которой оказались войска Северо-Западного фронта с захватом Даугавпилса, привело Ф. И. Кузнецова к решению построить новый рубеж обороны по Западной Двине. Впрочем, Двинск был уже последней каплей. Особых иллюзий относительно возможности сдерживать противника имеющимися силами командование фронта не питало. В ЖБД фронта о положении 8-й армии без обиняков сказано: «Все попытки задержать продвижение противника успеха не имели, и [части 8 А], преследуемые противником, отходили на р. Зап. Двина»[158]. Соответственно, 8-я армия получила приказ отойти на рубеж Зап. Двины, за частями 27-й армии закреплялся рубеж реки от Ливани до Краславы. Точного времени на директиве штаба фронта не проставлено, но штаб Собенникова подготовил приказ войскам 8-й армии только в 23.30 27 июня. Участок Гостини, Екабпилс получила 202-я моторизованная дивизия. Ей предписывалось: «Создать упорную противотанковую и противопехотную оборону. Не допустить форсирования противником р. Зап. Двина»[159]. Однако времени на выполнение этого приказа уже практически не оставалось. Для противника отход уже не был секретом. 27 июня Гальдер пишет в своем дневнике: «Вклинение наших войск в районе Двинска вызвало поспешный отход противника».
Теоретически командование 8-й армии могло сдерживать наступление противника авиацией. Однако к вечеру 28 июня 1941 г. 7-я САД представляла собой жалкое зрелище. В 9-м СБП осталось 3 неисправных СБ, в 10-м ИАП оставалось 3 И-16 (2 исправных), в 241-м ШАП — 19 И-15бис (все исправные), в 238-м ИАП — 2 И-153 (все исправные), в 46-м СБП — 7 СБ и 2 Ар-2 (3 и 1 исправных соответственно). Как ударные возможности авиасоединения, так и его способность вести борьбу за воздух упали почти до нуля. О характере понесенных потерь красноречиво свидетельствует статистика (см. таблицу).
Сведения о потерях в частях 7-й САД с 22 по 28 июня 1941 г.[160]
| 9-й СБП | 46-й СБП | 10-й ИАП | 238-й ИАП | 241-й ШАП | |
| Сбито в воздухе | 11 | 21 | 3 | 1 | 3 |
| Уничтожено на земле | 27 | 25 | 51 | 27 | Нет |
| Погибли на аэр. при столкновении | 2 | — | — | — | — |
Бросаются в глаза внушительные потери на земле 10-го ИАП — сразу полсотни машин. Причем уже к 25 июня в полку оставалось всего 3 боеспособных И-16. Следует отметить, что среди потерянных на аэродромах боевых самолетов были неисправные. Таковых было в 9-м СБП — 2, в 46-м СБП — 7 и в 10-м ИАП — 21 самолет. Это означает, что на земле 10-й ИАП потерял 30 исправных самолетов. В первый день было потеряно 8 машин, т. е. за 23–25 июня полк потерял 22 самолета на аэродромах. Учитывая, что 10-й ИАП в эти дни метался по нескольким аэродромам, эта цифра не представляется чем-то невероятным. 21 июня полк был на аэродроме Шауляй (Немакшчяй), 22 июня — Шавли, 23–24 июня — Платонэ.
Лиепая. Мы оставили 291-ю пехотную дивизию генерала Герцога в тот момент, когда она 22 июня 1941 г. быстро продвигалась в направлении советской военно-морской базы Лиепая. Утром 23 июня передовой отряд 505-го полка 291-й пехотной дивизии без боя занял станцию Прекуле в 30 км восточнее города. За 34 часа, прошедшие с начала войны, он углубился на советскую территорию на 70 км. Было решено взять Лиепаю внезапным ударом. В захваченный на станции поезд погрузились два усиленных взвода и отправились в Лиепаю. Это была дерзость, граничившая с авантюрой. Однако к началу войны 67-я стрелковая дивизия, дислоцированная в районе Лиепаи, была на учениях к северу от города. Город был почти беззащитен.
Небольшой латвийский город Лиепая (Либава) славился своим торговым портом, который не замерзал даже в самые суровые зимы. Естественно, что это свойство не могло не заинтересовать русских адмиралов. Однако изымать для военных нужд важный торговый порт в то время было нереально. Поэтому в 1890–1908 гг. для базирования кораблей Балтийского флота впритирку к торговому порту в 3 км севернее Либавы с помощью закупленного за границей оборудования был построен военный порт. В межвоенный период военно-морская база рухнувшей империи пришла в запустение, Латвийской республике она была просто не нужна.
С вхождением прибалтийских республик в состав СССР в 1940 г. база была лишь частично восстановлена в качестве военного порта. Советское командование осознавало уязвимость вынесенного почти к границе с Германией порта. Перед войной на Лиепаю базировалась только 1-я бригада подводных лодок. Незадолго до начала боевых действий Военный совет КБФ, заручившись поддержкой наркома ВМФ Кузнецова, вывел из Лиепаи два дивизиона подводных лодок с их плавбазами «Смольный» и «Иртыш». Их перебросили в Усть-Двинск. В итоге в базе осталось 15 лодок из 23 в бригаде в целом. Из них исправными к 22 июня 1941 г. числились лодки Л-3, М-77, М-78, М-79, М-81, М-83. Еще две лодки — С-9 и М-80 — имели мелкие неисправности. «Малютке» М-71 из-за коррозии корпуса было запрещено погружаться. Две субмарины заканчивали средний ремонт на заводе «Тосмаре» (С-1 и С-3), но еще не были боеготовыми. Бывшие латвийские «Ронис» и «Спидола» готовились к постановке в средний ремонт. Экс-эстонские лодки «Калев» и «Лембит» нуждались в проверке боезапаса и переоборудовании под советские стандарты. Помимо лодок, в Либаве находился отряд торпедных катеров (5 единиц) и катера охраны рейдов (4 единицы).
Мощности судоремонтного завода «Тосмаре» стали ценным приобретением для советского ВМФ. Естественно, их использовали, как говорится, «на всю катушку». Однако осознание надвигающейся опасности заставило вывести из Лиепаи в Таллин ремонтировавшийся минный заградитель «Марти». Причем неисправный корабль вытащили на буксирах. На «Тосмаре» остался в ремонте старый эсминец
