Фастов невозможен, не сулит успехов и грозит непоправимыми последствиями»[407].
Тем самым И. Н. Музыченко указывал причины, по которым нереально выполнение поставленной задачи согласно санкционированному Ставкой плану. Как конструктивный элемент в конфликте с командованием фронта командармом–6 был предложен свой вариант ухода 6–й и 12–й армий от угрозы окружения:
«С командармом–12 установлен план на 21.7.41 вывести армии из окружения, произведя прорыв из района Плисков 6 армией и ударной группой 12 армии — *из** района Ильинцы в направлении Оратов, Лукашовка, откуда наступлением на Те — тиев совместно 14 к*авалерийской** д*ивизией** и 199 стрелковой** д*ивизией** уничтожить противника восточнее реки Рось и установить по р. Рось общий фронт»[408].
Этот доклад был принят в штабе фронта 20 июля в 17.40.
Заметим, что командующие 6–й и 12–й армиями явно недооценивали ширину несущегося между ними и армией Ф. Я. Костенко «железного потока». Обсуждение постоянно вертится вокруг частей немцев, находящихся в непосредственном соприкосновении с войсками. О наличии 11 танковой дивизии, продвигавшейся, не встречая сопротивления, в центре построения немецкой ударной группировки, ни фронтовое командование, ни командармы не упоминают.
Отход 12–й армии. Несостоявшееся окружение под Винницей. После прорыва «линии Сталина» и продолжения наступления 17 армии Штюльпнагеля на восток, 12–я армия П. Г. Понеделина сумела сорвать планы противника, рассчитывавшего на полное окружение армии западнее реки Буг. Центральным пунктом, за который шла борьба в течение двух суток, стал город Винница. В нем были четыре моста, лишив которых войска П. Г. Понеделина противник мог поставить армию в тяжелое положение. Перехватив такой крупный узел коммуникаций, 17 армия могла рассчитывать на медленную переправу войск 12–й армии на восточный берег реки Буг. Соответственно соединения 12–й армии были бы прижаты к реке и уничтожены. Именно такие предположения легли в основу задуманной руководством XXXXIX горного корпуса операции:
«У Могилевска (правильное название — Могилевка — населенный пункт в 16 км на юго-восток от Винницы. —
Для захвата Винницы немцы, нажимая с запада силами 4 горно-стрелковой дивизии, бросили с плацдарма у Могилевки к городу вдоль восточного берега Буга 1 горно-стрелковую дивизию Хуберта Ланца. Выйдя к Виннице с юга, дивизия Ланца берет под обстрел своей тяжелой артиллерии три из четырех мостов через Южный Буг в черте города. X. Ланц, после войны написавший историю 1 горно-стрелковой дивизии, описывает картину, открывшуюся его глазам с наблюдательного пункта:
«Видно, как бурые колонны русских столпились у моста, обстреливаемого нашей тяжелой артиллерией и одной 8,8–см зенитной пушкой. Мост уже сильно поврежден»[410].
Одновременно Ланц ожидал переправы через Южный Буг и выхода к Виннице еще одной немецкой дивизии:
«Мы каждый час ожидаем подхода 24–й пехотной дивизии, которая должна „протянуть нам руку“ с севера и помочь завершить окружение. Мы все время ждем, однако ничего не происходит»[411].
Но эти планы были сорваны своевременной рокировкой восточнее берега реки Буг в районе Винницы 45–й танковой и 99–й стрелковой дивизий. В боях также участвовала 60–я горно-стрелковая дивизия, переброшенная в полосу 12–й армии с Южного фронта. Нашим войскам также удалось сдержать натиск 4 горно-стрелковой дивизии с запада, стремившейся гнать наши войска к обстреливаемым артиллерией мостам в Виннице:
«17.07 для обороны Винницы враг привлек новую, еще не вступавшую в бой и не имевшую потерь пехотную дивизию. Однако после 3–х дней упорных боев ее также удалось разбить, а остатки сил отбросить далее на восток. В этих боях смерть настигла отважного командира 13 горнопехотного полка, кавалера рыцарского креста полковника Зорко. На его место стал полковник фон Тайзен. Утром 20.07 Винница перешла под контроль сил дивизии…»[412]
Эффективные действия к западу от Винницы позволили соединениям 12–й армии найти переправы через Южный Буг и отойти на восток, избежав окружения. Немцам оставалось только в бессильной злобе смотреть на это:
«Русские уже отошли к северу от обстреливаемого нами моста и начинают переправляться через Буг с помощью подручных средств. Мы не можем предотвратить это. Дополнительные боеприпасы для обстрела на максимальную дальность наших 15–сантиметровых закончились. По радиосвязи мы запрашиваем поддержку авиации, однако безуспешно. Для развития штурма в глубь большого города не хватает сил. Наши возможности также небезграничны. Не в силах сделать что-либо, мы можем только наблюдать, как бурые колонны отрываются от нас и уходят на восток»[413].
История сражений под угрозой окружения подобна истории разведчиков. Наименее удачливые из них проваливаются и становятся известными. Напротив, преуспевшие в разведке личности могут кануть в Лету безвестными бойцами невидимого фронта. Бои 12–й армии в районе Винницы — это пример успешной операции по уходу от наметившегося окружения. Не панического бегства сломя голову, бросая тяжелую технику, а именно осмысленного разжимания «клещей» противника. Были нанесены эффективные контрудары, способствовавшие удержанию плацдарма у Винницы, на который смогли собраться и переправиться на восток части 12–й армии. Немцам осталось только уныло констатировать свою неудачу:
«Вплоть до утра 21.7 основные силы противника осуществили переправу через Буг. Битва за Винницу не приносит ожидаемого успеха, который был так близко»[414].
Контрудар 18–го механизированного корпуса. Однако, ускользнув от одной опасности, войска 12–й армии отошли навстречу новой угрозе. Стыки соединений и армий являются слабым местом построения обороны вследствие особенностей прохождения информационных потоков. Когда соседствуют две дивизии, подчиненные разным армиям, а в случае стыка 12–й и 18–й армий — и разным фронтам, информация об изменении обстановки идет по вертикали, а не по горизонтали. То есть дивизия, фронт которой прорван, докладывает об этом в штаб своего корпуса, армии, далее эта информация поступает в штаб фронта, и только потом у этих ценных сведений появляется возможность спуститься вниз, к соседу пострадавшей дивизии, чей фронт к тому времени уже может быть охвачен с опустевшего фланга. Примерно по такому сценарию развивались события в полосе 18–й армии после прорыва Летичевского УРа. Сведения о противнике и о прорыве «линии Сталина» в полосе 12–й армии в штабе 18–й армии отсутствовали или, во всяком случае, не давали ясной картины происходящего. Поэтому внимание командарма–18 А. К. Смирнова было сосредоточено на левом фланге армии, 130–я стрелковая дивизия 55–го стрелкового корпуса вела бой с переправившимся через Днестр противником. На выручку дивизии В. А. Визжилина спешила 169–я стрелковая дивизия того же корпуса. 18 июля она выдвигалась из резерва фронта на Днестр для усиления обороны 130–й стрелковой дивизии. Правый фланг армии, судя по всему, считался А. К. Смирновым относительно спокойным участком. 17–й стрелковый корпус (96–я, 164–я стрелковые дивизии) вплоть до 18 июля оставался в районе Мурованых Куриловец, имея обе дивизии на фронте; в резерве командира корпуса войск не было. Парировать возможный кризис А. К. Смирнову было нечем. В его резерве находилась только 4–я противотанковая бригада в районе Хреновки (полоса 17–го стрелкового корпуса). В качестве средства противодействия пехотным дивизиям армии Штюльпнагеля этот резерв имел весьма сомнительную ценность. Более того, кризис на фронте 12–й армии угрожал обезглавить 18–ю армию. Штаб А. К. Смирнова располагался в населенном пункте Рахны Лесовые, то есть как раз в зоне развития прорыва 17 армии немцев.
Единственным резервом в руках советского командования на этом направлении был 18–й механизированный корпус, находившийся во фронтовом резерве в районе Джурина и Вапнярки. Однако у командования Юго-Западного направления были другие планы по его использованию. Утром 18 июля
