38–я армия оставила район Полтавы и стала отходить дальше на восток, выделив часть своих сил для ведения боев в районе Краснограда.
Поскольку немецкое командование стремилось как можно быстрее высвободить подвижные соединения для наступления на московском направлении, образовавшаяся брешь на южном фланге советско-германского фронта не была использована для дальнейшего продвижения на восток. Это позволило советской стороне восстановить фронт.
К исходу 26 сентября войска Юго-Западного фронта занимали следующее положение:
— 40–я армия (отряд Чеснова, 3–й воздушно-десантный корпус, 293–я и 227–я стрелковые дивизии, 1–я мотострелковая дивизия) — занимала оборону на фронте Теткино — Ворожба — Ольшана.
— 21–я армия (100–я стрелковая дивизия, 2–й кавалерийский корпус, 1–я и 129–я танковые бригады, остатки 297–й стрелковой дивизии, 5–й кавалерийский корпус, 212–я стрелковая дивизия, 3–я и 142–я танковые бригады) — вела оборонительные бои на фронте Ольшана — Гадяч — Шишаки — Диканька.
— 38–я армия (34–я кавалерийская дивизия, 132–я танковая бригада, 300, 226, 169, 199, 304–я стрелковые дивизии, 76–я, 47–я горнострелковые дивизии) — вела оборонительные бои на фронте Гавронцы — Нижняя Кочубеевка — Карловка — Красноград, имея против себя части 100, 57, 9, 68, 295 и 297 пехотных дивизий. Главные силы 1 танковой группы заканчивали перегруппировки для наступления против Южного фронта. Главные силы 6 армии противника также еще не подошли, так как были заняты ликвидацией «котлов» окружения. Главные силы 2 танковой группы и XXXXVIII моторизованный корпус также перемещались в полосу Брянского фронта. Во 2 армию с целью дальнейшего использования в битве за Москву были переданы 98 пехотная дивизия 12 сентября, 262 пехотная дивизия 27 сентября (вошла в состав 2 танковой группы). 25 сентября в состав войск группы армий «Центр» была возвращена 293 пехотная дивизия, 27 сентября за ней последовали 45, 134 пехотные дивизии.
Решение командующего войсками Юго-Западного фронта, как видно по его директиве № 28/оп от 27 сентября, заключалось в переходе всеми армиями к обороне: «Задача войск фронта — организовать прочную оборону и не допустить прорыва противника на восток».
Самое большое в мировой истории сражение на окружение завершилось.
У читателей может возникнуть законный вопрос: «Может быть, приказ удерживать Киев был пустым упрямством Сталина, стремившимся как можно дольше не сдавать столицу Украины во имя политических целей?» Думается, это всего лишь один из мифов периода разоблачения «культа личности». Одним из хрестоматийных примеров подобного рода суждений является «Сталин управлял войсками по глобусу». Против версии об удержании Киева любой ценой говорит достаточно характерный эпизод из последнего периода существования Юго-Западного фронта. В тот же день, когда В. И. Тупиков отправил свое «паническое донесение», командующий М. П. Кирпонос просил разрешение перенести свой командный пункт из Прилук в Киев, намереваясь стягивать к городу все свои войска, чтобы организовать боевые действия в условиях окружения, опираясь на оборону в районе Киева. Ответ начальника Генштаба по этому запросу гласил:
«Без разрешения Главкома ЮЗН КП из Прилуки не переносить. В случае крайней необходимости КП переносить ближе к войскам…»[657]
С. К. Тимошенко также не дал санкцию на перенос командного пункта фронта в Киев. Если бы основной задачей было маниакальное удержание Киева, то предложение перенести штаб в Киев было бы наверняка поддержано Б. М. Шапошниковым и С. К. Тимошенко. В Киеве и прилегающем к нему районе находились огромные запасы боеприпасов, горючесмазочных материалов, продовольствия, фуража, и, следовательно, войска, отошедшие к Киеву, получали возможность, базируясь на этих запасах, оказать длительное сопротивление противнику. Приказы не сдавать Киев связаны только с одним — стремлением удержать пехотные дивизии 6 армии немцев на Днепре. Когда Киев был оставлен, эти пехотные дивизии сравнительно быстро переправились на восточный берег реки и приняли активное участие в рассечении и уничтожении остатков 37–й армии. Сдача Киева несколькими днями раньше грозила открытием этого ящика Пандоры с густыми массами людей в униформе фельдграу.
Предвижу возражение: «А как же предложение Г. К. Жукова оставить Киев, за которое он был отправлен из Генштаба руководить Резервным фронтом?» Не следует преувеличивать радикальности предложений Георгия Константиновича. Откроем «Воспоминания и размышления» и послушаем, что же было предложено 29 июля:
«Я не ответил и продолжал:
— Юго-Западный фронт уже сейчас необходимо целиком отвести за Днепр. За стыком Центрального и Юго-Западного фронтов сосредоточить резервы не менее пяти усиленных дивизий.
— А как же Киев? — в упор смотря на меня, спросил И. В. Сталин.
Я понимал, что означали два слова „сдать Киев“ для всех советских людей и, конечно, для И. В. Сталина. Но я не мог поддаваться чувствам, а как начальник Генерального штаба обязан был предложить единственно возможное и правильное, по мнению Генштаба и на мой взгляд, стратегическое решение в сложившейся обстановке.
— Киев придется оставить, — твердо сказал я.
Наступило тяжелое молчание…»[658]
Отвод за Днепр означал, во-первых, отвод из Припятской области 5–й армии М. И. Потапова и 27–го стрелкового корпуса, во-вторых, оставление находившихся на правом берегу укреплений Киевского УРа и сдачу находившихся на правом берегу кварталов города с сохранением позиций в Дарнице. Но не более того. Проблемы защиты от «канн», создаваемых силами 1–й и 2–й танковых групп, предложение Г. К. Жукова решить не могло. Города Бахмач, Ромны, Лохвица, через которые проходил путь танков Гудериана, лежат намного восточнее предложенной Г. К. Жуковым линии отвода войск. Для ликвидации угрозы окружения Юго-Западного фронта в том виде, в котором она материализовалась в сентябре, нужно было отойти с рубежа Днепра за Сулу или Псел.
С оперативной точки зрения у предложения Г. К. Жукова есть как свои плюсы, так и свои существенные минусы. Отвод армии М. И. Потапова и корпуса П. Д. Артеменко высвобождал силы для обороны северного фаса киевского выступа от наступления армии Вейхса. Но вместе с тем такой отход высвобождал и немецкие соединения, которые были вынуждены вести невыгодные в тактическом плане бои в Припятской области. Потеря политического лица со сдачей Киева совершенно не стоила тех преимуществ, которые давала сдача КиУРа и построение обороны строго по рубежу Днепра. Дальнейшие предложения Г. К. Жукова, выдвинутые уже в качестве командующего Резервным фронтом, сводились к удержанию рубежа по реке Днепр и парированию угрозы окружения контрударом во фланг 2–й танковой группы. Этот вариант и был реализован на практике, более того, Г. К. Жуков принял в его осуществлении самое деятельное участие, сковав 43–й армией главные силы XXXXVI моторизованного корпуса немцев.
На что же рассчитывало советское командование, принимая решение об удержании Киева и рубежа Днепра в августе? Уже с первых переговоров между начальником Генерального штаба Красной Армии и командующим Юго-Западным фронтом видны ледяное спокойствие Б. М. Шапошникова и достаточно нервная реакция на происходящее М. П. Кирпоноса. Прорыв дивизии Вальтера Моделя к Ромнам вызвал настоящую бурю эмоций. Сегодня, более чем 60 лет спустя, мы можем задать вопрос: «А что Ромны?» Если знать, что к Ромнам перебрасывается 100–я стрелковая дивизия, две танковые бригады и 2–й кавалерийский корпус, то вполне можно понять маршала Шапошникова, который достаточно спокойно отреагировал на прорыв немцев к городу. При условии того, что с кременчугского плацдарма наступает только пехота, сдержать или существенно замедлить продвижение 3 танковой дивизии XXIV моторизованного корпуса представляется вполне реальным. В худшем случае немцы могли бы выставить против указанных резервов две танковые и одну моторизованную дивизии, растянувшиеся на большом фронте к северу и югу от Ромн, да и к тому же ведущие борьбу на два фронта. При таком раскладе предотвратить смыкание за спиной армий Юго-Западного фронта наступающей с кременчугского плацдарма пехоты 17 армии и подвижных частей Гудериана было вполне достижимой целью. Но 12 сентября выяснилось, что стратегия советского командования строилась на ложном тезисе об использовании подвижных соединений Эвальда фон Клейста против Южного фронта. Танковые и
