– Да-а, – сказал Опивало, ревниво взглянув на Объедало, – пусть становится под водопад, и тогда посмотрим, на что он способен.
– Да-а, – сказал Объедало, – пусть меня повесят на шее моей жены, если ты способен съесть хотя бы мысок, на котором мы стоим. Съешь, а потом запьешь водопадом.
Опивало очень удивился такому предложению, но тут Джамхух поведал ему о способностях Объедала, и они втроем пошли дальше.
Они пошли дальше по дороге, и Джамхух им рассказывал поучительные истории, чтобы они мудрели на ходу, а также делал попутные замечания, разглядывая окружающую природу.
Однажды Объедало сказал:
– Меня вот что удивляет, Сын Оленя. Я как-то заметил орла, который – высоко! высоко! высоко! – летал в небе и вдруг камнем опустился на землю. Я думал, он сейчас схватит зайца или дикую индюшку, а он сел на дохлого осла и стал его клевать. И я подивился: зачем было так высоко летать, чтобы потом сесть на дохлого осла?
– Чем выше летает птица, тем вернее она питается падалью, – сказал Джамхух. – Чем разумнее живое существо, тем вонючей его дерьмо… Понятно я говорю, Объедало?
– Первая часть понятна, – проговорил Объедало, подумав, – а вторая часть не совсем.
– По-моему, ты намекаешь на человека, – оказал Опивало.
– Правильно, – заметил Джамхух.
– Но ведь у свиньи тоже очень нехороший запах помета, – сказал Объедало, ревнуя Опивало за то, что тот понял намек, а он не понял.
– К сожалению, ты прав, – согласился Джамхух, – это только доказывает, что у свиньи много сходства с дурным человеком или у человека много общего со свиньей.
– Но, Джамхух, – воскликнул добрый Объедало, – может, хотя бы в будущем человек отойдет от свиньи!
– Будем надеяться, – улыбнулся Джамхух, – отчасти в этом смысл нашей с вами жизни.
– Или свинья отойдет от человека, – пошутил Опивало.
– Я вижу, друзья, – сказал Джамхух, – наше путешествие идет вам впрок.
Когда они вечером, расстелив бурку, поужинали у костра, Джамхух решил познакомить своих спутников с поэзией. Оказалось, что ни Объедало, ни Опивало никогда не слышали настоящих стихов. Правда, они оба любили народные песни. Особенно много застольных песен знал Опивало.
– Нет, – сказал Джамхух, – я имею в виду совсем другое. Вот я вам прочту стихи древнеабхазского поэта, а вы догадайтесь, о чем они. – И он прочел им такие стихи:
Скорпион Влез на белый цветок И умер от неожиданности.
Опивало посмотрел на Объедало и сделал вид, что он понимает, о чем эти стихи, но не хочет говорить. Объедало тоже посмотрел на Опивало и сделал такой же вид.
– Так что же? – спросил Джамхух.
– Я-то догадываюсь, – сказал Опивало, который был похитрей Объедала.
– Но если я скажу, Объедало тут же станет уверять, что и он так думал.
– И не собираюсь, – обиделся Объедало, – подумаешь, умник-водохлеб! Считай, Джамхух, что я не знаю, о чем эта притча.
– Ну, а ты? – спросил Джамхух у Опивала.
– Я думаю, – произнес Опивало, – что скорпион влез на белый цветок, а цветок-то оказался ядовитым! Вот он и умер!
– Нет, – сказал Джамхух, – я вижу, вам пока нужно объяснять смысл поэзии. Вот что хотел сказать поэт. Скорпион сам черный, мысли у него черные, и дела у него черные. И он думал, что все на свете черное. И вдруг он увидел белый цветок и понял, что вся его жизнь неправильная, и он от этого умер.
– А-а-а, – протянул Опивало, – вот оно как! Здорово придумано!
– Но не сразу допрешь, – добавил Объедало, довольный, что Опивало тоже, оказывается, не понимал стихотворения, как и он.
– Ничего, – сказал Джамхух, – постепенно привыкнете.
С этим они улеглись у костра на расстеленной бурке и уснули.
На следующий день Джамхух и его друзья шли по цветущей весенней долине. Дикие груши и алычовые деревья под легким ветерком осыпали нежно-розовые лепестки. Каждое деревцо алычи, опушенное цветами и брызжущей свежестью зелени, напоминало Джамхуху о любимой девушке и о доблести подвига, наградой за который и будет прекрасная Гунда, сестра свирепых и хитрых братьев-великанов.
– Вот я вам все рассказываю да рассказываю, – спохватился Джамхух, – а теперь, друзья, расскажите вы что-нибудь из своей жизни. Например, удалось ли кому-нибудь из вас совершить подвиг! Мне, к сожалению, еще не удавалось.
– Да, – сказал Объедало, подумав, – был у меня в жизни подвиг.
– Конечно, – подтвердил Опивало, – если у меня что хорошо получается, так это подвиг.
– Хочу быть повешенным на шее моей любимой жены, – сказал Объедало, – если мой подвиг не лучше твоего.
