воображение. Столько детей в ее возрасте все еще просто копируют с книг.
– Да, – согласилась Сатико. – Наверное.
Меня немного удивил ее резковатый тон: только что она беседовала с американкой самым любезным образом. Толстый мальчик еще больше перегнулся через стол и ткнул пальцем в страницу.
– Эти корабли чересчур большие. Если вот это дерево, то тогда корабли должны быть гораздо меньше.
Его мать ненадолго задумалась.
– Что ж, возможно. Но все же это чудесная картинка. Разве не так, Акира?
– Корабли чересчур большие, – повторил мальчик.
Женщина засмеялась:
– Вы должны извинить Акиру, – обратилась она к Сатико. – Видите ли, по рисованию у него довольно известный наставник, и понятно, что он гораздо лучше разбирается в таких вещах, чем большинство детей его возраста. У вашей дочери тоже есть учитель рисования?
– Нет. – Тон Сатико оставался недвусмысленно холодным. Женщина, казалось, ничего не замечала.
– Это вовсе не плохая идея, – продолжала она. – Мой муж поначалу был против. Он считал, что для Акиры вполне достаточно домашних репетиторов по математике и естественным наукам. Но я думаю, рисование тоже немаловажно. Ребенок должен развивать воображение сызмала. Все учителя в школе со мной согласились. Но лучшие успехи у Акиры по математике. По-моему, математика очень важна, не правда ли?
– Да, безусловно, – подтвердила Сатико. – Я уверена, что математика очень полезна.
– Математика развивает у детей остроту ума. Большинство детей, способных к математике, обнаруживают способности и ко многим другим предметам. Мы с мужем вместе решили пригласить репетитора по математике. И не зря. В прошлом году Акира был в классе третьим-четвертым, а нынче стабильно на первом месте.
– Математика – это совсем нетрудно, – заявил мальчик. Потом он обратился к Марико: – Ты умеешь умножать на девять?
Его мать снова рассмеялась:
– Думаю, у юной девушки способностей предостаточно. Судя по рисованию, она обещает многое.
– Математика – это совсем нетрудно, – повторил мальчик. – Умножать на девять – проще некуда.
– Да, Акира знает теперь всю таблицу умножения. Многие дети в его возрасте умеют умножать только на три и на четыре. Акира, сколько будет девятью пять?
– Девятью пять получится сорок пять!
– А девятью девять?
– Девятью девять будет восемьдесят один!
Американка что-то спросила у Сатико и, когда Сатико кивнула, захлопала в ладоши и снова несколько раз повторила слово «восхитительно».
– Ваша дочь кажется очень способной, – сказала пухлолицая женщина Сатико. – Ей нравится в школе? Акире нравится в школе почти все. Кроме математики и рисования он очень хорошо успевает по географии. Моя подруга просто поразилась, убедившись, что Акира знает названия всех крупных городов в Америке. Правда, Сьюзи-сан?
Женщина повернулась к своей подруге и, запинаясь, произнесла несколько слов по-английски. Американка, по-видимому, их не поняла, однако одобрительно улыбнулась мальчику.
– Но математика у Акиры любимый предмет. Верно, Акира?
– Математика – это совсем нетрудно!
– А какой у нашей юной спутницы любимый предмет в школе? – обратилась женщина к Марико.
Марико помолчала, потом ответила:
– Я тоже люблю математику.
– Ты тоже любишь математику. Великолепно.
– Сколько тогда будет девятью шесть? – сердито спросил мальчик.
– Так чудесно, когда дети заинтересованы в учебе, правда? – вставила его мать.
– Ну, так сколько будет девятью шесть?
Я спросила:
– А чем Акира-сан хочет заниматься, когда вырастет?
– Акира, скажи тете, кем ты собираешься стать.
– Генеральным директором корпорации «Мицубиси»!
– Это фирма его отца, – пояснила его мать. – Акира уже твердо решил.
– Да, я вижу, – сказала я с улыбкой. – Это замечательно.
– А на кого работает
– Ну, Акира, не будь таким настырным, это некрасиво. – Женщина снова повернулась к Сатико. – Многие дети в его возрасте все еще мечтают стать полицейскими или пожарниками. Но Акира решил работать на «Мицубиси», когда был значительно младше.
– На кого работает
На этот раз его мать, вместо того чтобы вмешаться, выжидающе смотрела на Марико.
– Он хозяин зоопарка, – ответила Марико.
На минуту все замолкли. Услышав этот ответ, мальчик странным образом притих и с мрачным видом отодвинулся в сторону. Его мать неуверенно проговорила:
– Какая интересная профессия. Мы очень любим животных. А зоопарк вашего мужа – он где-то поблизости?
Прежде чем Сатико успела ответить, Марико шумно слезла со скамейки и, ни слова не говоря, направилась к деревьям невдалеке от нас. Мы молча проводили ее взглядом.
– Это ваша старшая? – спросила женщина у Сатико.
– Других детей у меня нет.
– О, понимаю. На самом деле это не так уж плохо. Ребенок может вырасти более самостоятельным. Думаю, ему часто приходится больше трудиться. Между этим, – она положила руку на голову мальчика, – и старшим разница в шесть лет.
Американка что-то громко воскликнула и захлопала в ладоши. Марико медленно и упорно взбиралась по веткам дерева. Пухлолицая женщина, заерзав на скамейке, глядела на нее с беспокойством.
– Ваша дочь – настоящий сорванец, – обронила она.
Американка радостно подхватила слово «сорванец» и снова захлопала в ладоши.
– Это не опасно? – спросила женщина. – Она ведь может упасть.
Сатико улыбнулась, ее тон в разговоре с женщиной внезапно смягчился:
– А вам в диковину видеть, как дети лазают на деревья?
Женщина с тревогой следила за Марико:
– Вы уверены, что это безопасно? Ветка может подломиться.
Сатико усмехнулась:
– Моя дочь, не сомневаюсь, знает что делает. Впрочем, спасибо вам за участие. Вы очень заботливы.
Она отвесила женщине изящный поклон. Американка что-то ей сказала, и они снова заговорили по- английски. Пухлолицая женщина перевела взгляд на нас.
– Прошу вас, не сочтите меня назойливой, – сказала она, тронув меня за руку, – но не заметить я не могла. Это у вас первенец?
– Да, – смеясь, ответила я. – Ждем его осенью.
– Как замечательно. А ваш муж – тоже владелец зоопарка?
– О нет. Он работает в фирме, которая занимается электроникой.
– Неужели?
Женщина принялась давать мне советы по уходу за младенцем. Я тем временем заметила, что мальчик двинулся от столика к дереву, на котором сидела Марико.
