Его светлость замолк и уставился в справочник.
– Правильно ли я понял, сэр, – спросил я, – что вы желаете, чтобы я проинструктировал молодого джентльмена?
– Если вы не против, Стивенс. У меня груз с души свалится. Сэр Дэвид пристает ко мне буквально каждую минуту, спрашивает, сделал я это или нет.
– Понимаю, сэр. В нынешних обстоятельствах это, должно быть, очень вам докучает.
– Разумеется, Стивенс, это совсем не входит в ваши обязанности.
– Постараюсь исполнить, сэр. Правда, подыскать подходящее время для соответствующей беседы может оказаться довольно сложно.
– Буду весьма благодарен, Стивенс, если вы хотя бы попытаетесь. С вашей стороны это очень мило. И послушайте, не стоит с ним разводить турусы на колесах. Объясните ему, что и как, – и дело с концом. Чем проще, тем лучше, вот вам мой совет, Стивенс.
– Да, сэр. Не пожалею усилий.
– Огромнейшее спасибо, Стивенс. И держите меня в курсе.
Легко догадаться, что этой просьбой я был несколько ошарашен и в нормальных условиях не спеша бы ее обдумал. Но поскольку сие поручение свалилось на меня в самый разгар напряженной работы, я не мог себе позволить чрезмерно отвлекаться, а потому решил с ним покончить при первом удобном случае. Припоминаю, что всего через час после того, как мне поручили это дело, я увидел в библиотеке молодого мистера Кардинала. Он был один, сидел за столиком и изучал какие-то бумаги. Приглядевшись к юному джентльмену, можно было понять, как понял и я, всю сложность ситуации, в которой пребывал его светлость, не говоря о родителе юного джентльмена. Крестник хозяина производил впечатление серьезного ученого юноши, на лице его читалось много достоинств; принимая, однако, во внимание тему предстоящей беседы, предпочтительней, конечно, было бы иметь дело с более беспечным, даже легкомысленным молодым человеком. Тем не менее, настроенный довести дело до победного конца как можно скорее, я вошел в библиотеку и, остановившись в двух шагах от столика, за которым работал мистер Кардинал, кашлянул.
– Прошу прощения, сэр, но я к вам с поручением.
– Вот как? – живо откликнулся мистер Кардинал, поднимая глаза от бумаг. – От отца?
– Да, сэр. То есть фактически.
– Минуточку.
Молодой человек наклонился к стоявшему на полу портфелю и извлек оттуда карандаш и блокнот.
– Выкладывайте, Стивенс.
Я снова кашлянул и заговорил самым бесстрастным голосом, на какой был способен:
– Сэр Дэвид хочет, чтобы вы знали, сэр, что дамы и господа имеют различия в нескольких важнейших отношениях.
Я, видимо, сделал паузу, чтобы сформулировать про себя следующую фразу, потому что мистер Кардинал вздохнул и сказал:
– Это-то мне известно, Стивенс, и еще как. Давайте-ка к делу.
– Известно, сэр?
– Отец меня постоянно недооценивает. Я много читал и изучил проблему в целом и в частностях.
– В самом деле, сэр?
– Последний месяц я, можно сказать, только об этом и думаю.
– Понимаю, сэр. В таком случае в данном мне поручении, вероятно, не было особенной надобности.
– Можете успокоить отца, что я прекрасно осведомлен. Этот вот портфель, – он ткнул в него носком ботинка, – битком набит заметками о всех сторонах проблемы, какие можно себе представить.
– В самом деле, сэр?
– Да, по-моему, я проиграл все возможные варианты. Так что ступайте успокойте отца.
– Не премину, сэр.
Напряжение, видимо, слегка отпустило мистера Кардинала. Он еще раз лягнул портфель, от которого я все время отводил взгляд, и произнес:
– Вы, наверно, задавались вопросом, почему я всегда держу его при себе. Теперь будете знать. Вдруг бы он попал в чужие руки – представляете?
– Возникло бы весьма щекотливое положение, сэр.
– Впрочем, – сказал он, внезапно выпрямляясь в кресле, – разве что отцу пришел в голову какой-то совершенно новый фактор, который, по его мнению, я должен осмыслить.
– Не думаю, сэр.
– Нет? Дополнительных сведений об этом Дюпоне не поступало?
– Боюсь, что нет, сэр.
Я с огромным трудом скрыл овладевшее мной отчаяние, обнаружив, что задача, которую я считал почти что решенной, на самом деле стоит передо мной во всей своей неприступности. Кажется, я как раз собирался с мыслями для нового приступа, но тут молодой человек вдруг вскочил и сказал, прижимая портфель к груди:
