деревни.
Олег вдруг с содроганием поймал себя на том, что в его присутствии начинает испытывать трепет, ощущая себя жалкой букашкой в тени великана, до того огромная внутренняя сила клокотала внутри Романа. Алексей, тоже дернувшийся было к приятелю, непроизвольно напрягся и на полушаге застыл, будто наткнувшись на невидимую стену.
Роман, смерил их странным взглядом, словно пытаясь рассмотреть что-то видное ему одному, и едва заметно скривив губы в невеселой усмешке, тихо спросил:
– Поможете?
Наконец сумевший стряхнувший оцепенение Олег набрался смелости в упор взглянуть в его потемневшие до бездонной черноты глаза. И внезапно с обжигающей ясностью осознал, что теперь ответственность за судьбы мира тяжким грузом легла на плечи этого мальчика, волею проведения вынужденного стать воином.
Закаменев лицом, монах негромко, но твердо отчеканил:
– Ты главный. Вот и командуй.
Роман, поверх его головы долго смотрел на летящий на фоне быстро бегущих облаков золотистый диск полной луны, потом, с неожиданно прорвавшейся в дрогнувшем голосе теплотой, мягко сказал:
– Спасибо за понимание. Видит Бог, я этого не хотел, – дернул острым кадыком на тонкой шее, с трудом сглатывая ком в горле, и справившись с эмоциями, ровно продолжил. – У нас осталось совсем мало времени. Он уже рядом.
Ощутивший невероятное облегчение, словно с плеч сорвалась гора, Олег чуть замешкался, прихватывая за край рукава непонимающе хлопающего глазами Алексея, и таща его за собой в темные сени. В доме владеющий ночным зрением монах сунул слепо щупающему стены участковому зажженный фонарь, а сам уже взялся за перекладину лестницы, собираясь на чердак, как сверху послышался шум, посыпался мусор и раздался сдавленный голос Романа:
– Готовы принимать?.. Только осторожнее, очень тяжелый…
Через секунду с хрустом обламывая концы, на лестницу оперся край саркофага. Монах с помощью участкового едва успели удержать от жесткого падения соскользнувший вниз массивный ящик.
Покрасневший от натуги Алексей, с трудом переведя дух, сипло выдавил:
– Эта пакость что, целую тонну весит? Как же он ее один сумел с места сдвинуть?
Ответил ему, бесшумно спрыгнувший с двухсполовинной метровой высоты Роман:
– Двести пятьдесят, плюс-минус килограмм. Удивительно, как еще потолок выдержал, дом-то давным- давно на ладан дышит.
Он, шурша отставшими обоями, протиснулся в узкую щель между стеной и косо перегородившей узкий коридор махиной и досадливо резюмировал:
– Эх, совсем здесь не развернуться. Давайте-ка вместе вытащим его во двор, а дальше уже я сам.
– То есть как сам? – Выпучил глаза участковый, но Олег чувствительно ткнул его кулаком в бок.
– Много текста. – Язвительно прошипел монах в ухо Алексею. – Давай, хватайся.
Натужно пыхтя, кроша острыми углами дверные проемы и в кровь обдирая руки, они с грехом пополам выволокли неподъемный артефакт на улицу, где их уже с нетерпением ждали встревоженные женщины и все такой же необычайно бодро-деятельный священник.
Пока Олег с Алексеем, тяжело дыша и кривясь от боли в глубоких, обильно кровоточащих ссадинах на тыльной стороне ладоней, утирали горячий пот, Роман без посторонней помощи, точно картонный, вскинул весящий четверть тонны ящик на загривок и глухо бросил из-под него:
– Я пошел, догоняйте… Мать, ты дорогу должна помнить, покажешь, – и, не дожидаясь ответа, легко потрусил на выход со двора…
Первая от шока после увиденного отошла Ольга и угрожающе надвинулась на отступившего в испуге отца Матвея. Шипя и брызгая слюной, она ухватила священника за лацканы пиджака и принялась яростно трясти:
– Ты что сотворил с моим сыном, старый козел?!! Ты в кого его превратил?!! Немедленно верни мне моего мальчика!!! Слышишь?!! Или я не знаю, что с тобой сделаю!!!
На помощь наставнику кинулся стоящий поодаль Олег, но его вмешательство уже не понадобилось. Так же внезапно, как вспыхнула, женщина разжала судорожно стиснутые кулаки, бессильно уронила руки и захлебываясь рыданиями, опустилась в траву, как заезженная пластинка, повторяя одно и то же:
– За грехи мои плата… За грехи…
С двух сторон к Ольге тут же подскочили отец Матвей с Викой, принимаясь ее утешать, наговаривая общепринятые банальности. Тем временем не потерявший хладнокровия монах, быстро расшнуровал свой рюкзак и извлек из него упаковку разноцветных шприц-тюбиков. После секундного раздумья отдав предпочтение ярко-зеленому, проскользнул к женщине и, резким движением задрав рукав, сделал моментальный укол в предплечье. Затем, оставив затихающую Ольгу на попечение священника и девушки, вернулся к вынувшему из нагрудного кармана полупустую пачку «Русского стиля» участковому.
Алексей, с тяжелым вздохом пересчитал оставшиеся сигареты. Ловко выщелкнув одну прямо в рот. Крутанул колесико зажигалки, прикуривая, и недовольно протянул:
– Так с вашими походами и курить недолго бросить. До утра точно не хватит, – глубоко затянулся, туманя табачным дымом прозрачный ночной воздух, и спросил: – Ты чем ее кольнул-то?
– Валиумом, – рассеянно ответил Олег, погруженный в свои мысли, – не заснула бы раньше времени.
Младший лейтенант, дотянув сигарету до самого фильтра, привычно поискал глазами, куда пристроить окурок, но, передумал, и разражено сплюнув, раздавил его каблуком. Потом пихнул монаха локтем.
– Мне кто-нибудь, в конце концов, объяснит, что, вообще, происходит? И откуда у Ромки вдруг взялась эдакая богатырская сила?
Олег, не поворачивая головы, переспросил:
– Ты еще до сих пор не врубился?
Участковый отрицательно помотал головой.
– Не а, – и желчно продолжил. – Туповат, понимаешь.
Не обращая внимания на его тон, монах вполголоса заговорил:
– Твоего приятеля можно было спасти, только проведя ритуал с подключением к полю саркофага истинного вампира. Само собой, о способе его проведения имелись лишь теоретические представления. И, как я понимаю, в качестве побочного явления, он получил силу. Как ни странно, но, похоже, именно после этого у нас появился шанс. Понимаешь?
Алексей озадаченно почесал в затылке.
– Не очень.
Олег усмехнулся.
– Я тоже… Но, тем не менее, пора идти, догонять нашу последнюю надежду, пока он не дай Бог не надорвался…
Придерживаясь хорошо видной даже в лунном свете полосы вытоптанной травы, они за двадцать минут преодолели около километра и вышли к бугристому, обнесенному развалившимся в разные стороны, а местами и вовсе поваленным плетнем, полю. Несмотря на внутреннюю готовность, монах непроизвольно вздрогнул, узнав тот самый заброшенный погост из своих видений. Оглядевшись, он негромко произнес:
– Где-то здесь должна быть церковь.
– Правее, вдоль кладбища, – с трудом справляясь с непослушными губами, подала голос Ольга, обессилено повисшая на плече у Алексея, свободной рукой подсвечивающего дорогу фонарем.
Память не подвела женщину, и шагов через сто кочковатый подлесок расступился, сменяясь ровной, заросшей высокой травой площадкой перед черным пятном строения. Поднятый вверх луч фонаря выхватил маковку небольшого купола, увенчанную покосившимся крестом, и тут из темноты их недовольно позвал Роман:
– Куда вы запропастились? Утомился уже дожидаться… Давайте ко мне, в дом. Сейчас подсвечу. – Яркой искрой вспыхнула спичка, от которой занялся фитиль стоявшей на перилах крыльца керосиновой лампы, озарившей слабеньким, дерганым светом высокие ступени, козырек и призывно распахнутую
